Флетч и вдова Бредли, стр. 23
– Никогда?
– Никогда.
– Томас Бредли никогда не умирал в Швейцарии? – Флетч восхищенно взглянул на свой новый чемодан, стоящий у двери. – А они знают о тех, кто умирает в частных клиниках?
– Они говорят, что да. Заверили меня, что у них отмечены все американцы, когда-либо закончившие свой жизненный путь в Швейцарии. Я склонен им поверить.
– А если этого парня кремировали?
– Я попросил их проверить все смерти и похороны. Как ты знаешь, у швейцарцев с бумагами всегда полный ажур. Тут они кому хочешь дадут сто очков вперед. Если этот человек и умер, то не в Швейцарии. Ты слышал дневной выпуск новостей? Мэр присвоил тебе звание Лучшего гражданина месяца.
– Месяц же еще не закончился. А что ты мне скажешь насчет золы, Олстон?
– О, да. Я передал образец в полицейскую лабораторию по дороге на работу. А с чего ты вообще дал мне эту золу?
– Каков результат анализа?
– Результат таков, что добрые господа в белых халатах позвонили, когда я вернулся с ленча и поинтересовались, а действительно ли «О-пи» <О-пи (О. П.) – окружной прокурор (сокр.).> хочет знать химический состав этой золы. Я заверил этих господ, что у «О-пи» есть такое желание. Разумеется, не упомянув, что под «О-пи» я подразумевал олуха первостатейного по фамилии Флетч.
– Олстон...
– Ковер...
– Что?
– Ковер. Ты знаешь, такая вещь, которую стелют на пол. Это зола от сгоревшего шерстяного ковра очень высокого качества. Возможно, персидского.
– Ковер?
– Есть следы горючей жидкости, предположительно, керосина, древесная зола, немного земли и песка.
– Эти парни не ошибаются?
– Послушай, Флетч, эти парни – эксперты по пожарам. Они проводят анализы всего, что сгорело в этом штате. И уж золу от сгоревшего ковра видят не впервые. И теперь их разбирает любопытство, а каким поджогом мы занимаемся. Между прочим, Флетч, какой мы расследуем поджог?
– Понятия не имею.
– Мокси сожгла семейные реликвии, чтобы получить pоль в «Die Walkure» <«Валькирия» (нем.)>?
– Что-то в этом роде.
– Флетч, Одри права?
– Возможно. Насчет чего?
– Ты расследуешь убийство?
– На текущий момент я этого не знаю.
– А что ты знаешь на текущий момент?
– На текущий момент... – Флетч на мгновение задумался, – я знаю, что Томас Бредли был ковром.
«Дорогая Мокси!
Уехал в Мексику, пообщаться с человеком насчет ковра. Постарайся пообедать сама. Если возьмешь что-нибудь из холодильника, пожалуйста, оставь $1000 в поддоне. Постараюсь вернуться в среду вечером.
Ф.»
ГЛАВА 25
В лучах утреннего солнца ослепительно блестел белый песок пляжа Сан-Орландо. После ночи, проведенной в аэропортах, Флетчу приходилось щуриться. В отель он прибыл без четверти три утра, выяснил, что кормить его не будут, проспал три часа, проснулся от голода, поплавал в бассейне, пока в семь часов не открылся зал завтраков, съел бифштекс, яичницу с ветчиной, жареную картошку, затем пошел на пляж и снова заснул.
Дама в туристическом бюро его не обманула. Дорога оказалась ужасной. Ему пришлось добираться тремя рейсами, причем в залах ожидания он провел больше времени, чем в полете. Полностью соответствовала действительности и ее характеристика Сан-Орландо. Строительство шло полным ходом. До пляжа Флетчу пришлось добираться, лавируя между бетонными блоками. Вокруг ревели бульдозеры, грохотали отбойные молотки, визжали пилы. В воздухе стояло густое облако пыли. Сказала она правду и насчет жары.
Ближе к полудню, проснувшись, Флетч уселся за столик на двоих под навесом из пальмовых листьев и заказал в баре пиво. Если его и держали в холодильнике, то в выключенном. Пиво он выпил маленькими глотками и заказал «кока-колу». К сожалению, и безалкогольный напиток принесли теплым.
А перед самым полуднем он увидел Чарлза Блейна. В длинных шортах и желтой рубашке, в очках в тяжелой оправе и сандалиях на босу ногу, он вышел из отеля и направился к бару.
