Оранжевый для савана, стр. 35
— Они старые, но прочные, — сказал я. — При таком щадящем режиме они целую вечность продержатся. А не заменили ли при переделке систему предотвращающую самовозгорание? — Грязь чернела у него под ногтями. Но после моего квалифицированного вопроса безразличный вид мгновенно сменился на заинтересованный. Не прошло и пяти минут, как он уже рассказал о грубо сработанных двигателях «Пирата» больше, чем мне хотелось услышать.
— Я слыхал об этой яхте от одного своего приятеля, который нанимал ее как-то. Его зовут Кэлв Стеббер.
— Кто такой?
— Очень важная шишка. Невысокий, грузный, дружелюбный на вид. Он снимал яхту в Неаполе. Занимался одной земельной сделкой.
— Ах, этот. Да. Приятный мужик. Но, если точно, он не брал ее напрокат. Мы три недели стояли в этом «Катласс-Яхт-Клубе». Закончили там одну работу и должны были забрать следующую группу. Вот мистер Стеббер и договорился с капитаном Энди, что поживет немного на борту. Своего рода аренда в доке. Капитану здорово влетело от Робинелли. Нужно было Энди сдавать деньги! Робинелли не фига бы не узнал. Кажется, они долларов на пятьдесят в день сговорились. Мистер Стеббер хотел хорошо выглядеть перед какими-то людьми и нас проинструктировали всем говорить, что яхту мистеру Стебберу одолжили друзья.
— Я знаю, Кэлв живет здесь, в Тампе, — сказал я, — у меня есть его номер, не внесенный в книгу, да я его куда-то задевал. А адрес забыл. Какой-то многоквартирный дом у залива Тампа. У вас на борту его адреса нет, а?
— Боюсь, что нет. Он сел и слез в Неаполе. Мы все это время стояли на якоре. Платил он наличными. Не было никаких причин... — Он остановился и, глядя вдаль, подергал себя за ухо. — Подождите-ка. Что-то там было. Ну, да. Бруно нашел, когда мыл яхту после ухода мистера Стеббера. Запонка для манжет закатилась куда-то. Золотая, с каким-то серым драгоценным камнем. У капитана Энди был номер телефона Стеббера, или он его как-то раздобыл. Когда мы вернулись в Тампу, он связался с мистером Стеббером и... — Он повернулся к носу и закричал. — Эй, Бруно! Пойди на минутку.
Долговязый Бруно с совершенно не располагающим к нему выражением лица, вышел, волоча ноги, на корму, вытирая мыльные руки о бедра и уставившись большими зелеными глазами на миссис Маккол.
— Скажи, Бруно, ты помнишь того мужика, которому ты в прошлом году вернул эту золотую запонку?
— С тебя двадцать долларов, парень. Отлично помню.
— Куда ты отнес ее?
— Западно-бережный бульвар, чуть ниже по течению за мостом Танди, недалеко от Макдилл. Но вот номер не помню. Очень милое местечко.
— А ты можешь рассказать, где, вот этому господину, чтобы он отыскал его?
— Да не торопись, а то не фига не вспомню. Дай подумать чуток. Там был номер и табличка с именем. Бледного цвета здание, типа четырех домов, сцепленных вместе. Он живет в том, что ближе к заливу, на последнем этаже. То ли на седьмом, то ли на восьмом. Во всяком случае, на последнем. Что-то там на табличке такое было, очень неясное. Вспомнил! «Западная Гарань». Рэ вместо вэ. И нет там никакой гавани, приятель, как бы ты не произносил это слово. Пристани и волнорез невысокий. Пришвартованы лишь маленькие парусники, но ничего такого, чтобы я назвал гаванью.
Когда мы ушли, Чуки сказала:
— Я не знаю, что у тебя на уме. Просто приходится стоять и стараться выглядеть беззаботно. Довольно странный способ выяснить его адрес.
— Возможно, есть и другие пути. Видимо, их не так уж и много, если он ведет себя тихо и осторожно. Люди оставляют следы. Но ты не знаешь, где они их оставят. Если будешь сновать туда-сюда по той территории, где эти личности, как тебе известно, побывали, то получишь больше шансов на что-нибудь набрести. Так что нам просто повезло. У меня плохих дней было и побольше. Захочет Стеббер играть с нами или нет, я все равно рад, что знаю, где он находится. Я думаю, мы позвоним ему.
