Черные деньги, стр. 6

— Каково же мнение местной общественности?

— Создалось два лагеря. Так всегда бывает. Это худшее, что предлагает демократия. Должно быть два мнения по каждому поводу. — Он говорил подробно, как человек, нуждающийся в слушателе. — Те, кто знает Мартеля и кому он нравится, — большей частью женщины. Они принимают за чистую монету то, что он француз, богат, и вообще молодой человек. Другие считают его в большей или меньшей степени фальшивкой.

— Обманщиком?

Он поднял вверх свою иссохшую, прозрачную руку.

— Едва ли. Но нет сомнения в том, что он культивированный европеец.

— И никаких вопросов по поводу его значительных финансовых средств?

— Боюсь, что нет. Мне довелось узнать, что его первоначальный взнос в банк исчислялся шестизначной цифрой.

— Я полагаю, что вы член Правления банка?

— Вы навели справки и обо мне, — сказал он осуждающе. — Вы делаете мне много чести.

— Я узнал об этом случайно от мистера Мак-Минна, когда получал наличные по чеку. Вы можете узнать, откуда поступили деньги Мартеля? — Думаю, что стоит попытаться.

— Это могут быть деньги, полученные в долг, — сказал я. — Я знаю многих ловкачей, которые используют взятые взаймы деньги, иногда даже одолженные у гангстеров, с тем чтобы завоевать быстро положение в местном обществе.

— С какой возможной целью?

— Я знаю одного, который приобрел муниципальную автобусную компанию на льготных условиях, выжал из нее все, что можно, затем удрал, оставив ее банкротом. Последние несколько лет так приобретаются даже банки.

— Мартель, насколько мне известно, ничего не приобретает.

— За исключением Вирджинии Фэблон.

Джемисон сморщил лоб. Он взял стакан, увидев, что он почти пуст, встал, чтобы налить еще. Он оказался высокого роста, но худой и слабый. Он передвигался, как старик, но мне показалось, что он не намного старше меня — не больше пятидесяти.

Сделав себе питье и проглотив изрядную долю, он вновь уселся в свое кожаное кресло.

— У Джинни есть средства? — спросил я.

— Едва ли столько, чтобы заинтересовать серьезного человека. Она не нуждается в деньгах, чтобы пробудить интерес любого мужчины. По сути, она отвергала, вероятно, больше предложений, о которых могли бы только мечтать другие молодые женщины. По совести, я был удивлен, когда она приняла предложение Питера, и не был, когда она расторгла помолвку. Я пытался сказать ему об этом вчера. Все было нормально, когда они учились в школе. Но очень красивая молодая жена может стать проклятьем для обычного человека, особенно когда он теряет ее. — Вокруг его глаз снова появились морщины. — Опасно иметь то, чего ты желаешь. Это может привести к трагедии. Но мой бедный сын не хочет этого видеть. Молодые люди не хотят учиться на несчастьях старших.

Он все больше становился болтливым. Я смотрел мимо него на дальние горы, и у меня возникло чувство нереальности всей обстановки, будто залитый светом мир отодвинулся куда-то в недосягаемость.

— Мы говорили о Фэблонах и их средствах.

Джемисон с усилием вернулся к действительности.

— Да, конечно. У них не может быть много денег. Одно время действительно их было много, но Рой много проигрывал. Ходил слушок, что именно из-за этого он совершил самоубийство. К счастью, Мариэтта имела свой небольшой источник доходов. У них есть на что безбедно жить, но, как я сказал, этого, конечно, недостаточно, чтобы соблазнить охотника за состояниями. Не говоря уже о таком охотнике, у которого счет в банке измеряется сотней тысяч долларов наличными.

— Сотни тысяч достаточно, чтобы Мартель был допущен в клуб?

— Для Теннисного клуба, конечно, недостаточно. По правилам, вас должен рекомендовать по крайней мере один из членов, и вы должны пройти через приемную комиссию.

— Кто рекомендовал Мартеля?

— Миссис Бегшоу, полагаю. Это довольно обычная практика, когда члены клуба сдают внаем свои дома здесь, в городе. Против принятия квартиросъемщиков обычно возражений не бывает.

— Но ничего в его пользу не говорит. Вы согласны с утверждением, что Мартель является политическим беженцем?

