Коллекция Кледермана, стр. 50
– Что одно другому не мешает? А что тебе вообще известно о Гринделе, которого практически никто никогда не видел, но которого все называли «кузен Гаспар»? И племянник ли он Кледермана на самом деле? Если да, то по какой линии?
– Он сын его сестры. У моего тестя была только одна сестра, которая не так давно умерла. Она вышла замуж за магистрата и жила в Берне. Мы с Лизой отличились тем, что не присутствовали на ее похоронах. Лиза была на последнем месяце беременности, а мы с тобой находились в Америке. Муж умер лет двадцать тому назад. Кажется, он был намного старше своей жены.
– Судя по всему, этот магистрат оказался не таким доблестным, и на помощь пришел красавец шофер. Гаспар был зачат при жизни магистрата, а Матиас, надо полагать, после и в большой тайне, иначе бы у них была одна фамилия! И потом этот второй намного моложе своего брата.
– Меня больше всего удивляет то, что Гриндель знает о своем происхождении и явно не видит в этом никакого неудобства. Он даже как будто привязан к столь необычному брату.
– Почему бы и нет? По сути, у этой истории много общего с историей сына несчастного Вобрена. Франсуа обожал того, кого он называл своим крестным, и почти ненавидел своего официального отца!
– Ты прав. Я знаю от Лизы, что ее тетя… Белинда – так ее звали – была очень красива. Должно быть, она была еще и умна. А ее любовь к Шурру была глубокой, раз она рассказала своему сыну о его отце, чтобы у него кроме Морица Кледермана была еще и тайная семья. Именно это меня удивляет сильнее всего: эти трое мужчин искренне привязаны друг к другу…
– К сожалению, они все трое с одинаковым презрением относятся к таким понятиям, как любовь к ближнему и элементарная порядочность!
Как друзья и ожидали, никто не спал, когда они вернулись на улицу Альфреда де Виньи. Сидевшие на своих привычных местах в зимнем саду, где открыли одно окно, чтобы впустить запахи парка Монсо, разбуженные дождем, госпожа де Соммьер раскладывала пасьянсы – вернее, делала вид! – а Мари-Анжелина выбегала в холл каждые десять минут, потом возвращалась, усаживалась на низкий стул, который предпочитала, снова брала оставленную книгу, заглядывала в нее, сразу же со вздохом снова опускала ее на колени… И повторяла все сначала. Этим ритуалом она довела маркизу почти до отчаяния:
– Ради всего святого, План-Крепэн, посидите спокойно хотя бы… полчаса! Надеюсь, моя просьба вас не слишком обременит! У меня от вас голова идет кругом, а Альдо с Адальбером от этого быстрее не приедут!
– Мне действительно чертовски трудно справиться с собой! Они могли бы сначала заехать сюда, а потом отправляться по своим делам. Но нет, они довольствовались тем, что попросили Теобальда предупредить нас по телефону, – жалобно добавила она. – О боже, вот и они!
Действительно, у входной двери раздался звон колокольчика, и Мари-Анжелина побежала через гостиные навстречу приехавшим.
– Благодарю тебя, Господи! – выдохнула старая дама, роняя карты, которые собиралась раскладывать уже в который раз.
В следующую минуту все уже говорили разом. Маркиза взяла свою трость и с силой опустила ее на пол.
– Тише! – приказала она. – Я ничего не слышу! Бесполезно спрашивать, нашлось ли у вас время поужинать…
– Мы не слишком голодны, – сказала Альдо, – но укрепляющие напитки нам бы не помешали!
– Говори за себя! Я лично умираю от голода! Переживания всегда на меня так действуют. Тебе ли этого не знать!
– Так вы переживали? – спросила План-Крепэн. Ее ноздри расширились.
Госпожа де Соммьер отрезала:
– Вам придется немного подождать! Отправляйтесь на кухню и посмотрите, что там приготовила для нас Эвлалия. Мы идем за стол. Вы, Сиприен, отправляйтесь спать! Сырость не на пользу вашему ревматизму… Впрочем, моему тоже! Кто-нибудь из этих господ нас обслужит!
– Я! – вызвался Адальбер. – У меня, как у старого холостяка, это получится лучше, чем у человека женатого!
