Белый, стр. 39
Вангер пришел к Бергману с сообщением, что подозреваемый, а скорее всего и виновный в убийстве Эммы Грюттен есть. Они с Мартином и Агнесс перевернули гору материала, Агнесс прошлась с лентой для снятия отпечатков не только по квартире, но и по двери снаружи. Пересмотрены часы видеозаписей камер с перекрестков и входов в госпитали, опрошены десятки свидетелей.
По убийству Эммы Грюттен результаты есть. Убийство Маргит по-прежнему оставалось загадкой. У Вангера было подозрение, что это сделал кто-то из подруг миллионера – Линн Линдберг или эта американка – Джонсон, кажется. Подозрения возникли, когда он увидел их входящими в госпиталь в тот же день, когда убили Стринберг.
Но охранник категорически отрицал, что хотя бы одна из подруг побывала в палате. К тому же, как выяснилось, после их ухода к Маргит входила медсестра, та была еще жива. Нет, ее убили после ухода подруг. Автоматика зафиксировала время отключения, а камеры наблюдения – выход подруг из госпиталя действительно на двадцать минут раньше.
Арестованная Урсула молчала как рыба, она словно впала в ступор, отказавшись вообще общаться с кем-либо. Не принимала еду и даже не пила. Обеспокоенные возможностью обезвоживания, медики были вынуждены поддерживать ее силы принудительно.
И вдруг…
Что-то заставило Вангера подробно расспросить, как выглядела инспектор Волер. Страж порядка рассказал…
Вангер даже застонал, ну почему, услышав фамилию Волер и увидев часы Фриды, он больше ни о чем не стал спрашивать? Невольно хотел скрыть, старался, чтобы все в госпитале забыли. И это вместо того, чтобы все прояснить до конца.
– Какой же ты следователь, если даже это распутать не смог?!
Но самобичевание теперь было бесполезно, Фрида больше не принесет ему кофе из автомата, она не простит страшного подозрения, недоверия. Это не обида, это нечто большее, обида рано или поздно пройдет, но Фрида не вернется. И в его жизнь тоже – это Даг понимал отчетливо.
Бергман заглянул в бумаги, принесенные Вангером, удивленно приподнял бровь:
– Ты уверен? Юханссон?
– Да, он.
– Хорошо, я получу разрешение на обыск. Обвинения косвенные, потому большего не обещаю.
– Да не косвенные они, нужно только взять его отпечатки.
– Боюсь, адвокаты найдут лазейку, чтобы его вытащить.
Подписывая бумагу, Бергман вдруг тихо произнес:
– Она уехала. Я был там.
– Я знаю. Видел твою машину у ее дома… – Вангер принял бумаги, не глядя на Микаэля. Они теперь избегали смотреть в глаза друг другу.
– Думаешь, вернется?
– В полицию нет, – вздохнул Даг. – Закончим дело, я здесь не останусь.
– Хорошо.
Хорошего не было ничего, но надо же что-то ответить…
Тени на солнечной стороне
– Линн, не хочешь съездить ко мне в офис?
Я знала, что у Ларса есть офис, но где он и чем вообще Ларс занимается – тайна за семью печатями. О, меня допускают в святая святых?
Или это приз за хорошее поведение во время потрясающего секса?
Таковой только что случился у нас, конечно в комнате боли. Никакой боли там больше нет, зато есть одно сплошное удовольствие.
На сей раз секс был в стиле Бритт – чумовой, то есть подобный смерчу, цунами, безо всяких предварительных ласк. Подруга считает, что только такой и должен быть, если люди любят, все остальное лишь жалкое подобие.
Что с нами обоими случилось, не знаю, но мы едва дотерпели до прихожей. И, стоило захлопнуться двери в квартиру, буквально впились друг в дружку, словно не виделись тысячу лет.
Его и моя рубашки остались валяться в прихожей, джинсы где-то в гостиной, до кожаного монстра в комнате боли мы добрались уже без ничего, а уж что творилось на нем… Я уже даже привыкла быть сверху, почти перестала бояться демонстрировать то, что в действительности чувствую, показать ему свою страсть, свое желание.
Но на сей раз мы менялись местами, словно пытаясь подчинить друг друга, причем каждый норовил оказаться сверху! Это так ново – не уступать, подчинять, а не подчиняться, требовать свое…
– Ах ты так? Ну держись!
