Сын Флетча, стр. 33

– Да, – кивнул Крайгель. – Очевидно, мне придется часто бывать в других лагерях. Вертолеты необходимы.

– Одного не хватит? – спросил Вольф.

– Второй должен быть в резерве.

– И ему нужен по меньшей мере один вертолет эскорта, – добавил Джек. Крайгель рассмеялся.

– Не волнуйтесь. – Он накрыл ладонью руку Вольфа. – У меня большие планы, но это не значит, что надо хвататься сразу за все. С завтрашнего утра вы начнете готовить людей к нападению на маленький город. Чтобы к нам стали относиться с должным уважением! Чтобы расширить наши ряды! Чтобы набить деньгами наши сундуки! Дать мне возможность свободно передвигаться по стране, встречаться с другими командорами, решать организационные вопросы, содействовать реализации наших целей.

– Майами, – напомнил Джек. Крайгель встал:

– На Майами! Трейси вскочил:

– На Майами!

– И последнее. – Крайгель посмотрел в окно. – Надо что-то предпринять для оздоровления этого места. Каждый раз, когда я произношу речь, людей рвет. Причина не в еде. Повара повесили зря. И, разумеется, не в произнесенных мною словах. Должно быть, тут плохая вода.

– Совершенно верно, – поддакнул Джек. – Виновата вода.

Глава 22

– Извините, сэр. Вы мистер Флетчер?

– Да.

Обращался к нему молодой человек в белоснежном халате.

– Одна из наших пациенток, мисс Фаони, выразила желание встретиться с вами. Вы не возражаете?

Флетч улыбнулся:

– Отнюдь. Где она?

– В своей комнате. Если хочешь похудеть, нельзя отвлекаться, думать о чем-то другом, но… – Молодой человек пожал плечами: – Вас не затруднит пройти со мной?

– Разумеется, нет.

Синди и Роджер встретили Флетча в чикагском аэропорту без четверти час. Втроем в микроавтобусе ГКН проехали сто двенадцать миль, разделявших Чикаго и город Форвард, штат Висконсин.

Сначала за рулем сидел Роджер, а Синди изучала материалы, касающиеся санатория «Блайт-Спирит» и применяемых там методов лечения ожирения, переданные Флетчу по факсу. Флетч изучил их в самолете, доставившем его из Нашвилла в Чикаго. Потом, сидя на заднем сиденье микроавтобуса, они написали сценарий передачи.

Покончив со сценарием, Синди сменила Роджера. Сказала, что отдыхает сидя за рулем.

Персонал «Блайт-Спирит» принял их с распростертыми объятиями.

Не попадая в кадр, Флетч помогал Роджеру найти наиболее выигрышные точки для наружной съемки. В корпусе вместе с Роджером и Синди они брали интервью у сотрудников, администрации, пациентов.

Когда Флетча повели в комнату Кристел Фаони, Синди уже усадила пациента на солярии и готовилась задавать вопросы.

Интервью она брала не в первый раз, так что вполне могла обойтись без Флетча. Благо сценарий был у нее под рукой.

Чтобы вовремя попасть в аэропорт Нашвилла, Флетчу пришлось пожертвовать завтраком. В машине он съел яблоко. Не успел перекусить и в аэропорту. В самолете предлагали только спиртное и прохладительные напитки. А в чикагском аэропорту он не хотел задерживать Синди и Роджера.

День уже катился к вечеру.

Флетч очень хотел есть.

Но не знал, как отреагирует персонал «Блайт-Спирит», попроси он что-нибудь из еды.

Они уже подходили к комнате под номером 27, когда молодой человек замедлил шаг.

– Мисс Фаони пожелала во время разговора с вами оставаться за занавеской. Вы понимаете, что это ее право?

– За занавеской?

– Некоторые наши пациенты очень чувствительны, когда дело касается их внешности.

– Понятно.

У Флетча урчало в животе.

Флетча ввели в великолепно обставленную комнату. Двуспальная кровать, ночной столик, два широких кожаных кресла, сельские пейзажи на стенах, сдвижная стеклянная дверь на балкон.

Занавеска отделяла часть комнаты от кровати до дальней стены. Белая пластиковая занавеска, совсем как та, что задергивают в ванной, моясь под душем.

Через занавеску Флетч различал лишь очертания огромного тела. Тело венчала сфера с аккуратной прической.