Они как будто устроили соревнование! Мари-Анжелина вернулась почти бегом и принесла запеченный паштет, издававший восхитительный аромат, Адальбер наполнил бокалы божоле «Сент-Амур». Он уже успел опустошить свой под предлогом того, что вино надо попробовать. После этого он принялся разрезать шедевр Эвлалии, который в сочетании с салатом, с сыром бри из Мо и сладким кремом сабайон составлял ужин. В это время Альдо рассказывал о своем визите к госпоже Браншю, а Мари-Анжелина буквально впитывала его слова.
– Вы говорите, что она влюблена в Гринделя? Как вы об этом догадались? Его в квартале не любят…
– Как догадался? Не знаю! Интуиция, возможно… Достаточно было произнести его имя определенным тоном, как в ее глазах вспыхивал такой свет… И мы очень быстро поняли друг друга. Особенно после того, как я представился.
– Смотрите-ка, – съехидничал Адальбер, – обворожительная улыбка в сочетании с княжеским титулом действуют неотразимо!
– Давно ты не баловал меня этой старой песней! Если так, прекращай жевать и продолжай рассказывать! Предстоит самое интересное, а ты непревзойденный рассказчик! А я, между прочим, тоже хочу есть!
И Альдо занялся содержимым своей тарелки, пока Адальбер говорил о том, что они увидели и услышали через раскрытое окно виллы «Белый вереск». Когда он закончил, то наградой ему стало молчание. План-Крепэн отреагировала первой:
– Кузен Гаспар – сын шофера своего отца! Хотела бы я знать, как отнеслась бы к этому Лиза, если бы узнала. Я полагаю, он поостерегся делиться с ней этой тайной?
– О, насколько я ее знаю, она, вероятнее всего, не придала бы этому большого значения, – ответил Альдо. – Он по-прежнему племянник отца Лизы и, следовательно, ее двоюродный брат.
– Согласна с тобой! – вздохнула тетушка Амели. – В ней нет этого вульгарного тщеславия. Кстати, ты наверняка будешь рад узнать, что сегодня утром я получила письмо от Валери фон Адлерштайн!
– И что же она пишет? Как дети и… Лиза?
– Прошу тебя, давай по порядку! Дети, как обычно, чувствуют себя замечательно, Лизе стало немного лучше.
– Как это понимать? – спросил Альдо, неожиданно занервничав.
– Я цитирую ее слова. Она объясняет, что действие наркотиков, которые Лизу заставляли принимать, постепенно проходит. Твоя жена все время проводит с детьми…
– Она всегда ими много занималась! – с ноткой грусти заметил Альдо.
– Да, но теперь, когда они заговаривают о своем отце, Лиза им отвечает! Валери пишет, что ты не должен терять мужество.
Для натянутых нервов Альдо эти несколько слов стали бальзамом. Возможно ли, чтобы еще оставалась надежда для такой крепкой пары, которой когда-то были они с Лизой?
Глава X
Волшебная ночь
Когда волнение улеглось, сидящие за столом принялись обсуждать, что сказать Ланглуа. Мари-Анжелина, которая продолжала сожалеть о том, что пошла к комиссару сразу же после визита в квартиру Гринделя, предложила не рассказывать ему вообще ничего!
– Это совершенно невозможно! – возразил Альдо. – Я попросил его отсрочить обыск на сутки, ему придется кинуть парочку костей, чтобы он занялся ими, а не отгрыз мне уши!
– И мои в придачу! – добавил Адальбер.
– Я тоже так считаю! – заявила маркиза. – Так как вы, мальчики, наверняка отправитесь на охоту за сокровищами, то лучше было бы прикрыть тылы.
Но План-Крепэн не отступала:
– Разумеется! Но если комиссар начнет арестовывать всех по очереди, то коллекцию Кледермана он, может быть, и найдет, но одновременно подпишет смертный приговор ее владельцу. Если Борджиа поймет, что коллекция для него потеряна, он сразу же избавится от Кледермана! Один выстрел или удар по голове, и его отправят в озеро кормить рыб.
– Озеро? Вы намекаете на Лугано? – спросил Адальбер.
– Мне это кажется естественным, ведь это вотчина псевдо-Борджиа. И если верить тому, что нам рассказали, то места там предостаточно!