Могол, стр. 61

В первый раз он промахнулся. И тут же натолкнулся плечом на колено следующего всадника, который пытался пронзить копьем патана. Питеру, несомненно, повезло, что его отбросило на землю, а следующие всадники не задели его.

Но их надвигалось еще очень много. Не успев подняться с колен, он уклонился от копья еще одного раджпута и снова взмахнул мечом. На этот раз удар пришелся по костям и мышцам. Он был так потрясен этим, что чуть было не выронил оружие. Лошадь и всадник грохнулись на землю. Бланту некогда было добивать упавшего раджпута, так как перед собой он увидел морду животного, которое чуть было не растоптало его.

Раджпуты проскочили сквозь строй патанов и оказались в открытом поле позади них. Если не большинство, то, по крайней мере, довольно многие всадники были повержены на землю и тут же убиты. Всадник, которого сбросил Питер, был также мертв, сраженный самим Шуджей-ханом.

Вождь патанов широко улыбался.

— Эх, отличная была работа! Но они придут снова.

В полумиле поодаль раджпуты вновь стали собираться, разворачиваясь для атаки на противника. Оглядев поле битвы, Питер забеспокоился. Наступая справа, раджпуты рассеяли сикхов, противостоящих им на этом фланге. Сейчас вся индусская армия под барабанный бой и завывание труб двинулась вперед. Звуки музыки вселяли в них уверенность в победе. Питер ожидал всего, чего угодно, только не генерального наступления.

Могольская артиллерия сделала последний выстрел и была захвачена огромной массой противника. Утро огласилось восторженными воплями дикарей. Шуджа-хан спешно собрал своих людей и повел их обратно, к главным силам, но по пути им пришлось столкнуться с новой лавиной кавалерии врага. С ней оказалось легче справиться, поскольку лошади уже были измучены. И все же они вовлекли патанов в ужасную свалку.

Убив одного из раджпутов ударом меча, Питер схватил его лошадь за узду и впрыгнул в седло. Он больше ничего не мог здесь сделать и хотел вернуться к Акбару... если возможно.

Могольские войска повсюду были оттеснены превосходящими силами противника. Хему сам выступил вперед со своими слонами. Звуки труб предупреждали о его продвижении. Солдаты поворачивались, чтобы приветствовать его взмахом копий и мечей. Не могло возникнуть никакого сомнения в их верности ему.

Появление же слонов призвано окончательно сломить боевой дух моголов.

Питер и его лошадь оказались в стороне от свалки патанов и раджпутов. Индусы уже подобрались к ограждению из повозок и растаскивали их в стороны. Могольская кавалерия не была своевременно подготовлена для атаки и сейчас бесцельно кружила на маленьком пятачке. Сам Акбар пытался вновь собрать ее для удара. Однако становилось очевидным, что день сражения проигран. Только чудо могло спасти сейчас моголов и помочь отомстить за Ричарда.

Только чудо! Питер развернул своего коня в сторону наступавших индусов. Те с удвоенной энергией разбирали могольские повозки и, конечно, разыскивали самого Акбара. Все огромное войско, отделившись от основных сил раджпутской кавалерии, сконцентрировалось на сравнительно узком — не более четверти мили в поперечнике — пятачке.

В центре этого столпотворения в хаудахе на слоне стоял Хему, размахивая мечом и призывая людей к наступлению.

Стрельба из длинного лука обычно была эффективна не дальше чем на двести ярдов. Без устали тренируясь, Питер научился попадать в цель с трехсот ярдов, но это касалось только неподвижных мишеней. В неразберихе боя Питер ни разу не опробовал лук.

И сейчас у него остался последний шанс.

Он пришпорил коня и поскакал прямо к рядам индусов. Воины недоуменно повернулись в его сторону, предполагая, что он собирается покончить жизнь самоубийством. От людской массы отделился целый эскадрон, чтобы разобраться с этим отчаянным одиноким всадником. Но когда эскадрон оказался в каких-нибудь тридцати ярдах от него, Питер натянул поводья, соскочил с коня, который тяжело дышал и мог помешать исполнить задуманное, одним движением сорвал лук с плеча, выхватил стрелу из колчана, наложил ее на тетиву, прицелился и выстрелил. Затем выпустил следом еще одну стрелу.

