Таймлесс. Рубиновая книга, стр. 11

— Жалко, — сказала Кэролайн.

— А мне так больше нравится, — сказала я. — Представь только, что бы тут началось, если бы путешественники во времени стали хватать из прошлого динозавров и саблезубых тигров, или короля гуннов Аттилу, или Адольфа Гитлера.

Мама закончила разговаривать по телефону.

— Они решили остаться там на ночь, — сказала она. — В целях безопасности.

— Где это «там»? — спросил Ник.

Мама не ответила.

— Бабушка Мэдди! С тобой всё в порядке?

~~~

Глава четвёртая

Бабушка Мэдди сидела, не шевелясь, окаменевшим взглядом уставившись в пустоту. Руками она крепко вцепилась в подлокотники.

Странная бледность залила её лицо.

— Бабушка Мэдди? Мама, мама, у неё что, удар? Бабушка Мэдди! Ты меня слышишь? Бабушка Мэдди! — я хотела взять её за руку, но мама удержала меня.

— Не трогай! Не смей трогать её сейчас!

Кэролайн заплакала.

— Что с ней? — крикнул Ник. — Может, подавилась?

— Надо вызвать скорую, — сказала я. — Мама, ну сделай же что-нибудь!

— Это не удар. И ничем она не подавилась. У неё видение, — сказала мама. — Это скоро кончится.

— Ты уверена? — окаменевший взгляд бабушки Мэдди испугал меня не на шутку. Веки неподвижные, а зрачки — огромные.

— Здесь вдруг стало так холодно, — прошептал Ник. — Ты тоже чувствуешь?

Кэролайн тихонько захныкала.

— Ну пожалуйста, сделай так, чтобы это прекратилось!

— Люси! — крикнул кто-то. Мы испуганно прижались друг к другу. Потом до нас дошло, что кричала бабушка Мэдди. Действительно, стало прохладней.

Я оглянулась, но привидений в комнате видно не было.

— Люси, милое дитя, она ведёт меня к дереву. К дереву с красными ягодами. О, где всё? Я больше не вижу. Вот что-то лежит у корней. Огромный драгоценный камень. Это отшлифованный сапфир. Яйцо. Яйцо из сапфира. Какое оно красивое. Какое дорогое. Но вот на нём появились трещины. О, оно рассыпается, рассыпается, а из него… вылупилась маленькая птичка. Это ворон. Он неуклюже вспорхнул на дерево, — бабушка Мэдди рассмеялась. Но взгляд её оставался неподвижным, а руками она крепко держалась за подлокотники. — Поднялся ветер, — смех бабушки Мэдди внезапно замер. — Это ураган. Всё кружится. Я лечу. Я лечу с вороном прямо к звёздам. Башня. Сверху на башне огромные часы. Там наверху, на часах, кто-то сидит и болтает ногами. А ну, спускайся, безрассудная ты девчонка! — её голос вдруг задрожал от страха.

Она перешла на крик:

— Ураган сорвёт её. Слишком высоко. Что она там делает? Тень! Большая птица кружит по небу. Вот! Она бросается прямо на неё. Гвендолин! Гвендолин!

Терпеть это было невозможно. Я отстранила маму, взяла бабушку Мэдди за плечи и легонько потрясла.

— Вот же я, бабушка Мэдди! Прошу тебя, посмотри!

Бабушка Мэдди повернула голову и поглядела на меня. Постепенно щёки её снова порозовели.

— Ангел мой, — сказала она, — это было столь легкомысленно с твоей стороны… забраться так высоко!

— Ты в порядке? — я посмотрела на маму. — Ты уверена, что это не опасно?

— Это было видение, — сказала мама. — Она в порядке.

— Нет, не в порядке! Это было плохое видение, — сказала бабушка Мэдди. — То есть, начало было вполне симпатичным…

Кэролайн перестала плакать. Они с Ником с опаской уставились на бабушку Мэдди.

— Просто жуть, — сказал Ник. — Вы заметили, какой тут холод?

— Это тебе кажется, — сказала я.

— Нет, не кажется!

— Я тоже заметила, — сказала Кэролайн. — У меня прямо мурашки по коже пробежали.

Бабушка Мэдди взяла маму за руку:

— Я встретила твою племянницу Люси, Грейс. Она выглядела совсем как прежде. Эта славная улыбка…

