Бледно-серая шкура виновного, стр. 11

— Я подумаю.

— Хорошенько подумай.

Глава 4

В тот момент мне следовало хорошенько подумать, как побыстрей выйти на Конни. Родители Джанин ее не знали. Мог знать кто-нибудь близкий Бэннонам. Надо было покопаться в обрывках старых воспоминаний и сложить кое-что воедино. Я пытался думать на ходу. Пусс спокойно и терпеливо трусила за мной.

Подвернулся маленький темный зал для коктейлей, темный столик в углу. Коктейли подавала единственная официантка. Незначительный необнаженный процент ее тела был немилосердно затянут и зашнурован, образуя обязательную для «зайчишки» [10] тонкую талию, груди торчали немыслимо высоко, каждая в отдельности, явственно вырисовывались все ложбинки сзади и спереди. Хорошенькая утомленная кислая мордашка, апатичные движения. Когда она уходила от столика, приняв заказ, Пусс схватила меня за руку и, глядя ей вслед, объявила:

— В город пришел Санта-Клаус.

Все приукрашивались к Рождеству. В тот самом месте, где у достигших брачного возраста легионов империи Хефнера торчали пушистые белые заячьи хвостики, была прицеплена сверкающая пластмассовая ветка омелы. Пусс зашлась от восторга перед этим идеальным комментарием к коммерциализации Рождества, потом начала икать, но быстро исцелилась с помощью нескольких больших глотков темного пива.

Я рылся в памяти, восстанавливая двухмесячной давности выпивку в баре у Таша, когда мы проигрывали, что с кем стало. И в конце концов вспомнил Кипа Шредера, куотербэка, который семь лет провел в университетской команде Нью-Джерси, пять в команде колледжа, удостоился пары упоминаний по общенациональному телевидению, а теперь живет скрепленный проволокой, пластырями и штифтами. Его погубили грандиозные достижения в сфере питания. Он обладал сложением пожарного гидранта, и с каждым годом линия [11], за которую ему приходилось заглядывать, становилась все выше и шире. Где же он, черт возьми? На свадьбе Таша и Джан он со своей женой, имя которой я не мог вспомнить, были почетными шаферами. Мне требовался футбольный фанат, из тех чокнутых, что знают всю статистику и судьбу каждого.

Я попытал счастья с лысым барменом, прервав его тихую беседу с украшенной омелой девчушкой. Он нахмурился, сморщив чуть ли не весь череп до самой макушки.

— Думаю, может быть, Берни Кон. Он делает спортивные репортажи на телевидении. Наверно, сейчас самое время поймать его на студии. Джейни, найди джентльмену номер и подключи сюда телефон.

В поисках телефонной розетки для маленького розового аппарата с подсвеченным диском ей пришлось включить фонарик.

Она начала было диктовать мне номер, потом пожала плечами, набрала сама и передала трубку.

Я попал на коммутатор, потом на Берни, который с раздраженным нетерпением повторял: «Да-да-да…» — пока я не изложил вопрос, после чего он заговорил более приемлемым тоном.

— Дайте подумать. Шредер… Шредер. Я промашек не даю, приятель, можешь на кон поставить. На протяжении всей карьеры храню все услышанное. Вот, порядок. Два года назад Кип был спортивным руководителем школы Оук-Вэлли, а это, минуточку… Натли, штат Нью-Джерси. Годится?

— Весьма признателен.

— Выиграл я твою ставку, приятель? Вырази признательность, наказав всем друзьям и знакомым смотреть шоу Берни Кона в шесть пятнадцать на каждой неделе по нашему телевидению. Ладно?

На мой зов не спеша подошла Джейни, я заказал еще две порции и спросил, можно ли позвонить по кредитке по телефону. Вернувшись с пивом, она сообщила:

— Хозяин сказал, можно, если я постою рядом, пока вы звоните. Понимаете, ему накладно оплачивать счет за каждый междугородный звонок.

Пусс протянула ногу, подцепила стул у соседнего столика, подтащила и предложила:

— Укладывай свою омелу, милочка. Впервые улыбнувшись, официантка села.

— Ноги болят, точно зубы, ей-богу. Работаю официанткой три года, никогда никаких проблем, а с этим костюмом хозяин велит носить высокие каблуки, и вот через три месяца на мне нету живого места.

Я дозвонился до справочной, попросил отыскать телефон, зарегистрированный в Натли на имя Кипа Шредера. Такового не оказалось. Был К.Д. Шредер. Решив попробовать, я попал на миссис Шредер, оказавшуюся женой Кипа, Элис. Кипа не было дома.

