Река Богов, стр. 89

Вокруг масса людей с кинокамерами самого разного типа. Операторы снимают происходящее крупным планом и сразу же передают отснятый материал в свои студии, где редакторам новостей предстоит, просмотрев его, решить, чью позицию занять относительно происшедшего: либералов, возмущенных поруганием элементарных прав человека, или популистов, разгневанных лицемерием правительства Раны. Эн Кей Дживанджи выступит с заявлением в 11:30.

Редакторам новостей нравятся сообщения, что приходят на гребне волны. Крикетные страсти выдохлись, не успев достичь кульминации, война ничего не дала, кроме демонстрации транспортов с солдатами, курсирующих взад-вперед по длинной изогнутой линии дамбы Кунда Кхадар. Но сексуальный скандал, который связывают с правительством Раны, явно вышел из-под контроля. И вот результат – множество обгорелых трупов и уличные столкновения. Один кадр прошел во всех утренних выпусках новостей: бедная слепая старушка становится жертвой ярости толпы, голова ее разбита дубинкой. Никто не может понять, почему у нее в руке оказался банан.

30

Лиза

Там, за кокосовой кровлей, дождь превратил мир в сплошной поток. Пальмы, храм, магазинчики вдоль дороги, сама дорога, машины, снующие по ней, – все стало лишь размытыми серыми тенями, текучими, переходящими друг в друга, сливающимися, как на японских рисунках тушью. Свет фар грузовиков кажется тусклым и водянистым. Между громадной земной рекой и небом теперь нет границы.

В своем бесформенном пластиковом плаще Лиза Дурнау не видит даже конца мостков. В соседней хижине доктор Готце сидит на корточках у газовой горелки, которая обещает чай и уют. Лиза Дурнау вполне может обойтись без здешнего чая. Она пыталась научить их делать его просто с водой, но он все равно получается сладкий и обязательно с молоком. Каким наслаждением был бы сейчас охлажденный чай!.. Под не пропускающим воздух дождевиком Лиза буквально исходит по том. Дождевая вода потоками стекает со скатов крыш.

Дождь шел уже тогда, когда она приземлилась в Тируванантапураме. Мальчишка с зонтиком вел Лизу по бетонированной площадке через потоки воды к зданию аэропорта. Пассажиры второго класса из Европы бегут, ругаясь на ходу и накрывая головы куртками и газетами. Индийцы радостно мокнут под потоками дождя. Лизе Дурнау приходилось видеть много разновидностей дождя. Стальные серые весенние дожди на северо-востоке; мелкий моросящий дождь с пронизывающим ветром, льющий неделями, на северо-западе; ужасающие грозы средних штатов, подобные водопадам, низвергающимся с небес, приносящие так много проблем фермерам и электрикам. Но счастливого дождя она раньше никогда не видела. Такси, везшее Лизу к отелю, ехало, наполовину скрывшись в потоке воды и смываемом ею мусоре. Коровы стоят по колено в бескрайних лужах.

Велорикши взрезают колесами коричневые воды, отбрасывая по сторонам волны пивного цвета. Девушка видела, как наперерез такси плыла крыса, высоко подняв голову.

Сегодня, когда Лиза пробиралась между луж к мосткам, она заметила маленькую девочку, которая плыла вверх по заводи на плоту, связанном из трех бамбуковых шестов, и ухитрялась везти на нем еще старенький металлический горшок. Намокшие волосы девочки прилипли к голове, она напоминала какое-то лоснящееся морское млекопитающее, но лицо ее светилось от счастья.

Во время инструктажа в ЦРУ ей забыли сказать, что в Кералу пришел муссон.