Флетч не сразу понял, что он видит сидящего человека.

– По моим расчетам, Флетч, – раздалось из-за занавески, – если взять за точку отсчета встречу с Джеком, тебе потребовалось меньше сорока восьми часов, чтобы найти меня и прорвать мою последнюю линию обороны.

Голос принадлежал Кристел Фаони.

– Привет, Кристел. Жаль, что не могу сказать «как я рад тебя видеть».

– Невелика эта радость, доложу тебе.

– Как ты узнала, что я здесь?

– Услышала твой голос. Наблюдала за тобой из окна.

– Тебе не было нужды приглашать меня к себе.

– Я пришла к выводу, что ты так или иначе доберешься до меня. Но никак не могла решить, хочу ли я тебя видеть…

– Ты ожидала моего появления здесь?

– Я же тебя знаю.

– Да. Знаешь.

– Ты приехал со съемочной группой ГКН?

– Да.

– Ловко. Я уверена, что владельцы и администрация «Блайт-Спирит» рады бесплатной рекламе.

– Они всячески нам содействуют. Так почему ты пригласила меня в свою комнату?

– Как только я увидела тебя… Ты на это рассчитывал, верно?.. Ты почти не изменился. Ты сидишь?

Кристел освещал падающий из окна свет. Он же находился в тени, поэтому она его не видела.

– Нет.

– Присядь, пожалуйста.

Флетч едва не утонул в кресле. И уж, конечно, не смог положить руки на подлокотники. Конструкторы кресла предполагали, что сидеть в нем будут более пышнотелые люди.

– Благодарю. Мне вспоминается, что в свое время мы вывалились из душа аккурат через такую же занавеску.

– Я это тоже помню. Мокрые, голые, как это было чудесно. Та журналистка, не помню ее фамилии, нашла нас на полу, когда мы пытались выбраться из-под занавески.

– Фредди Эрбатнот.

– Мы так смеялись. Я боялась, что ты используешь ее появление как предлог для прекращения того, чем мы занимались. Ты, однако, этого не сделал.

– Нет, не сделал.

– Тебя не так-то легко смутить.

– Джек – мой сын?

– А как ты думаешь?

Перед мысленном взором Флетча побежали образы: молодой человек, весь в грязи, в мокрой тюремной одежде; он же, часом позже, чисто вымытый; Джек, сидящий на заборе, освещенный утренним солнцем; Джек, поворачивающий диски электронного пульта в лагере Орания; Джек, склонившийся над телом шерифа Роджерса; Джек, стоящий у дверцы автомобиля, повторяющий за Флетчем фразы…

– Да.

– Так оно и есть.

– Люди отмечают наше физическое сходство.

– Мозги у вас тоже устроены одинаково. Он чертовски любопытен. И душой весь в тебя. Ты нашел его остроумным?

– Остроумным? Наполовину.

– Тебе он понравился?

– Есть и такое.

– Ты его полюбил?

– Кристел, почему ты не сказала мне, что у нас растет сын?

– Ты сердишься на меня за это?

– Ужасно.

– Почему?

– Ты лишила меня приятных минут. Сама понимаешь, отец и сын, сын и отец. Дни рождения. Футбол.

– Ребенок в доме – это не только дни рождения и футбол.

– Ты считала меня абсолютно безответственным?

– Сколько раз ты женился? Трижды?

– Да.

– У тебя были дети от других жен?

– Ты же не знала моих жен. Я хочу сказать, ты была знакома только со мной. Тогда мы еще не успели повзрослеть. Я до сих пор не знаю, что побудило меня жениться на Барбаре и Линде.

– Ты, бывало, говорил, что веришь в общественные институты.

– Да.

– Меняемся не только мы, но и они.

– А особенно меняет их технический прогресс. Велосипед. Автомобиль. Радио, телевидение, телефон, компьютер. Противозачаточные таблетки. Человеческие отношения меняются куда быстрее, чем сами люди. Мы пытаемся не отставать. Но большинству это не удается.

– У твоих жен не было детей от тебя? Как бы ты воспринял известие о том, что я родила от тебя? Какие бы испытывал чувства?

– Возможно, был бы счастлив.

– Ты женился на принцессе из Восточной Европы. Я читала, что ты называл ее Анни-Магги. Ты ее любил?