Голос монстра, стр. 12
Его отец облизал губы.
— Ты имеешь в виду, когда…
— Дом бабушки — дом для старых дам, — объявил Конор.
Его отец лишь усмехнулся.
— Хотел бы я, чтобы она услышала, как ты называешь ее старой дамой.
— Нельзя ничего трогать и сидеть где захочется, — продолжал Конор. — Нельзя оставить вещи даже на две секунды. Она только и делает, что общается через интернет из своего офиса, а мне не позволено им пользоваться.
— Уверен, мы сможем поговорить с ней об этом и обо всем остальном. Можно переделать одну из комнат так, чтобы тебе было в ней уютно.
— Не хочу я такого уюта! — объявил Конор, повысив голос. — Я хочу иметь собственную комнату в собственном доме.
— Но ты не сможешь получить ничего такого в Америке, — заметил отец. — Мы втроем живем в одной комнате, Кон. У твоей бабушки намного больше и денег и площади, чем у нас. К тому же, ты учишься здесь, у тебя здесь друзья, здесь твоя жизнь. И было бы несправедливо забирать тебя отсюда.
— Несправедливо для кого? — поинтересовался Конор.
Его отец только вздохнул.
— Вот это я и имел в виду, — продолжал он. — Именно поэтому я сказал, что тебе нужно набраться мужества.
— Так все говорят, — отмахнулся Конор. — А когда все говорят, это ничего толком не значит.
— Мне жаль… — протянул отец. — Я знаю, что на самом деле это несправедливо, и хотел бы, чтобы все было по-другому…
— Ты?
— Конечно, я, — его отец встал из-за стола. — Так будет лучше всего. Ты увидишь.
Конор сглотнул, но головы так и не поднял.
— Можно мы поговорим об этом, когда маме станет немножко лучше?
Отец сел назад на свой стул.
— Конечно, поговорим, приятель. Точно поговорим.
Конор посмотрел отцу в лицо.
— «Приятель»?
Отец снова усмехнулся.
— Извини.
Он поднял бокал и стал пить вино большими глотками, пока не выпил все. Поставил бокал на стол, выдохнул и с любопытством взглянул на Конора.
— Так что ты там говорил насчет дерева?
Подошла официантка и поставила перед ними пиццу.
— Американо, — Конор нахмурился, глядя на отца. — Если бы дерево могло говорить, оно бы, наверное, говорило так, как ты.
У американцев короткий отпуск
— Не похоже, что твоя бабушка уже вернулась, — заметил отец, подруливая на арендованной машине к бабушкиному дому.
— Иногда, уложив меня спать, она возвращается в больницу, — пояснил Конор. — Тогда медсестра разрешает ей поспать в кресле.
Отец кивнул.
— Может, она и не любит меня, но это не значит, что она — плохая женщина, — сказал он.
Конор смотрел из окна машины на бабушкин дом.
— Сколько ты тут пробудешь? — спросил он, боясь услышать ответ.
Его отец глубоко вздохнул. Так обычно вздыхают, когда хотят сообщить плохие новости.
— Боюсь, всего несколько дней.
Конор повернулся к отцу.
— И всё?
— У американцев короткий отпуск.
— Ты не американец.
— Но я живу там, — усмехнулся он. — Ты же весь вечер посмеивался над моим акцентом.
— Тогда зачем ты приехал? — спросил Конор, решив расставить все на свои места.
Его отец помолчал.
— Я приехал, потому что об этом попросила твоя мама, — выглядел он так, словно хотел сказать больше, но не смог.
Конор ничего не ответил.
— И я же вернусь, — попытался оправдаться отец. — Ты знаешь, я приеду, когда будет необходимость, — его голос окреп. — И ты навестишь нас на Рождество! Это хорошая мысль.
— Поеду в твой переполненный дом, где у меня не будет собственной комнаты? — с сомнением произнес Конор.
— Конор…
— Потом я вернусь и снова пойду здесь в школу?
— Кон…
— Зачем ты проехал? — тихо спросил Конор.
Отец не ответил. В машине наступила тишина, могло показаться, что они сидят на противоположных краях большого каньона. Потом отец положил руку на плечо Конора, но тот стряхнул ее и, потянувшись, открыл дверцу.
