За любовь (СИ), стр. 78

— Анна! — услышала она смутно знакомый голос. Дверь разрывало от ударов. Она не хотела возвращаться — нет! Дверь с грохотом отворилась:

— Анна…   — услышала она мужской крик, в глазах потемнело, и больше не было ничего.

Глава 27

Он бегал взад вперед, пытаясь, успокоится, но ничего не выходило! Ярость и в то же время паника разгорались как пожар в его душе! Мысли роем проносились в голове, усиливая лихорадку мужчины. Он не знал, что ему делать! Он готов был уничтожить суку — как же она его достала! Но больше он не намерен плясать под ее дудку! Все это зашло слишком далеко! Да и теперь, когда он был почти у цели, он не мог рисковать и не будет!

Причиной же подобных рассуждений мужчины — стал телефонный разговор, состоявшийся пару часов назад. Он не ждал, что Мейсон позвонит, да и после всего он горел желанием придушить гниду — хорошо, что она не догадалась позвонить два месяца назад! В тот момент он бы даже не раздумывал! В тот момент он вообще ни о чем не думал, кроме Анны! Когда он увидел ее стоящей на подоконнике, мир для него померк! В ту минуту в голове была только одна мысль — удержать и не отпускать, не отпускать никогда! Всю дорогу пока он шел за ней, он понимал, что с ней происходит что-то не то, она была будто не в себе, потерянная, отрешенная, безразличная, но он не думал, что она решится на такой кошмарный шаг! А когда она не открыла дверь, что-то шевельнулось внутри, и холодный липкий ужас окутал все существо. Уже ничего не разбирая, он рванулся к ней. Ее исхудавшее белое тело над пропастью в сотню метров разорвало его сердце на миллион кусков. Он ненавидел себя, Мейсон и Беркета, его больше всего на свете! Боже! Что они сделали с невинной девочкой, преследуя каждый свои цели?! Монстры, конченые ублюдки! Когда она потеряла сознание и начала падать, он знал, что если не успеет, то лучше ему прыгнуть следом — жизни без нее он не представлял, а без нее по собственной вине — особенно! Но Бог был милостив не к нему конечно, но он успел, схватил ее мертвой хваткой, рвал жилы, но держал! Вытащил! Чувствуя эйфорию и ужас, покрывал поцелуями каждую ее частичку, впервые прикасаясь к столь желанному телу, прижимал, боясь, что если отпустит, то потеряет! Такого потрясения в его жизни никогда еще не было, даже тогда …Он сидел на полу, держа на руках бесчувственное тело, его трясло, мозг кипел, разрывался, мужчина не знал, что нужно сделать в первую очередь, но одно он понял, точно — игре пришел конец!

И сейчас, когда позвонила эта тварь — Мейсон, охваченная своей дьявольской идеей — добить Беркета, он готов был ее убить, и это не было пустой угрозой! Пусть только попробует! Все эти два месяца он не отходил от Анны — наконец то у него получилось быть с ней, не вызывая подозрений и косых взглядов, все было логично и понятно! Да и даже дело было не в этом — главное, что Анна не противилась его помощи и поддержки, конечно, сказывалось ее состояние, но если только так ему выпал шанс попытать свое счастье, значит, он им воспользуется! И он воспользовался — тихонечко двигался к ней, окутал ее заботой, любовью, поддерживал, аккуратно давил на нужные кнопочки — пусть это мерзко, но каждый выживает, как может, он так! Без нее ему не жить уже, слишком тяжело терять мечту, когда ты почти к ней прикоснулся! И он не потеряет! Он не позволит суке все испортить, а что все пойдет прахом, когда Беркет узнает правду, он не сомневался! Нет, этого нельзя допустить, по крайней мере, не сейчас! Еще немного и тогда пусть, только тогда будет уже поздно! Осталось чуть — чуть и Анна будет его! Чуть-чуть…

Он стоял под проливным дождем, смотря ей вслед, его рвало на куски — хотелось броситься следом, хотелось умереть от боли и безысходности. Взгляд фиксировал, въедался в ее тоненькую фигурку, он жадно впитывал ее в себя. Боже! Его бросало в дрожь, но он не смел, шелохнуться — смотрел, запоминал, знал, что это последняя встреча! А еще боялся! Страх опутывал, скользил по нему, ногти впивались в кожу ладоней до крови, но он не чувствовал, ему просто нужно было сделать что-то, чтобы не побежать за ней! Кивнув кому-то, кто стоял рядом, он хрипло и как можно спокойней произнес:

— Проследи за ней, чтобы не наделала глупостей!

