Река Богов, стр. 69
К обочине сквозь поток машин сворачивает мопед-фатфат. Водитель – парень с крупными зубами и редким пушком вместо усов.
– Парвати!.. – слышится голос у нее за спиной.
Это хуже, чем смерть. Она забирается на заднее сиденье мопеда, и водитель сразу набирает скорость, проносясь мимо потрясенного мужчины в отутюженных черных брюках и в идеально чистой белой рубашке. Возвращаясь в пустую квартиру, дрожа от стыда и желания как можно скорее умереть, Парвати обнаруживает, что дверь не заперта, а на кухне сидит ее мать в окружении сумок и чемоданов.
22
Шахин Бадур Хан
Дамба представляет собой длинный и узкий изгиб вздыбленной земли, закрывающий собой весь горизонт. С одного конца дамбы не виден другой, она втиснута в пологие очертания долины Ганга. Самолет военно-воздушных сил Бхарата появляется над Кунда Кхадар с востока. Он проносится довольно низко над приветствующими его джаванами, поворачивает над озером. Боевые вертолеты, управляемые сарисинами, сгрудились, как кажется Шахину Бадур Хану, в неприятной близости от него. Они летают, словно птицы, отваживаясь на такие смелые маневры в воздухе, на которые никогда не осмелится ни один пилот-человек. Самолет делает вираж, управляемый сарисином вертолет резко подается вперед и устремляется вниз, чтобы прикрыть важный объект. Шахин Бадур Хан бросает взгляд на широкую и неглубокую «чашу», заполненную грязной, заросшей водорослями водой и окруженную бесконечной долиной, засыпанной песком, гравием и какой-то химической солью ядовито-белого цвета. Вонючая трясина с водой, которую не станет пить даже корова. Сидящая через проход Саджида Рана качает головой и говорит: «Превосходно!»
Если бы только они послушали меня, если бы не стали с такой поспешностью перебрасывать солдат, у которых в головах одно только «Джай, Бхарат!», думает Шахин Бадур Хан. Люди хотят войны, сказала Саджида Рана на заседании кабинета министров. Ну вот, теперь люди ее получили.
Самолет премьер-министра опускается на спешно подготовленную площадку рядом с пограничной деревушкой, расположенной на бхаратской стороне километрах в десяти от дамбы. Вертолеты, управляемые сарисинами, толкутся над ней, словно стервятники над Башней Молчания. Оккупационные силы разместили здесь мобильный штаб. Механизированные части расположены дальше к востоку, роботы минируют подходы к позициям. Шахин Бадур Хан в своем городском костюме жмурится от слишком яркого солнечного света, от которого его не спасают даже западные солнцезащитные очки, бросает взгляд на жителей деревни, стоящих на самом краю реквизированных и разоренных полей. Саджида Рана решительно направляется в сторону строя офицеров. Ей явно хочется быть первой на тех фотографиях, которые солдаты расклеивают на стенах бараков. Мама Бхарата рядом с Ниной Чандра…
Офицеры приветствуют премьер-министра и ведут ее сквозь пыль и песок к «хаммерам». Министр Чаудхури семенит рядом с Саджидой Рана, пытаясь быстро и кратко информировать ее о положении дел. Маленькая тявкающая собачонка, думает Шахин Бадур Хан. Он оглядывается на самолет, который как-то брезгливо возвышается на шасси, словно боится чем-то заразиться от этой земли. Пилот – маленький электронный «клещ», вмонтированный в систему управления лайнером. Под носом, снабженным сенсорными устройствами, длинное дуло автоматической пушки. Оно похоже на хоботок тех хищных насекомых, которые прокалывают друг друга подобным приспособлением, а затем высасывают все жизненные соки. Утонченный убийца.
Шахин Бадур Хан вспоминает «банановый клуб», который ему довелось посетить, улыбку слепой женщины, узнающей гостей по запаху феромонов; темные альковы, где смешиваются голоса и смех, а тела с жадностью касаются друг друга. Странное, загадочное и прекрасное создание выплывает откуда-то из темноты, и слышатся гипнотические звуки дхола.
«Хаммер» пахнет освежителем воздуха «Волшебная сосна». Шахин Бадур Хан щурится от слепящего блеска асфальтового покрытия. Они находятся на дороге, которая идет по верху дамбы. Здесь воздух затхлый из-за мертвой иссохшей почвы и вонючей воды. Даже «Волшебная сосна» предпочтительнее. Тонкая струйка желтой воды едва сочится из желоба. Это и есть Великий Ганг.
