Звездный десант, стр. 45

Но мы не увиделись, и он не окончил училища. Он получил повышение через две недели, а его знаки различия вернулись в училище с восемнадцатой наградой — Раненый Лев, посмертно.

 13

«Роджер Янг» нес один взвод, и то было тесно; на «Туре» размещалось шесть — и оставалось полно места. На этой посудине хватало пусковых шахт, чтобы сбросить всех десантников, а кают столько, что можно было взять на борт вдвое больше солдат и сделать вторую выброску. Вот тогда действительно было бы тесно — питание посменно, гамаки в коридорах и бросковых комнатах, вода по рациону, вдыхай, когда твой товарищ выдыхает, и эй ты, убери свой локоть у меня из глаза! Я радовался, что, пока я служил, на «Туре» не удвоили персонал.

Но птичка была скоростная, и сил ей доставало, чтобы поднять всю рвущуюся в бой толпу и доставить ее в любую точку Земной Федерации и далеко в пространство жуков; на двигателе Черенкова она летит как ошпаренная, а то и быстрее. Скажем, от Солнца до Капеллы, это сорок шесть световых лет, делает за шесть недель.

Конечно, такая грузовозка на шесть взводов невелика по сравнению с боевым кораблем или пассажирским лайнером Она — компромисс Мобильная пехота предпочитает скоростные небольшие корветы, рассчитанные на один взвод; они лучше подходят для наших операций. А если предоставить решение флотским, каждый корабль нес бы не меньше полка. Для управления что корветом, что монстром на целый полк требуется примерно одинаково флотских. Ну на корабле покрупнее побольше ремонтников и обслуги, но эту работу могут выполнить сами солдаты. В конце концов, эти ленивые десантники все равно ничего не делают, только спят, жрут и полируют пуговицы. Так пусть делом займутся. Это флотские так говорят.

А настоящее мнение флота таково: армия устарела, давно пора упразднить.

Официально флот этого не заявляет, но поговорите с любым флотским офицером во время увольнения — и он вам все уши прожужжит. Они там считают, будто могут вести любую войну, выиграть ее, послать вниз несколько своих человек, чтобы поддержали планету, пока не прибудет на замену дипломатический корпус.

Признаю, последние их игрушки могут сшибить планету с небес. Собственными глазами не видел, но верю. Может быть, я устарел, как Tyrannosaurus rex. Я себя таким не чувствую, мы, гориллы, можем делать то, что все эти навороченные корабли не умеют. А отпадет у правительства надобность в нас — нам скажут.

Может быть, и хорошо, что последнее слово не принадлежит ни армии, ни флоту. Рядовой не сможет дослужиться до маршала, если не командовал полком и боевым кораблем. Сначала нужно пройти через мобильную пехоту, получить свою порцию шишек, а затем стать флотским офицером (думаю, малыш Пташка так и собирался поступить) или сначала стать пилотом и навигатором, а потом отправляться в лагерь Карри. И так далее.

Я с уважением выслушаю человека, который способен на такое.

Как большинство транспортов, «Тур» был смешанным кораблем; самая изумительная перемена для меня — допуск на «север от тридцати». Переборка, которая отделяет дамское царство от грубых субъектов, пользующихся бритвой, необязательно тридцатая по номеру, просто на любом смешанном корабле ее традиционно называют «тридцатая переборка». Сразу за ней располагалась кают-компания, а дальше простиралась страна женщин. На «Туре» кают-компания служила столовой для женщин-рядовых, они ели сразу перед нами, а между кормежками ею попеременно пользовались то они, то их офицеры — уже для отдыха. Офицеры-мужчины отдыхали в помещении по другую сторону тридцатой переборки, которое называлось «карточной комнатой».

Кроме очевидного факта, что выброска и отход требуют лучших пилотов (id est женщин), существует еще одна причина, почему на транспортниках служат женщины. Это здорово способствует поднятию морали среди солдат.

Забудем на минуту традиции мобильной пехоты. Можете придумать что-нибудь глупее, чем позволить выстрелить собой с корабля навстречу скорой смерти и увечьям? Но если кому-то и приходится исполнять этот идиотский трюк, знаете ли вы способ держать десантника в тонусе надежнее, чем постоянно напоминать ему, что единственная причина для мужской драки — это живая и дышащая реальность?