— Подожди, Конор.
Конор остановился, но поворачиваться не стал.
— Не хочешь, чтобы я побыл с тобой в доме, пока не приедет бабушка? — спросил отец. — Составить тебе компанию?
— Мне и так хорошо, — ответил Конор и вылез из машины.
В доме царила мертвая тишина. А почему бы и нет? Ведь он был один.
Конор плюхнулся на запретный диван, прислушиваясь к его треску. Этот звук порадовал его, и он шлепнулся на диван снова. Потом снова встал и прыгнул на него. Деревянные ножки застонали, проехали несколько дюймов и оставили четыре царапины на полу.
Конор улыбнулся. Теперь он чувствовал себя хорошо.
Он подпрыгнул так, чтобы диван проехал еще дальше. Мальчик тяжело дышал. Голова была горячей, словно у него началась лихорадка. Он встал и со всей силы пнул диван.
А потом ему на глаза попались часы.
Часы его бабушки, висящие над камином. Маятник, качающийся из стороны в сторону, словно жил собственной обособленной жизнью, не имеющей никакого отношения к Конору.
Конор медленно подошел к часам, сжав кулаки. Оставалось всего несколько секунд до того момента, как — бом-бом-бом — пробьет девять часов. Конор подождал, пока минутная стрелка завершила круг и достигла двенадцати. Как только должен был прозвучать «бом», Конор схватился за маятник и удержал его.
Он слышал, как механизм издал скрипящие «б» вместо звонкого «бом». Свободной рукой Конор потянулся и толкнул минутную и секундную стрелку к двенадцати. Стрелки не двигались, тогда он толкнул сильнее, услышал громкое «щелк», и звучало это не особенно хорошо. Минутная и секундная стрелки неожиданно вырвались на свободу, но Конор закрутил их, поймал часовую стрелку, зажал ее и услышал приглушенный «полу-бом», а потом болезненный щелчок где-то в глубине деревянного корпуса.
Конор почувствовал, как капли пота собираются на лбу, а в груди его словно пылал огонь.
…Словно в кошмаре, то же лихорадочное затмение и ускользающий окружающий мир, но в этот раз он все держал под контролем, в этот раз он сам был кошмаром…
Секундная стрелка самая тонкая из трех, неожиданно щёлкнула и отвалилась от циферблата, упала на коврик, отскочила и исчезла в пепле очага.
Конор быстро отступил, одновременно отпустив маятник. Маятник не двигался. Часы скрежетали, издавали необычные тикающие звуки, но оставшиеся стрелки замерли на своих местах.
С ума сойти.
У Конора засосало под ложечкой, когда он, наконец, понял, что наделал.
«Ох, только не это, — подумал он. — Только не это».
Он сломал часы.
Часы, которые, возможно, стоили больше, чем автомобиль его мамы.
Бабушка убьет его, точно убьет…
Часовая и минутная стрелки застыли на одном времени.
00:07
— Когда что-то разрушилось, обломки жалки, — произнесло чудовище у него за спиной.
Конор резко обернулся. Каким-то образом чудовище оказалось в бабушкиной гостиной. Конечно, оно было слишком большим и ему пришлось наклониться, слишком низким был потолок. Ветви и листья сплющились, чудовище стало намного меньше, но, казалось, своими корнями и ветвями заполнило все углы.
— Таких разрушений я и ожидал от мальчика, — заявило чудовище, и от его дыхания волосы Конора развевались, как на ветру.
— Что ты здесь делаешь? — поинтересовался Конор, почувствовав неожиданный прилив надежды. — Я сплю? Точно как тогда, когда ты разбил окно в моей спальне, а я проснулся и все…
— Я пришел рассказать тебе вторую историю, — объявило чудовище.
Конор сердито хмыкнул и посмотрел на сломанные часы.
— Она закончится так же плохо, как прошлая? — беспокойно спросил он.
— Она закончится надлежащим образом, если ты это имеешь в виду.
Конор снова повернулся к чудовищу. Лицо гиганта скривилось в то, что Конор счел злобной усмешкой.