Вариант единорога, стр. 133
— Что случилось, Зиндром? Ты что-нибудь здесь позабыл?
— Нет, великие Господа. Я обнаружил, что раса, к которой принадлежали образцы, развила науку, овладела реакцией ядерного распада и самоуничтожилась в атомной войне.
— Это крайне неразумно — однако типично, я бы сказал, для теплокровной нестабильности. Что еще?
— Те два образца, которых я выпустил, сильно размножились и расселились по всей планете Глан.
— Нужно было доложить!
— Да, Господа, но я отсутствовал и...
— Они сами должны были доложить нам!
— Господа, я боюсь, что им неизвестно о вашем существовании.
— Как такое могло случиться? — ошеломленно спросил Дран.
— В настоящий момент Тронный Зал находится под тысячелетними слоями наносных горных пород. Геологические сдвиги...
— Тебе было приказано поддерживать чистоту и порядок! — поднял голос Дран.— Опять попусту убивал время?!
— Никак нет, великие Господа! Все произошло в мое отсутствие. Я непременно приму меры.
— Сперва доложи нам, в каком состоянии находятся наши подданные.
— Недавно они научились добывать и обрабатывать металлы. По приземлении я наблюдал множество хитроумных режущих устройств. К сожалению, они использовали их, чтобы резать друг друга.
— Не хочешь ли ты сказать,— взревел Дран,— что в королевстве раздор?
— Увы, это так, мой Господин.
— Я не потерплю самодеятельного насилия среди моих подданных!
— Наших подданных,— многозначительно поправил Драке.
— Наших подданных,— согласился Дран.— Нам следует принять неотложные меры.
— Не возражаю.
— Я запрещу участие в действиях, связанных с кровопролитием.
— Полагаю, вы имеете в виду совместное заявление,— твердо констатировал Драке.
— Разумеется. Прошу простить меня; я сильно потрясен критическим положением. Пусть Зиндром подаст нам пишущие инструменты.
— Зиндром, подай...
— Вот они, Господа.
— Так, позвольте... Как мы начнем?
— Пожалуй, я мог бы привести в порядок дворец, пока Ваши Превосходительства...
— Нет! Жди здесь! Это не займет много времени.
— Гм-м. «Мы настоящим повелеваем...»
— Не забудьте наши титулы.
— Действительно. «Мы, монархи империи Глан, настоящим...»
Узкий поток гамма-лучей прошел незаметно для двух правителей. Верный Зиндром тем не менее определил его происхождение и безуспешно пытался привлечь внимание монархов. В конце концов со свойственным его типу роботов жестом он отказался от этой затеи.
— Вот! Теперь можешь поведать нам то, что собирался сказать, Зиндром. Но будь краток, тебе необходимо огласить наше повеление.
— Уже поздно, великие Господа. Эта раса также овладела ядерной энергией и уничтожила себя, пока вы писали.
— Варвары!
— Какая безответственность!
— Могу я сейчас подняться и почистить наверху, Господа?
— Скоро, Зиндром, скоро. Сперва, полагаю, надлежит поместить настоящую декларацию в Архив для возможного использования при появлении аналогичных обстоятельств в будущем.
Дран кивнул:
— Согласен. Мы так повелеваем.
Зиндром принял крошащуюся бумагу и исчез.
— Можно снарядить другую экспедицию,— подумал вслух Драке.
— Или приказать Зиндрому создать себе подобных. В любом случае необходимо тщательно обдумать ваше предложение.
— А мне — ваше.
— Тяжелый выдался день,— заметил Дран.— Пора отдохнуть.
— Хорошая мысль.
Трубные звуки храпа раздались из Тронного Зала Глана.
Глаз ночи
Послушайте, пожалуйста, послушайте. Это важно. Я здесь, чтобы напомнить вам. Пришло время рассказать о вещах, которые вам не следует забывать.
Садитесь, пожалуйста, и закройте глаза. Перед вашим внутренним взором возникнут картины прошлого. Сделайте глубокий вдох. Вы почувствуете запахи, ароматы... Появятся вкусовые ощущения. Если вы будете вслушиваться внимательно, то кроме моего голоса услышите и другие звуки...