Казалось, что мама вот-вот заплачет.

— А всё остальное я опять не поняла, — продолжала бабушка Мэдди. — Яйцо из сапфира, ворон, Гвендолин на башне, а затем та злая птица. Тыпонимаешь, о чём это?

Мама вздохнула.

— Нет конечно, тётя Мэдди, это же твоёвидение, — она опустилась на стул.

— Но от этого понятней оно не становится, — сказала бабушка Мэдди. — Ты записывала за мной, чтобы мы потом смогли всё рассказать твоей матери?

— Нет, тётя, не записывала.

Мэдди наклонилась.

— Тогда мы сейчас же должны всё записать. Так, сначала была Люси, затем дерево, красные ягоды… может, рябина? Там лежал этот драгоценный камень, отшлифованный в форме яйца… о, как же есть захотелось! Надеюсь, вы не начинали без меня десерт. Сегодня мне полагается по меньшей мере двойная порция. Или тройная.

— Это был действительно настоящий кошмар, — сказала я. Кэролайн и Ник уже отправились спать, а я сидела на краешке маминой кровати и пыталась незаметно подвести разговор к моей проблеме, дескать: «Мама, сегодня после обеда кое-что случилось, и я боюсь, что это случится снова».

Мама была поглощена вечерним туалетом. Она уже намазала ночной крем на лицо. Тщательный уход за кожей действительно не был пустой тратой времени. То, что маме за сорок, не замечал никто.

— Я первый раз наблюдала видение бабушки Мэдди, — сказала я.

— В первый раз у неё видение во время ужина, — ответила мама. Теперь она как раз наносила крем на кисти рук и втирала его. Она всегда уверяла, что возраст человека легко определить по коже на руках и шее.

— А можно к её видениям относиться всерьёз?

Мама пожала плечами:

— И да, и нет. Ты же сама слышала, как запутанно она говорит. Но почему-то её видения всегда подходят к какой-нибудь ситуации. За три дня до смерти дедушки у неё тоже было видение. О чёрной пантере, которая прыгнула ему на грудь.

— Дедушка умер от сердечного приступа. Всё подходит.

— С её видениями всегда так. Хочешь тоже руки помазать?

— А ты в них веришь? Я не о руках, а о видениях бабушки Мэдди.

— Я верю, что бабушка Мэдди действительно видит то, о чём говорит. Но это ещё вовсе не значит, что она тем самым предсказывает будущее. Или что-то другое.

— Не понимаю! — я подставила маме руки, а она начала втирать крем.

— Это, девочка моя, почти как с привидениями. Я убеждена, что ты их видишь, так же, как я верю тёте Мэдди, что видения у неё бывают.

— Значит, хотя ты и веришь в то, что я вижу привидений, это вовсе не значит, что они есть на самом деле? — крикнула я и возмущённо убрала руки.

— Я действительно не знаю,существуют ли привидения, — сказала мама. — Но это не имеет ровно никакого значения, что я там сама себе думаю.

— Но если представить, что их нет, то это значит, что я всё выдумала! А это значило бы, что я сошла с ума!

— Нет, — сказала мама, — это просто значило бы, что… доченька, я и сама не знаю. Иногда у меня такое чувство, что в этой семье все большие фантазёры. И мы жили бы гораздо спокойней и счастливей, если бы ограничились только тем, во что верят нормальныелюди.

— Понимаю, — сказала я. Наверное, некстати было бы выбалтывать сейчас маме все последние новости: «Эй, мам, сегодня после обеда мы побывали в прошлом — я и моя ненормальная фантазия!»

— Не обижайся, пожалуйста, — сказала мама. — Я знаю, что есть вещи на свете, которые мы не можем объяснить. Но, возможно, мы придаём им слишком большое значение, и очень часто над ними задумываемся. Ни тебя, ни тётю Мэдди я не держу за сумасшедших. Но скажи честно: ты правда веришь, что её видение как-то связано с твоим будущим?