После этих слов, покрепче стиснув зубы, он быстро двинулся к себе. Силы осталось лишь на вдох, все было истрачено на борьбу с самим собой, с проклятой тягой к ней, а потому обсудив кое какие детали со своими людьми, Маркус распустил их. Оставшись один, он сел на край кровати и уперся взглядом в одну точку. Господи, как же он устал! Он думал, что станет легче — ни хрена! Когда ее увезли в больницу, он считал, что свихнулся окончательно, хотя наверно так и было, он метался, внутри все рвалось, состояние было на грани, а точнее за гранью! За гранью разумного, за гранью человеческого! Боже, ведь он мог убить ее! Он сошел с ума, он ничего не понимал — боль топила, она раздирала! Боль за нее, насрать уже было на все — только бы она жила! Не одно человеческое существо не заслуживает такого! Он не верил, что докатился до такого зверства, до такого садизма, безумия, скотства! Боже, Боже, Боже! Маркус готов был удавиться, он ненавидел себя! Но разве это уже имело значение, разве что-то уже имело значение! Пока она не приходила в себя, он не соображал вообще ничего, рвался к ней и поехал — не выдержал! Ему нужно было увидеть ее, почувствовать, просто знать, что она есть, что она дышит, увидеть дело своих рук, вбить в свой гроб последний гвоздь! Он примчался в частную клинику, в которой оплатил лучшую палату и лучших врачей — то малое, что он мог сделать! Как же это все омерзительно — искалечил ее, а потом предоставил лечение, будто она кукла, а не человек! В висках и в груди стучало, все в нем сломалось в ту зверскую ночь! Он вопил, душа обливалась кровью, он спрашивал — почему это случилось с ними, за что? Но в ответ только тишина пустых стен! В ответ ничего! Хоть бы сойти уж с ума или сдохнуть на хрен, только бы прекратить этот ад! Что это?! Наказание за его развязную жизнь?! Плата за его успех и за то недолгое счастье?! Да к чертям все это, только бы не знать этой дикой боли! Но кто его спрашивал?! А ведь он с самого начала знал, что ей не место в его жизни! Знал, что уничтожит ее, только не знал как! Не знал, что изуродует ее, разорвет, утопит в крови и себя тоже, себя в первую очередь! Он проклинал себя — почему он не нашел в себе силы отпустить ее, почему мать его! А потому что как бы не было больно, без нее он вообще не жил, ведь он загибался без нее, он был на ней посажен, как наркоман на героине! И если у наркомана от дури зависело сознание и тело, то у него от нее зависело ВСЕ — разум, душа, сердце, тело, да вся его поганая жизнь!

После его зверства весь мир кипел, как и он! Он переваривал сам себя, кипел в котле обжигающей до волдырей, до мяса и костей агонии! Огонь, кипевший в крови, сжигал его сердце и томил! Не вытерпев, он приехал в больницу, он сам не знал зачем, разве он смеет после того, что сотворил?! Но Маркус не мог больше терпеть эту муку и страх, ему нужно было увидеть ее, увидеть и все! Хоть и знал, что тогда уничтожит себя окончательно! Но ему не позволили! Когда он появился в дверях, то увидел Маргариту Петровну, женщина при виде его побледнела и тут же бросилась к нему, вытолкнув его в коридор, она кинулась на него, как дикая с безумным надрывным криком:

— Убирайся чудовище, не смей к ней приближаться! Никогда! Никогда не смей! — она хлестала его по щекам, а он не сопротивлялся, он все равно ничего не чувствовал — Господи ты ненормальный, ты зверье! Как тебя земля носит! Что ты сделал с моей девочкой! За что? — женщина бессильно ударила кулаками по его груди и захлебнулась рыданиями. Он пропускал через себя ее боль, ее горечь, у него не было слов — оправдания ему не было, да и не нужно было!

— Как она? — прохрипел он. Маргарита Петровна посмотрела на него с ненавистью, но ему было все равно до остальных, он растоптал самое родное, что у него было, так что не трогает и не задевает его уже ничего!