Джаваны поспешно формируют почетный эскорт. Шахин Бадур Хан замечает роботизированные ракетные комплексы типа «земля-воздух» и нервные переглядывания между младшими офицерами. Десять часов назад здешняя земля принадлежала Республике Авадха, а на солдатах была зелено-белая форма и оранжевый тройной знак, отдаленно напоминающий символ «инь-ян». Во всем же остальном их хамелеоноподобный камуфляж такой же, как и у наших бойцов. Вокруг – призрачные деревни, кажущиеся обнаженными из-за постоянно понижающегося уровня воды в реке, они представляют собой великолепную мишень для обстрела. Даже для одиночного снайпера.
Саджида Рана следует дальше, ее туфли ручной работы цокают по дорожному покрытию. Войска выстроились за помостом. Кто-то проверяет громкоговоритель, выкрикивая нечто нечленораздельное. Операторы новостного канала, заметив премьер-министра в военной форме, следуют за ней по пятам. Военная полиция с лати в руках прогоняет их с дороги. Шахин Бадур Хан ждет у подножия помоста. Премьер-министр, министр обороны, дивизионный командующий поднимаются наверх. Он уже знает, что скажет Саджида Рана. Он сам вносил заключительные штрихи в текст ее речи сегодня утром, сидя в лимузине, который вез его на военный аэродром. Обычное перешептывание людей, собравшихся под нещадными лучами солнца, постепенно затихает, как только они замечают, что их главнокомандующий взял микрофон. Шахин Бадур Хан с удовлетворением наклоняет голову, видя, какое сильное впечатление она производит на толпу.
– Джай, Бхарат!
Мгновение, не предусмотренное сценарием. Все сжимается внутри у Шахина Бадур Хана. Напряженная тишина длится одно бесконечное мгновение, а затем взрывается единодушным воплем. Две тысячи голосов громовым раскатом, словно эхо, отвечают: «Джай, Бхарат!» Саджида Рана еще трижды повторяет лозунг, и трижды до горизонта разносится ответный вопль. И только потом она переходит к своей речи. Речь предназначена не для тех солдат, что стоят немного расслабившись по команде «Вольно!» на дороге, идущей по верху дамбы. Она – для множества кинокамер, микрофонов и редакторов интернетных новостных агентств.
Мы стремились к мирному разрешению конфликта… Бхарат никогда не хотел войны… Мы надеялись на дипломатическое урегулирование… Мы все еще верим, что мир может стать результатом переговоров… Мы делаем достойное предложение нашим противникам… Воду нельзя присваивать никому, водой нужно делиться… Никакой народ, никакая страна не имеет на это права… Ганг – наша общая артерия жизни…
Солдаты стоят не двигаясь. Никто даже не шелохнется. Они стоят в немыслимую жару в полном снаряжении, слушают пропагандистскую чушь, в нужном месте сопровождают ее возгласами согласия и поддержки, замолкают, как только Саджида Рана дает им знак взглядом или движением руки. И в завершение речи она сообщает, возможно, самое главное:
– А теперь я должна сказать вам еще об одной нашей победе. Господа, Бхарат победил со счетом триста восемьдесят семь на семь!
Все взрывается в многоголосой здравице: «Джай, Бхарат! Джай, Бхарат!»
Саджида Рана спокойно принимает аплодисменты и спускается с помоста в самый разгар восторженных возгласов.
– Неплохо, как вам кажется, Хан?
– Насколько мне известно, счет был сто семнадцать, – замечает Шахин Бадур Хан.
Конвой ведет их обратно к штабу. Операцию с самого начала предполагалось провести в виде молниеносного наступления и такого же быстрого отхода. В Генеральном штабе были настроены против этого, но Саджида Рана настояла. Мирные предложения должны быть сделаны с позиции силы, которая не унизит правительство Раны. Аналитики сумели вовремя проанализировать данные со спутников-разведчиков и сведения, полученные с помощью электронных средств шпионажа, что позволило Бхарату по крайней мере на час опередить противника. Военная техника движется по ухабистым проселочным дорогам. Пыль, которую поднимает колонна, должно быть, видна с околоземной орбиты. А за наземными частями стаями, подобно собравшимся за добычей стервятникам, следуют различные летательные аппараты, управляемые сарисинами. Сопровождая премьер-министра и ее главного советника к ожидающему их самолету, охранники нервно посматривает на небо. Люки задраены, Шахин Бадур Хан пристегивает ремни, и самолет устремляется ввысь.