Первое дело Флетча, стр. 37
– Ясно.
– Что такое Би-у?
– Мэри, это еще один личный вопрос.
– Я никогда не слышала о Би-у.
– Вам повезло.
– Я думала, что знаю все о социальных болезнях. То есть, знаю их все.
– Отлично. Мне нужен адрес Феликса Габо. – Он продиктовал имя и фамилию по буквам. – Он живет в районе Сан-Игнатиас.
– Вы не собираетесь просветить меня насчет Би-у?
– Мэри! Держитесь подальше от Би-у.
– Но я должна знать, как уберечься от этой социальной болезни.
– Не суйте нос в чужие дела, и все будет в порядке.
– О, вот этого мы себе никогда не позволяем. В районе Сан-Игнатиас живет только один человек с фамилией Габо. Звать его Тереза.
– Этот адрес мне и нужен. Феликс живет у сестры.
– 45447, Туиг-стрит. Дом в полуквартале на запад от автомобильного салона, расположенного на углу.
– Благодарю. И еще, мне нужен адрес Стюарта Чайлдерса. – Вновь он продиктовал имя и фамилию по буквам.
– Это отвратительно. Тот, кого интересуют такие сведения, заслуживает Би-у.
– Мэри...
– 120, Китинг-роуд. Район Хэрдон-Эпартмент.
– Отлично.
– Я не должна этого говорить, но недавно звонил мистер Уилсон. Он тоже хотел знать этот адрес.
– Какой адрес?
– В районе Сан-Игнатиас. Терезы Габо.
– Мэри, вы уже подцепили Би-у.
– О, не говорите этого.
– Будьте осторожны, Мэри. Би-у может затаиться надолго и проявиться, когда его не ждешь.
– Вы говорите с автоответчиком. – Флетч снял трубку после третьего звонка. – В данный момент я не могу подойти к телефону, так что...
– Флетч! – прокричала Барбара. – У тебя нет автоответчика!
– Ты, разумеется, права, – вздохнул Флетч. Помимо автоответчика у Флетча не было и многого другого. С кушетки, купленной у старьевщика, он мог лицезреть красочные плакаты, какие обычно висят в туристических агентствах: Канья, жемчужина итальянской Ривьеры, Косумель, в восточной Мексике, Белиз, Найроби, Рио-де-Жанейро. Флетч надеялся, что со временем он заменит плакаты приличными фотографиями. А в глубине души мечтал о том дне, когда переедет в квартиру куда больших размеров и сможет украсить стены копиями картин Эдгара Артура Тарпа-младшего, воспевшего в своих полотнах Дикий Запад.
– С тобой все в порядке?
– Конечно. – На треснувшей тарелке, стоящей на обшарпанном кофейном столике, осталось лишь несколько крошек от плотного завтрака: яичница с ветчиной на четыре яйца плюс пачка вафель. – А почему ты спрашиваешь?
– Ты уехал за пиццей в одиннадцать вечера! И так и не вернулся!
– О, Господи. Не вернулся! Ты уверена?
– Ты даже не позвонил!
– Я не съел пиццу! Ни единого кусочка!
– Ты попал в аварию или случилось что-то еще?
– Что-то еще. А как тебе удалось мне позвонить? Или Сесилия распродала-таки галифе?
– Она послала меня в аптеку. Мы едва не умерли с голоду.
– Ты потеряла лишние восемь фунтов?
– Думаю, что да.
– А что вы с Синди делали?
– Легли спать. Что еще мы могли делать? Мы ждали тебя до часа ночи.
– Синди осталась на ночь?
– Естественно. Мы же пили виски. Она не могла сесть за руль.
– Это точно.
– Я не ожидала от тебя такой безответственности. Ты мог бы и позвонить.
– Думаешь, что мог?
Подвешенная к потолку, поперек комнаты висела его гордость – доска для серфинга.
– Мы переволновались. Я позвонила в пиццерию. Мужской голос ответил, что никакой Флетчер у них не появлялся.
– Мы же заказывали пиццу на фамилию Ролтон.
– О, да. Я забыла. Где ты провел ночь?
– Длинная история. Ты не будешь возражать, если я расскажу ее тебе при встрече?
– Она связана с Хайбеком?
– Полагаю, что да. – Флетч посмотрел на пустую тарелку. Головная боль исчезла.
– Ты прочитал статью Биффа Уилсона в утреннем выпуске?
– Да. – Экземпляр «Ньюс трибюн» лежал на кушетке. В статье не было ни слова о пистолете, из которого, возможно, стреляли в Хайбека и который передали в полицию прошлым вечером.
– Уилсон напирает на то, что Хайбека убила мафия, так как он слишком много знал.