— Он вполне может им быть. Откровенно говоря, я не возражал, чтобы Питер нанял вас, потому что я хотел удовлетворить собственное любопытство. И я также хотел, чтобы он прекратил знакомство с Джинни. Это приносит ему больше вреда, чем вы можете предположить. Я его отец, и я это вижу. Я, может быть, не из лучших отцов, но я знаю своего сына. И я знаю Джинни так же.

— Вы не хотели бы иметь ее в качестве невестки?

— Напротив. Она служила бы украшением любого дома, даже нашего. Но я боялся, что она по-настоящему не любит моего бедного сына. Боялся, что она согласилась выйти замуж только из жалости к нему.

— Миссис Фэблон говорила в значительной мере то же.

— Так что, вы встречались с Мариэттой?

— Мы разговаривали недолго.

— Она намного серьезнее, чем хочет казаться. Так же и Джинни. Джинни всегда была серьезной молодой женщиной, даже когда была девочкой. Она, бывало, всегда по субботам и воскресеньям сидела здесь, в моем кабинете, читая книги.

— Вы сказали, что ее отец закончил жизнь самоубийством.

— Да. — Джемисон нервно дернулся и потянулся за стаканом. — Опустошение среди моих друзей за последние десять лет было устрашающим. Не говоря уже о моих врагах.

— А кто был Рой Фэблон, друг или враг?

— Рой был другом, одно время очень хорошим другом. Конечно, я не одобрял того, что он принес своей жене и дочери. Джинни было тогда шестнадцать или семнадцать лет, и это служило для нее настоящим ударом.

— А что он сделал?

— Ночью вошел в океан прямо в одежде. Его тело нашли десять дней спустя. Акулы так его погрызли, что его с трудом опознали.

Он провел рукой по своему серому лицу и сделал большой глоток.

— Вы видели тело?

— Да, они попросили меня опознать труп. Это было отвратное зрелище.

— "Отвратное"?

— Ужасно представить себе, до чего мы смертны и что могут сделать с нами волны и время. Я помню Роя Фэблона, когда он был одним из самых блестящих студентов в Принстоне и одним из лучших спортсменов. — Вы знали его в Принстоне?

— Очень хорошо. Мы жили в одной комнате. Это я привез его сюда, в Монтевисту.

Я встал, чтобы уйти, но он задержал меня у двери.

— Есть кое-что, о чем я хочу вас просить, мистер Арчер. Как хорошо вы знаете Монтевисту? Я не имею в виду топографию. В социальном плане?

— Не очень хорошо. Это слишком богатое место для меня.

— Тогда вы должны знать то, что могу сказать я как старый обитатель Монтевисты. Здесь могут произойти любые вещи, и происходили. Здесь царит климат шампанского, с одной стороны, и наличие бесчисленного количества денег — с другой. Буду с вам откровенен, Монтевиста уже сто лет является международным морским курортом. Свергнутые махараджи уживаются здесь с Нобелевскими лауреатами, дочки владельцев чикагских скотобоен выходят замуж за латиноамериканских миллионеров. — В этом отношении Мартель не является чем-то необычным здесь?

— По сути дела, если его сравнить с некоторыми обитателями Монтевисты, он просто посредственность. Вы должны всегда помнить об этом. — Я запомню ваши советы.

Я поблагодарил его и распрощался.

Глава 5

Дневная жара становилась изнурительной. Подъезжая к Теннисному клубу, я почувствовал прохладное дыхание бриза со стороны океана. На мачте главного корпуса лениво развевался флаг. Женщина за дежурным столиком сообщила мне, что Питера, вероятно, можно найти в душевой. Она видела, как он возвращался с пляжа несколько минут назад. Мне было разрешено пройти и подождать у бассейна.

Голубой шезлонг спасателя был свободен, и я уселся в него. Послеполуденный бриз согнал многих любителей позагорать. По другую сторону бассейна под навесом, в защищенном от ветра углу, четыре блондинки играли в карты с той мрачной сосредоточенностью, которая отличает всех карточных игроков. Здоровый парень в плавках вышел из раздевалки. Он растянулся на кафельной площадочке рядом со мной. Его гладкое простоватое лицо несколько оживлялось выражением какой-то дикости в глазах. Его блондинистые волосы казались совсем бесцветными.