Войдя в тень пальмовых листьев, Блейн остановился, огляделся. Взгляд его скользнул по Флетчу, сидевшему за столиком в одним плавках. Блейн мигнул, вновь уставился на журналиста. Нахмурился, словно заметил ошибку в гроссбухе, повернулся, чтобы уйти, но передумал и, после короткого колебания, подошел к столику Флетча.
– Из вас получился бы хороший бухгалтер. Вы не привыкли сдаваться, – прокомментировал Чарлз Блейн появление Флетча в Сан-Орландо.
Флетч отвел взгляд от океана.
– Из меня получился бы и хороший репортер. Жаль только, что обе эти профессии для меня недоступны.
Блейн положил руку на спинку свободного стула.
– Вы не будете возражать, если я сяду?
– Я прилетел в Пуэрто де Сан-Орландо не для того, чтобы пить воду, – заметил Флетч.
Блейн сел.
– Чего желаете? – спросил Флетч. – Теплого пива или теплой «кока-колы».
– Джин с тоником.
– Разумно, – кивнул Флетч. – Пожалуй, и я составлю вам компанию.
– В Мексике превосходные лимоны, – поделился Блейн своими наблюдениями.
– Я в этом не сомневаюсь.
Подошла юная официантка, покачивая пышными бедрами. Приняла заказ, прошествовала к стойке бара.
– Хорошо отдыхается? – спросил Флетч Блейна.
– Да, благодарю.
– Необычное место вы выбрали для отдыха.
– Зато здесь все дешево, – и Чарлз Блейн перечислил стоимость всех товаров, продающихся в Сан-Орландо, в песо и долларах, включая продукты, напитки, одежду и сувениры.
– А как ваш нервный срыв? Идете на поправку?
– А он у меня был?
– Энид Бредли утверждает, что да.
– Правда? Наверное, у кого-то из нас действительно не все в порядке с нервами, то ли у меня, то ли у Энид.
– Она полагает, что у вас. Вы были без ума от ее мужа, а потому не можете примириться с тем, что он мертв. И продолжаете говорить о нем в настоящем времени.
– Я? Без ума от Томаса Бредли?
– Разве это не так?
– Томас Бредли был моим боссом. Я воспринимал его, как мой стол, стул, бюро, калькулятор. Босс – неотъемлемая часть конторского оборудования. И его замена ни у кого не вызывает никаких эмоций.
– Однако у меня есть доказательства обратного. Вы уверовали, что Томас Бредли жив и, ради поддержания этой иллюзии, пошли даже на подлог: показали мне служебные записки, вроде бы подученные от него.
Блейн коротко улыбнулся.
– Что привело вас сюда, Флетчер? О чем вы хотели меня спросить?
– Томас Бредли был ковром?
Брови Блейна изумленно поползли вверх.
– Что-то я вас не понимаю.
– Ничего удивительного. И я вас не понимаю.
Блейн осушил свой бокал и дал знак официантке принести второй.
– Отпуск в Мехико может кого угодно превратить в алкоголика. Жара, духота, а пить местную воду – себе дороже. Везде только и пишут, что ее потребление гарантирует расстройство желудка. Я подсчитал, что из-за плохого качества воды спиртного в Мексике пьют в три раза больше, чем могли бы.
– Цинизм – неотъемлемое качество хорошего бухгалтера.
– Совершенно верно, – кивнул Блейн. – Как и хорошего репортера.
– Если мы оба такие классные специалисты, как вышло, что мы сидим у черта на куличках, а наши работодатели любят нас не больше, чем зубную боль.
Блейн пригубил второй бокал.
– Если я правильно понял, вы потеряли работу?
– Я потерял работу. Я потерял карьеру. Теперь меня не возьмут даже в «Ливенуортский левитатор».
– А разве есть такая газета?
– Тетя вашей жены сказала, что вы начисто лишены чувства юмора.
– Хэппи? Вы общались с Хэппи?
– Конечно. Благодаря ей я вас и нашел.
– Тетя моей жены...
– ...Счастливая женщина?
– Да.
– Очень милая дама. По классификации Флетча это означает, что она накормила меня.
– Я удивлен, что вы смогли найти меня здесь. Мне казалось, что таких денег у вас нет.
– Разумеется, нет. А ваш так называемый отпуск оплачивает «Уэгнолл-Фиппс»?