Флетч вздохнул.
– Может, он прав.
– Скажи мне, Флетч, сколько лет он ведет в «Ньюс трибюн» криминальный раздел?
– Много.
– У него, наверное, везде свои люди.
– Наверняка.
– Я хочу сказать, люди, которые делятся с ним информацией: полицейские, бандиты, стукачи. Вероятно, его выводы небезосновательны.
– Возможно.
– Так что напрасно ты бодрствовал всю ночь. Толку от этого чуть. А вот из редакции ты вполне можешь вылететь.
– Слушай, Барбара, мне надо побриться, принять душ и ехать на работу.
– Съешь всю пиццу и хорошенько выспись. И я выйду за тебя замуж.
Флетч скинул газету на пол.
– А я бы на твоем месте крепко подумал.
– Слишком поздно. Решение принято. Ты помнишь, что сегодня мы обедаем с моей мамой?
– Как я мог об этом забыть?
– В шесть вечера в коттедже. Если ты опять подведешь меня, она очень обидится, это я тебе гарантирую.
– Я все понял.
– Ты приедешь?
– Обязательно.
– Отлично. Между прочим, Синди попросила позвонить ей ровно в половине первого по номеру 5552900. Ей есть что тебе сказать.
– Хорошо.
– Флетч, сегодня среда.
– Уже?
– Мы женимся в субботу. Ты обязательно должен приехать к обеду.
– Можешь не волноваться.
– Мне пора на работу.
– Мне тоже.
ГЛАВА 36
– Я из «Ньюс трибюн», – представился Флетч женщине, открывшей дверь квартиры на первом этаже дома 45447 по Туиг-стрит. Женщина сидела в инвалидном кресле-коляске. – Вы Тереза Габо?
Черные глаза, серая кожа, немытые, нечесаные волосы.
– Мы не можем позволить себе газету. Да и не люблю я их.
– До меня из «Ньюс трибюн» к вам никто не приезжал?
Тереза покачала головой.
В автосалоне по сниженным ценам продавались шестиместные «седаны». Флетч оставил машину у самого угла и прошагал полквартала, шурша валяющимися на тротуаре газетами и отбрасывая пустые банки из-под пива. Входя в подъезд, он едва не упал, споткнувшись о ноги спящей на полу женщины.
Пока он завтракал, говорил по телефону с Барбарой, брился и принимал душ, дверной звонок молчал. Если б он зазвонил, Флетч намеревался удрать по пожарной лестнице. Поначалу его арестовали, приняв за Александера Лиддикоута, ограбившего более двадцати пиццерий и закусочных. Эта ошибка полиции могла вызвать разве что улыбку. А вот намерения Уилсона и Гомеса обвинить И.М.Флетчера в хранении и распространении наркотиков вселяли нешуточную тревогу. Но полиция не появилась в квартире Флетча. И по пути в Сан-Игнатиас его «датсан» не привлек внимание патрульных машин.
Но Уилсон и Гомес могли предположить, что Флетч заглянет к Габо.
– А кто-нибудь у вас был? Полиция?
Вновь женщина покачала головой. Откатилась в сторону. Флетч подумал, что сейчас она захлопнет дверь, а потому придержал ее рукой.
– Я ищу Феликса Габо.
В ее взгляде мелькнуло удивление.
– Ему тоже не нужна газета.
Флетч переступил порог.
– Мне надо с ним поговорить.
В комнате он увидел кровать, матрац и несколько одеял, сложенных на ящике. Женщина уже не обращала на него ни малейшего внимания, не сводя глаз с телевизора, стоящего на массивной тумбе.
Флетч прошел в другую комнату, вернее, кухню. Холодильник, плита, раковина. Все грязное, на полу мусор. Раковина завалена пустыми консервными банками. Воняло гнилью и мочой. Матрац у стены, без подушек и одеяла. Кресло между матрацем и холодильником. А в кресле человек-гора.
Мужчина пристально разглядывал стену над плитой. В руке он держал недопитую бутылку пива. Рубашку и черный, выданный при выходе из тюрьмы костюм покрывали пятна. Похоже, за столом мистер Габо не пользовался салфеткой.
Флетч присел на краешек матраца.
– Что вы делали, выйдя из тюрьмы?
– Купил это кресло. – Свободная рука Габо поднялась и опустилась на подлокотник. – Купил этот матрац. – Взгляд упал на матрац. – Купил пива. – В углу у холодильника валялось не меньше двадцати пустых пивных бутылок. – Теперь меня насыщает только пиво. – Над воротником рубашки нависали складки жира. – У меня все нормально. Первая неделя на воле.