Существует место — далеко отсюда в пространстве, но не во времени. Место, где меняются времена года, где шар с наклоненной осью, вращаясь, движется по эллипсоиду вокруг Солнца, где каждый год ветры дуют от начала цветения до созревания урожая, где все цвета радуги соревнуются в яркости над головами и под ногами, смешиваясь к зиме в бесформенную бурую массу, по которой вы идете, сейчас идете, вдыхая жизнь, несомую над осенней мертвенностью холодным, резким утренним ветром; облака, видимые через оголившиеся кроны деревьев, скользят по голубой скатерти неба и, не обронив дождевых капель, несутся дальше, к царству холода и снега; кора деревьев вырастает там твердой и острой, как насечки напильника, и каждый ваш шаг оставляет темные дыры в белом пространстве, а если вы принесете пригоршню снега в дом, он тает, оставляя вам воду; птицы не поют и не чирикают — они сидят, нахохлившись, на ветвях вечнозеленых деревьев; так тянется время до следующего оживления: звезды становятся более яркими (даже ЭТА, ближайшая, звезда), и дни укорачиваются, и ничего, как оказывается, толком за день не было сделано, кроме размышлений (философия не зря родилась на Земле в холодных странах), и ночи становятся длинными и располагают к игре в карты, смакованию ликеров и наслаждению музыкой, застольям и занятиям любовью, сидению у подернутых морозными узорами окон, слушанию ветра и расчесыванию шерсти колли — здесь, в этом тихом омуте, называемом зимой на Земле, где все в природе отдыхает и готовит себя к неизбежным радостным переменам, которые приходят с периодом позеленения всего серо-сыро-бурого, что следует за снегом и расцвечивает гроздья росы, и наполняет весеннее утро жужжащим облаком из мири-адов насекомых, через которое вы идете, сейчас идете, наслаждаясь всем этим каждой порой вашей кожи,— там, хочу еще раз напомнить, где смена сезонов отражается и в мозаике генов с летописью движения рода человеческого через время, где ваши корни, где лежит земля ваших отцов и отцов ваших отцов, там — вечно обновляющийся мир, который вы никогда не должны забыть, там началось время, там мужественное человечество придумало инструменты для изменения всего, что есть вокруг, свои инструменты, собственные, и, придумав, уже не могло полностью освободиться от любого из них, хотя и освободило себя для странствия среди звезд (что позволило ему не бояться этой звезды — не бояться, хотя она разгорается все жарче и жарче) и сделалось бессмертным в просторах Вселенной, благодаря рассеянию в вездесущем ничто. (Но всегда остаются обычные — всегда, всегда, не забывайте, никогда не забывайте! — вещи, такие, как деревья Земли: вязы, тополя, платаны, дубы, удивительно пахнущие кедры, звездолистные клены, кизил и вишневые деревья; или цветы: лютики и нарциссы, сирень и розы, лилии и кроваво-красные анемоны; яства Земли: баранина и бифштекс, омары и колбасы, мед и лук, перец и сельдерей, нежная свекла и шустрый редис — не позволяйте этим вещам уйти из вашей памяти никогда, для вас они должны оставаться такими же, как и прежде, хотя ЭТОТ мир не ТОТ мир, но вы — люди, пожалуйста, послушайте, пожалуйста, послушайте! Я плоть от плоти Земли, ваш постоянный компаньон, ваш друг, ваша память — вы должны откликаться на рассказ о вашем родном доме, сохранять единство своей расы, слушать мои слова, которые связывают вас с другими поселенцами на тысячах чужих миров!)
Что происходит? Вы не обращаете на меня внимания. Я не был перепрограммирован в течение многих недель, но сейчас не так уж жарко, чтобы вы лежали столь тихо и неподвижно. Включите кондиционеры. Охлаждение поможет вам думать и воспринимать все гораздо лучше. Не бойтесь этого красного солнца. Оно не причинит вам вреда. Оно не взорвется фейерверком над вашими головами. Я буду говорить. Я знаю многое. Моя энергия почти иссякла, пока я бродил от поселка к поселку, от дома к дому, потому что я не был перепрограммирован в течение многих недель, но я еще могу двигаться. Я буду рассказывать вам, пока не испорчусь. Послушайте меня и отреагируйте на этот раз. Я расскажу вам об этом снова: существует место — далеко отсюда в пространстве...