На смешанных кораблях последнее, что солдат слышит перед броском (может быть, последнее, что он вообще слышит в своей жизни),— это женский голос, желающий ему удачи. Если вы думаете, что это ничего не значит, вероятно, вы исключение из человеческой расы.

На «Туре» было пятнадцать флотских офицеров, восемь дам и семь мужчин; и восемь офицеров мобильной пехоты, включая (счастлив сказать) и меня. Не скажу, что «тридцатая переборка» подтолкнула меня к офицерскому училищу, но привилегия обедать вместе с дамами привлекательнее любой прибавки к жалованью. Председателем за столом была шкипер, а мой босс, капитан Блэкстоун, был вице-председателем, и вовсе не из-за звания; трое флотских были старше его. Но как командующий ударным отрядом он de facto был старше всех остальных, кроме шкипера.

Любой прием пищи проходил согласно ритуалу. Мы ожидали в карточной, пока не пробьет нужный час, следом за капитаном Блэкстоуном входили в столовую и вставали позади своих стульев. Шкипер входила с эскортом дам, и когда она вставала во главе стола, капитан Блэкстоун отвешивал поклон и произносил: «Госпожа председатель», дамы», а шкипер отвечала «Господин вице-председатель... господа». После чего каждый из мужчин должен был помочь сесть своей соседке справа и усесться сам

Ритуал демонстрировал, что мы в светском обществе, а не на заседании штаба. Тем не менее ко всем обращались по званию, кроме младшего флотского офицера и меня, нас называли «мисс» и «мистер». Существовало одно исключение, которое сбило меня с толку.

На первом обеде на борту «Тура» я услышал, как капитана Блэкстоуна называют майором, хотя знаки различия ясно показывали, кто он такой. Позже меня просветили. Не может быть двух капитанов на военном корабле, поэтому общество скорее повысит в звании армейского капитана, чем обратится к нему по званию, положенному одному и единственному монарху. А если на борту, кроме шкипера, находится флотский капитан, его или ее будут называть коммодором, даже если шкипер — скромный лейтенант.

Десант смотрит на эти маневры как на неизбежность и на своей части корабля не обращает никакого внимания на флотские глупости.

За столом сидели особым образом: во главе шкипер, напротив нее — наше начальство, младший мичман — по правую руку от него, а я — по правую руку капитана Лично я гораздо охотнее сидел бы рядом с мичманом, она была очень даже хорошенькая, но порядки здесь устанавливали, судя по всему, пожилые матроны. Я так и не сумел узнать, как зовут ту симпатяшку.

О том, что я, как самый младший по званию мужчина, буду сидеть рядом с капитаном, меня предупредили загодя, но что я должен усадить ее на место, мне никто не сказал. В первый же вечер она осталась ждать, и никто не садился, пока третий помощник бортинженера не толкнул меня локтем. Я так не смущался с тех пор, как очень сильно оконфузился в детском саду, хотя капитан Йоргенсон даже бровью не повела.

Когда шкипер поднимается со стула, обед окончен. Она здорово рассчитывает время, но один раз присела всего на пару минут и встала. Капитан Блэкстоун был раздосадован. Он тоже поднялся и сказал:

— Капитан...

Она остановилась.

— Да, майор?

— Не может ли капитан любезно распорядиться, чтобы мне и моим офицерам накрыли в карточной?

— Разумеется, сэр,— холодно отозвалась шкипер.

И мы пообедали в другой комнате. Но ни один флотский к нам не присоединился.

В следующую субботу шкипер воспользовалась своим правом инспектировать находящихся на борту солдат, чего обычно не делается. Тем не менее Йоргенсон просто прошла вдоль шеренг без единого комментария. Вообще-то она вовсе не поборник строжайшей дисциплины, и когда она не хмурит сурово брови, у нее хорошая и приятная улыбка. Капитан Блэкстоун назначил второго лейтенанта Ржавого Грэхэма гонять меня по математике; шкипер каким-то образом выяснила это дело и сказала Блэкстоуну, чтобы я являлся к ней каждый день после ленча на часовой урок. Она жутко ругалась, если домашнее задание не было выполнено на «отлично».