Приближающиеся индусы застыли на месте от изумления, дав ему тем самым возможность сделать еще один выстрел. Они еще не успели опомниться, а он сделал еще два выстрела — теперь уже по ним. Стреляя в упор, он не мог промахнуться. Два человека упали. А молодой Блант уже сидел в седле, уносясь прочь. Немного отъехав, он остановился и оглянулся, услыхав тревожные возгласы в стане врагов.

Слон Хему стоял на коленях, громко трубя и мотая хвостом. Стрела Питера вонзилась ему прямо за ухо. А в хаудахе лежал Хему и тщательно пытался вытащить стрелу из шеи.

— Глупый мальчишка, — ворчал Байрам-хан. — Твоя опрометчивая выходка чуть не стоила нам победы.

— Напротив, Хан Бабу, — возразил Акбар, глядя на голову Хему. Несостоявшийся раджа уже умирающим был притащен к победителю и здесь обезглавлен. — Именно маневр молодого Бланта дал нам возможность победить такого врага. Я никогда не видел столь меткого выстрела с большого расстояния. Поистине ты — человек среди людей, молодой Блант.

— Все англичане могут стрелять на такое расстояние и так же метко, мой государь, — сказал ему Питер.

Акбар задумался, а затем оглядел поле битвы. Питер удивился: первое поле битвы при Панипате выглядело, видимо, так же, с мертвыми и умирающими повсюду. Падение вождя повлекло за собой бегство всех индусов. Могольской кавалерии во главе с самим Акбаром не оставалось: ничего иного, как только преследовать их, добивая.

Руки мальчика были в крови — ведь он сражался как истинный внук Бабура.

Сейчас он смеялся.

— Это твоя благословенная погоня, — заметил он. — Ты достойный преемник Блант-бахадура, и я даю тебе этот титул. Блант-бадахур! Ты всегда будешь со мною рядом.

Байрам-хан молча гладил свою бороду.

Книга третья

ИМПЕРАТОР

Глава 11

ШАХИНШАХ

— Мы старые люди, — сказал Акбар, — и нам есть что вспомнить.

Говоря это, он несколько лукаво посмотрел на Питера Бланта. Питеру исполнилось семьдесят пять лет. По христианскому летосчислению, это произошло в 1600 году. Он для падишаха значил больше, нежели просто самый старый из приближенных.

Все сидящие вокруг Могола были не менее уважаемы их хозяином. Действительно, компания оказалась весьма необычной, единственной в мировых анналах. Здесь собрались такие разные по происхождению, расовому и религиозному, люди.

Вот бледнолицый английский христианин. А рядом с ним совершенно светлокожие братья мусульмане Абул Фазл и Шейх Файзи. Темнокожий с орлиным профилем раджа Бирбал, брамин, по соседству с совершенно темнокожим индусом-солдатом Тодаром Малой.

«Да, мы многое можем вспомнить», — подумал Питер. Иногда он сам удивлялся обилию приключений, выпавших на его долю. Но все им сделанное можно было увидеть вокруг в виде построек, прочитать по налоговым спискам. Или, например, стоя рядом с падишахом, смотреть на парад войск, в формирование которых и он вложил свой труд. Да, сорок лет успех сопутствовал Моголу!

А ведь начиналось все не так безоблачно. Победа над Хему принесла Акбару ключи от Дели, но четырнадцатилетний мальчик тогда был окружен несметным числом врагов, причем даже и среди своих приближенных.

Не то чтобы Байрам-хан, хан из ханов, как он сам любил себя называть, или Хан Бабу, как его называл Акбар, — и он, надо сказать, очень ценил этот титул, — когда-либо считал себя его врагом. Все его благоденствие было связано с силой и славой Могола, однако он считал, что это должна быть сила и слава, задуманная самим ханом и им же контролируемая.