Месть в коричневой бумаге, стр. 43

– Вон ту перекладину слева под сиденьем.

– Где? А, вижу. Спасибо.

Она аккуратно и точно закрасила последнее светло-голубое пятно, выпрямилась, наклонила голову, встряхнула баллончик. Внутри громыхнули шарики.

– Почти все истратила. Люблю, чтоб всего было в самую меру, ни больше ни меньше. Выпьете? Холодного пива? Еще чего-нибудь? Я себе обещала пиво.

И повела меня в прохладный дом, на веселую кухню. Предложила стакан, потом призналась, что тоже любит пить из бутылки. Прислонилась к раковине, скрестив изящные лодыжки, подняла бутылку и пила, запрокинув голову, пока глаза не увлажнились.

– Ух! – вздохнула она. – Наверно, Мэг видела, как вы подъехали. Тоже признает визит перед ленчем весьма soigne [16]. Должно быть, подглядывает из зарослей, тяжело дыша.

– Раз уж я удостоился такой чести, не должен ли знать о месте всех прочих свиданий, как по-вашему?

– Это не свидания. Просто встречи. И разговоры. Обо всем, что творится под солнцем. Мы держимся за руки, как одноклассники. Иногда чуточку плачем. Проклятье! Почему мужчинам не разрешается плакать?

– Время от времени они плачут.

– Слишком редко. Ну, мы встречаемся там, где нас точно никто не увидит.

– Довольно затруднительно.

– На самом деле не очень. Назначаем время, и оба приезжаем на огромную стоянку у “Кортни-Плаза”. Как только замечаем друг друга, он отъезжает, я за ним. Он подыскивает местечко, где могут встать обе машины, пересаживаемся в одну, и никто нас не видит. В каком-нибудь саду, на темной улочке в жилых кварталах, рядом с аэропортом, где-нибудь.., в безопасном, на его взгляд, месте.

– А как договариваетесь о встрече? – А вот этого вам знать не нужно.

– Разве не со мной, по мнению некоторых, вы провели прошлую субботу? Мы ведь пробыли вместе весь или почти весь день, сидя в каком-нибудь проклятом автомобиле, держась за руки и плача, верно?

– Прошу вас, не шутите над этим.

– Простите.

– В субботу все могло быть иначе. Вторая фаза романа или что-то в этом роде. Может быть, хорошо, что Рик испортил дело. Мне все хочется отыскать место, где мы по-настоящему были бы наедине, в истинной безопасности. Чтобы вокруг были стены, над нами крыша, запертая дверь. Но не мотель, упаси Бог. Я, пожалуй, мотеля не вынесу. Да и риск. Понимаете, он.., в его положении очень важно, чтоб люди ему целиком доверяли. Это было б не просто супружеской изменой. – Он что, банкир?

– Можно и так сказать, если угодно. В субботу он нашел нам пристанище, но не мог выбраться раньше полудня. Поэтому я собиралась вернуться и ждать на стоянке у небольшого торгового центра к северу от города, а потом ехать следом за ним. Он сказал, там безопасно, можно уединиться, никто ничего не узнает. Сказал, даже хозяин никогда не догадается о нашем визите. Нам, наверно, обоим известно, что, окажись мы когда-нибудь наедине в таком месте, ничто не поможет, ничто не спасет.

– И тут славный старичок Рик решил проехаться в Веро-Бич.

– Он был в жутком состоянии в понедельник утром – окостеневший, больной, разбитый, с трудом встал с постели. И разумеется, страдал похмельем. Когда я сообщила, что доставила его друга Макги в “Воини-Лодж”, он вытаращил глаза, а потом расхохотался самым гадким образом. Мы, конечно, не разговариваем. Лишь по крайней необходимости.

Она подошла, забрала у меня пустую бутылку, бросила обе в кухонное мусорное ведро с откидной крышкой.

– Опять одна я болтаю, Тревис. При вас у меня как-то язык распускается. Вы по какой-то особой причине хотели со мной повидаться?

– Кажется, не могу выбросить вас из головы, Дженис. Она пристально посмотрела на меня, нахмурилась, отчего над крупным носом меж темных бровей появились две вертикальные морщинки, и медленно покачала головой:

– Так-так, друг мой. Если я верно угадываю, задумали помочь оскорбленной даме расплатиться, вернуть веру в себя? Око за око и прочее? Что дальше? Здоровая молодая женщина, лишенная радостей секса, и так далее и тому подобное? Нет, милый мой. Даже если бы это осчастливило Мэг, оправдав ее подозрения.