Лизе Дурнау совсем не по душе быть правительственным шпиком. Не успела она вернуться из космического путешествия, как сразу же начались занятия. Первый инструктаж она получила, сидя в автобусе по пути в медицинский центр. Девушка еще чувствовала ужасную слабость, все тело ныло после возвращения к обычной земной гравитации. У нее даже не было времени переодеться, когда ее буквально схватили, посадили в машину и отправили на само лете в Нью-Йорк. В аэропорту Кеннеди, а затем в лимузине по пути в гостиницу, где для Лизы был заказан VIP-номер, с ней провели следующую часть инструктажа относительно связей с посольством и паролей. Внутри одного из абсолютно изолированных отсеков делового центра мужчина и женщина в строгих костюмах прочитали девушке целую лекцию по поводу правил использования локационного устройства. У выхода они вручили ей небольшой чемоданчик с подходящей одеждой ее размера, затем с довольно мрачным видом пожали Лизе руку и пожелали приятного путешествия и успешного выполнения задания. Девушка открыла чемодан, когда такси уже подъезжало к отелю. Как раз этого она и боялась. Рукава на футболке оказались совершенно не в ее вкусе, а нижнее белье было просто чудовищно. На самом дне чемодана лежали два элегантных черных костюма. Казалось, что сейчас из мини-бара появится Дейли Суарес-Мартин собственной персоной…

На следующий день Лиза взяла свою кредитную карточку и отправилась на базар, где заново наполнила врученный ей чемодан, заплатив за весь комплект одежды намного меньше цены пары трусиков «Аберкромби и Фитч». Комплект включал также и вещи, специально предназначенные для сырой погоды.

– Да, это стоит увидеть, – говорит доктор Готце.

Лиза Дурнау вздрагивает. Она задумалась, наблюдая за крупными каплями дождя, хлещущего по кровле. Доктор стоит с чашками чая в обеих руках. Чай такой, как она и предполагала, но он бодрит ее. Лодка пахнет сыростью и запущенностью. Ей неприятно думать о том, что Томас Лалл мог здесь закончить свои дни.

Лиза прочла тантрические символы на кокосовых циновках на крыше, обратила внимание и на название, написанное белой краской на носу. «Salve Vagina». Никакого сомнения, Томас здесь был. Лиза боялась найти здесь вещи, которые напомнили бы ей о нем. Вещи, которые рассказали бы о жизни Лалла без нее, без «Альтерры». О новом мире Томаса. Теперь же, когда она увидела, как мало здесь реальных свидетельств его жизни, насколько бедны и тесны три каюты, в которых он жил, опасения уступают место меланхоличным размышлениям. Словно она стоит над его могилой.

Доктор Готце приглашает девушку сесть на один из мягких диванов, стоящих вдоль стены. Лиза Дурнау вылезает из пластикового плаща и оставляет его на мягких циновках. Чай, в общем, неплохой, чувственный.

– Там, на «черном севере», они ведь начали войну из-за дождя. Народ там сплошь нецивилизованный. Деление на касты и все такое прочее… Итак, мисс Дурнау, что вам нужно от моего доброго друга Томаса Лалла?

Лиза Дурнау понимает, что существует два способа, с помощью которых она может разыграть эту и ей подобные сцены. Можно исходить из того, что Лалл рассказал своему доброму другу доктору Готце, что именно он оставил на Западе и кого… С другой стороны, она может воспользоваться рекомендациями, полученными на инструктаже, и сделать вид, что никто ничего не знает и знать не может.

Сейчас ты в Индии, Лиза.

Чип с фортепьянной сонатой Шуберта оказался на подушке.

– Мне поручено моим правительством найти Лалла и передать ему информацию. И если возможно, то и убедить его вернуться вместе со мной в Штаты.

– Какую же именно информацию вам нужно передать?

– К сожалению, я не вправе вам этого сказать, доктор Готце. Я могу сообщить только одно: данная информация научного свойства, и для ее интерпретации требуются познания и талант Лалла.

– Лалл… Вы его так называли?

– Он вам что-нибудь обо мне рассказывал?

– Достаточно, чтобы теперь меня удивил тот факт, что вы выполняете поручение своего правительства.

Нужно правильно отнестись к его словам. Лалл говорил Лизе, что она должна помешать им присобачивать гребаные «кока-кольные» баннеры на облака. Воспоминание о Томасе тем вечером в оксфордском студенческом баре живее и свежее, чем какие угодно ассоциации с ним, связанные с этим домом, который он совсем недавно оставил. Она не чувствует его присутствия здесь, под сплошным навесом из ливня. Лиза представляет Лалла бегущим под дождем… словно выдра, пробирающимся по тепловатой воде заводи, как та маленькая девочка на плоту со своим оловянным горшком.