Какая, к черту, нежность? Это была борьба, причем нешуточная. Нам не до ласк, мы рвались обладать друг дружкой, нет, не так – взять друг друга. Перекатывались по подиуму, рискуя попросту свалиться с него. Обошлось, но кончили все же на полу…
Когда все закончилось, я все равно оказалась сверху, и это была победа.
Я не пряталась у него на груди в смущении, просто повалилась рядом без сил.
– Что это было?
Ларс заглянул мне в лицо:
– Хочешь повторения?
Вот теперь я уткнулась ему в плечо:
– Не смогу.
– Еще как сможешь. Давай, поспорим, а если проиграешь, выполнишь любое мое желание.
Ну да, это из беспроигрышной серии, потому что я готова выполнять желания этого тирана с утра до вечера, но для порядка я противлюсь.
– Пошли в душ.
Конечно, проиграла. Смогла. В душе смогла. Правда, сумасшествия не было, была нежность, а еще его совет на ушко:
– Вот так и нужно, дорогая. Ты замечательная любовница, только еще не все поняла.
И вот теперь приглашение в его офис.
– Хочу.
– Угу, подожди меня.
Что бы это значило?
Я могла придумать все, что угодно, но только не то, что последовало…
Ларс принес чулки и красивый плащ. Протянул мне:
– Надень.
Стараясь не допустить, чтобы большое полотенце упало с моего тела, я осторожно натянула чулки. Красивые, с хорошей резинкой, я такие не ношу, но почему бы не доставить удовольствие Ларсу. Плащ остался лежать в кресле…
– Туфли?
Да, конечно, но не мешало бы сначала кое-что другое, например, нижнее белье.
Но змий-искуситель приготовил мне сюрприз.
– Нет, только плащ.
– На голое тело?!
– Угу. – Чертенята в глазах корчат мне рожи, даже показывают языки. – Не рискнешь?
С этими словами Ларс просто освобождает меня от полотенца, проверяет, насколько высохли волосы (хвала короткой стрижке, они уже почти сухие) и помогает надеть плащ. Плащ достаточной длины, чтобы прикрыть то, что видеть никому не положено, но наклоняться не стоит.
– Ты хочешь, чтобы я в таком виде куда-то вышла?!
– Ты великолепно смотришься, дорогая. Просто не наклоняйся и никто не поймет, что ты без белья.
– Ларс?!
– Ты проиграла пари.
– И ты заставишь меня раздеться посреди Сергель?
– Глупости. Я никогда не допущу, чтобы тебя увидел кто-то, кроме меня. Ты моя и только моя. Нет, это все для меня. Пойдем.
Ощущение потрясающее. Можно быть обнаженной в сауне, даже на нудистском пляже (не пробовала, но наслышана), но быть обнаженной даже под плащом посреди города!..
Стоило шагнуть за дверь квартиры, как я вся подобралась. Ларс лукаво разглядывал меня:
– Ты прелесть. Пойдем, и учти, что сбежать я тебе не позволю. До конца так до конца!
Ах так?! Я еще не забыла урок Дубая, там он показывал меня своим бывшим одноклассникам, а теперь решил своим коллегам продемонстрировать?
Принимая вызов, я выпрямляю спину, расправляю плечи и вскидываю голову. Ларс едва сдерживает улыбку, бровь чуть приподнимается. Мой подбородок вздергивается еще выше, да, вот так!
Как ни в чем не бывало приветственно машу рукой консьержу и в машину сажусь так, словно под плащом я в вечернем платье, а не голышом. Мелькает мысль, что есть такие платья, в которых разница была бы не слишком заметна.
– Да, кстати, а что у тебя за офис?
Он смеется уже откровенно:
– Любопытных мужских взглядов не жди, у меня работают одни ботаники.
– И секретарь есть?
– Угу, красивая молодая женщина.
Так… я что, должна ревновать его еще и к работе?
– Хм… ты даже не съязвила по этому поводу?
– А надо было?
– Я ожидал.
– Извини, что обманула надежды…
Ларс смеется как-то… загадочно, что ли. Ясно, что впереди меня ждут приключения. Знать бы еще какие.