К тому времени, как я отыскал «Западную Гарань», было уже почти половина четвертого. Это оказался богатый и со вкусом выстроенный дом, с просторными и живописными палисадниками. Архитектура позволяла избежать холодного вида учреждения; здесь не было строгой геометрии и точного математического расчета. Основной подъезд — для доставки продовольствия, для гостей и для жильцов дома. Я оставил Чуки в машине, а ключи — в замке зажигания.
— Я пробуду там до половины четвертого, — сказал я ей, — не позже. Я слов попусту не трачу. Если захочу остаться подольше, то спущусь и скажу тебе сам. Так что в половине четвертого ты выезжаешь отсюда, останавливаешься у первой же телефонной кабинки, какую только обнаружишь, и анонимно сообщаешь полиции, что в квартире Стеббера происходит что-то очень странное. «Западная Гарань», ближайшая к воде башня, верхний этаж. А потом мчись в аэропорт. Вернешь взятую напрокат машину. Вот твой билет на самолет. Если я к семичасовому рейсу не появлюсь, ты во всех случаях улетаешь. Возьмешь ту другую машину и вернешься на пристань. Вот тебе связка ключей. Забери Артура с яхты, запри ее и поезжай в мотель. Зарегистрируетесь как... мистер и миссис Артур Маккол. Завтра утром найдешь Торговую палату. Там всегда лежит книга для посетителей. Запишись под этим именем с адресом мотеля, включая номер комнаты. Поняла?
— Поняла.
— Деньги нужны?
— Нет. У меня хватит.
Я воспользовался платной телефонной кабинкой в холле «Западной Гарани», чтобы позвонить по незарегистрированному номеру Стеббера. Тот же самый голос с прежней холодной интонацией сказал:
— Да?
— Это снова я, красавица. Чуть выбился из расписания.
— Сэр, тот господин, о котором вы спрашивали, будет рад встретиться с вами в баре на террасе отеля «Тампа» в пять часов.
— А не могли бы мы сейчас встретиться, раз уж я здесь.
— Здесь?
— В «Западной Гарани», милая. В холле.
— Будьте добры, сэр, подождите минутку у телефона.
Это была очень долгая минутка. Потом она подошла к телефону и сказала:
— Вы можете подняться, сэр. Знаете номер квартиры?
— Я знаю, где она, но не знаю номер.
— Четыре черточка восемь А. Четыре означает номер башни, восемь — этаж.
Глава 11
Я прошел в ближайшую к воде башню. Тропинка была обсажена кустарником. Там были повороты, лестницы, небольшие общие дворики со скамейками и странными бетонными скульптурами. В холле четвертой башни было пусто и просторно. Обычно стоимость проекта дома соотносится с тем количеством свободного места, которое люди позволяют себе тратить впустую. Два небольших лифта без лифтера. На восьмом этаже дверь со скрипом отворилась, и я вошел в маленькое, слабо освещенное фойе. Справа Б, слева А. Я нажал кнопку из нержавейки. В дверь был вделан глазок сантиметров в восемь диаметром. Я прищурился.
Обладательница знакомого голоса открыла мне дверь и сказала:
— Проходите, сэр.
Я не успел как следует рассмотреть ее, пока она не вывела меня по короткому коридору из прихожей, а потом вниз по двум покрытым ковром ступенькам в большую гостиную, где обернулась и приветливо улыбнулась. Среднего роста и очень тоненькая. На ней были брюки из какой-то белой ткани, украшенной хорошо подобранной, витиеватой золотистой отделкой. Они были очень тщательно подогнаны под ее стройную фигуру. Короткая кофточка типа кули из той же ткани с рукавом в три четверти и широким накрахмаленным воротником, поднятым сзади и опускающимся спереди на плечи, по-театральному обрамляла тонкое, бледное, красивое, классически правильное лицо. Ее очень темные и густые каштановые волосы были расчесаны прямо и гладко, ниспадая вниз нежной волной, доходящей до подбородка и отсвечивающей медью там, куда попадал дневной свет. Но лучшее, что в ней было, это глаза. Кристально-мятная, чистая, идеальная зелень детского Рождества, зелень, которую видишь, когда слизнешь сахарок инея. В ее походке, улыбке и жестах чувствовалась элегантность, присущая манекенщицам высокого класса. У большинства женщин все это выглядит раздражающе и неестественно. Смотрите, смотрите на меня, роскошную и несравненную. Но она каким-то образом умудрялась одновременно посмеиваться над собой, что производило своеобразный эффект. Она как бы говорила: «Раз уж я обладаю такой статью, то всегда могу ею пользоваться».