– Сейчас, когда вы изложили идею, я увидел в ней некоторые плюсы. Но вы не выходите у меня из головы по другой причине.

– А именно?

– Допустим, я назову имя вашего друга. Милого, нежного, чуткого, замечательного и так далее.

– Этого вам, разумеется, не удастся. К чему вы клоните?

– А если удастся, сочтете необходимым бежать к нему с известием, что кому-то обо всем известно?

– На гипотетической основе? Дайте подумать. Зачем вам его называть? Чтобы знать наверняка? Что вам нужно?

– Ключ к этому человеку.

– Это изумительный человек!

– Все так думают?

– Нет, конечно! Не будьте идиотом! Любой человек, обладающий силой, энергией, собственным мнением, наживает врагов.

– Которые на него клевещут.

– Естественно.

– Ладно. Его зовут… Томмпестьюс К. Флиггл, банкир.

– Тревис, какой вы дурак!

– Мы живем в дурацкое время, моя дорогая. Едва заметное неудержимое подергивание мышц вокруг глаз Дженис при звуке первого слога вымышленного имени сообщило мне все, что нужно.

В двенадцать с несколькими минутами я увидел табличку , на почтовом ящике дома номер 60 по Ридж-Лейн. Мисс Гулда Веннерсен. В углу таблички стояло название агентства недвижимости, управлявшего домами в садовом квартале. Из первого попавшегося телефонного автомата в аптеке я позвонил в офис, где меня соединили с мисс Форрестол. Я сказал, что работаю в кредитном бюро и был бы признателен за некоторые сведения о мисс Гулде Веннерсен. Отыскав карточку, она сообщила, что мисс Веннерсен, пятидесяти одного года, проживает в доме номер 60 в течение четырех лет и никогда не просрочивала платежи. На вопрос, служит ли мисс Веннерсен в страховой компании, ответила:

– Нет, только если не сменила работу, не уведомив нас. Конечно, она фактически не обязана нас информировать. Но служит, по нашим сведениям, в брокерской фирме “Киндер, Нойес и Штраус”. Кассиршей.

– Благодарю, дорогая моя.

Позвонив в брокерскую контору, я, к полному своему удовольствию, услышал от девушки на коммутаторе, что мисс Веннерсен там работала, как минимум, два года назад. Она служит в агентстве недвижимости. И мне был продиктован номер телефона. По наитию я полюбопытствовал, не работал ли в этой фирме мистер Том Пайк, и получил подтверждение – раньше работал.

Оказалось, что продиктованный девушкой телефон принадлежал “Девелопмент анлимитед”. Я набрал его.

– Мисс Веннерсен? Сейчас переключу… Ох, простите, сэр. Она все еще в офисе в Джэксонвилле. Хотите выяснить, когда вернется?

Я поблагодарил и попросил не беспокоиться. Вернулся в мотель, посмотреть, нет ли каких сообщений. Там меня поджидав Стейнгер.

Глава 16

Почему-то Стейнгер переменился, стал скованным, обрел нервную манерность, которой я прежде не замечал. Мы пошли в 190-й. Он беспокойно расхаживал взад-вперед. Я позвонил, чтобы принесли кофе и сандвичи, спросил, в чем дело.

– Дайте сосредоточиться, – попросил он, остановился у большого окна, сложив за спиной руки, перекачиваясь с носка на пятку, глядя на забавлявшихся в бассейне людей. Наконец объявил:

– Может, буду работать в какой-то охранной шарашке. Постовым у ворот, надзирателем…

– Вас что, выгнали?

– Пока нет. Но может быть, выгонят.

– Почему?

– Миссис Баумер отправилась на экскурсию с садоводческим клубом. Я в конце концов уговорил дочь меня впустить. Приступил к действиям. Предупреждаю – у вас серьезные неприятности. Сокрытие информации – чуть ли не самое важное преступление. Может быть, смогу помочь, если вы мне сейчас доверитесь. И так далее и тому подобное. Пока она не раскололась.

– В чем ее проблема?

Он отошел от окна, тяжело рухнул в кресло.

– Она тряслась, всхлипывала, захлебывалась, брызгая слюной. Старалась побыстрей высказаться, все слова в кучу смешивались. Хватала меня за руки, умоляла, исповедовалась… Иисусе!