Я напомнил, что мы с ней однажды встречались, и она вежливо сделала вид, будто отлично помнит. Обрадовавшись оживленным ответам, я объяснил, что пытаюсь найти очень близкую подругу Джан Бэннон по имени Конни.

— Конни, Конни… Не подождете минуточку, я возьму список рождественских поздравлений? Он уже составлен, но мы еще не взялись за дело.

Вернувшись, она объявила:

— По-моему, вам нужна Конни Альварес. Еще недавно это были Том и Конни, но он умер. Думаю, Конни — одна из школьных учительниц Джан. Вот и адрес у меня записан: «То-Ко Гроувс». «То» с большой буквы, «Ко» с большой буквы, через дефис. Второе шоссе, Фростпруф, Флорида. Фростпруф! Вы бы видели, какой тут сегодня снег с дождем! Проехать сюда — смертельный номер.

Я поблагодарил, попросил передать Кипу наилучшие пожелания, осведомился, как у него дела. У него выдались два удачных сезона подряд, доложила она, так что он счастлив, как устрица. И осведомилась со своей стороны, как Таш и Джан. Что я мог сказать? Сказал, что при нашей последней встрече все было отлично, и не соврал. Она попросила передать Джанин, если я скоро их снова увижу, что должна написать ей письмо и непременно напишет сразу после праздников.

Мне не хотелось делать следующий звонок оттуда, в присутствии утомленной Джейни. Поэтому я расплатился с ней, добавив щедрые чаевые, чтобы пролить немножко бальзама на больные ноги.

Возвращаясь к городской пристани, к аптеке, я кратко осведомил по дороге Пусс:

— Ей не пришлось сильно тратиться на поездку. По-моему, меньше двухсот миль.

Предупреждая возможность, что трубку случайно возьмет Джан, я решил заказать из аптечного автомата личный разговор с миссис Альварес. Услышал услужливый ответ телефонистки, попросил ее пригласить абонента. Прошло, как минимум, две минуты, прежде чем запыхавшийся голос ответил:

— Да?

— Джан у вас?

— Я… извините, меня это не интересует, спасибо.

— Слушайте, миссис Альварес, это не Таш.

— Тогда, может быть, объясните подробнее, мистер Уильяме?

— Намек понял: она вас слышит. А теперь слушайте очень внимательно. Прошу вас, не позволяйте Джан отвечать ни на какие телефонные звонки, следите, чтоб ей не попались газеты, чтобы она не слушала радио, не смотрела телевизор.

— Наверно, на это должны быть причины?

— Меня зовут Тревис Макги. Я попробую к вам добраться сегодня вечером. И возможно, полезно вам запастись каким-нибудь чертовски хорошим транквилизатором. Я старый друг Таша. Не стал бы говорить, если бы заподозрил у вас куриные мозги, Конни. Кажется, вы человек серьезный. Таш мертв. Принял страшную смерть.

— В таком случае, мистер Уильяме, я, возможно, соглашусь выслушать. Не приедете ли вы сюда нынче вечером? Места много. Сможем устроить вас и как следует обсудить дело. Я кое-что знаю о вашем предложении. Имею в виду исходную информацию. Буду вас ждать. Кстати, мы в восьми милях к северо-востоку от Фростпруфа. Поезжайте от города к северу по магистрали 27 и поверните направо на местное шоссе 630. Мы примерно в пяти милях от поворота по левую руку. Как стемнеет, включу освещение на воротах.

А потом, по дороге пешком к городской пристани, возник основательный спор с Пусс Киллиан.

В конце концов Пусс сказала:

— Ты, старичок, упускаешь одну составляющую. Ты говоришь, она стойкая. Грандиозно. Способна справиться. Может, она из тех, кто способен справиться со всей механикой ситуации. Истинный администратор. Но возможно, она не способна привлечь к себе людей. Может быть, у нее руки чешутся вцепиться в кого-нибудь, встряхнуть и потискать. Язык у меня точно ржавое шило, я колю в самое больное место, но на ощупь тепленькая, как щенок, и такая же чуткая. Послания души передаются через контакт с плотью, Макги. Не словами, слова — лишь условный код, они все затуманивают, ибо для любых двух людей любое слово имеет разное значение. Я отлично знакома со старым скелетом с косой и с могильным дыханием. И не хочу отправляться обратно в чертов Лодердейл, сидеть в прогулочной лоханке, оснащенной для секса, и ломать пальцы, треща косточками. Считай меня целебной припаркой. Чудодейственным снадобьем. Деталью своей экипировки. Если леди-администратор обладает такими же качествами, я не вступлю в конкуренцию. Не стану путаться под ногами, будь я проклята. Но это женское дело, один ум хорошо, а два лучше, а Джан будет в десять раз хуже, потому что она удрала в убежище и окажется виноватой.