Озорство, стр. 9
— Мэм, — снова обратился к старухе главврач, — вы вспомнили, как вас зовут?
Старуха покачала головой?
Как установить ее личность? С ее одежды были спороты все метки. Их не нашли ни на ночной сорочке, ни на платье, которое было на ней надето, ни на нижнем белье, ни даже на полотенце.
— Вы знаете, где вы живете? — спросил Макс Элман, заведующий покоем экстренной помощи.
Это был 47-летний мужчина, кареглазый, черноволосый, смуглолицый. Он был скорее похож на одного из работавших в его отделении индийцев, чем на американского еврея. Его жена тоже была врачом, она работала в больнице другого района. Супруги виделись только на своей маленькой мэнской ферме, им особенно нравилось жить там зимой.
— С Полли, — ответила старуха.
— Кто такая Полли? — спросил третий находившийся в палате мужчина.
Он не был врачом, но, как и Хэггерти и Элман, имел ученую степень доктора. Доктор Грегори Слоун. Он получил степень магистра на факультете общественного попечения Южно-калифорнийского университета, а степень доктора социальной медицины в университете, расположенном в центре города. Самый молодой из троих докторов — ему было 38 лет — он успел уже два раза развестись и оплешиветь. Эти события его жизни были тесно связаны одно с другим: его волосы начали редеть, когда Шейла, его первая жена, ушла к тренеру, рекрутировавшему игроков в команду бейсболистов высшей лиги. Сейчас, думал он, она, вероятно, живет с ним в каком-нибудь захолустном городишке.
Он ищет потенциальных звезд бейсбола, смотрит, как они владеют приемами игры. Его зовут Бак. Он тренервербовщик.
— Полли, — проговорила старуха. — Вот кто.
— Она ваша дочь?
— У меня нет дочерей?
— Нет дочерей? — переспросил Слоун.
— Вы что, глухой? — поинтересовалась старуха.
В четырех из каждых пяти американских семей заботливо ухаживают за больными или престарелыми родителями. Эти заботы лежат в основном на плечах женщин, иногда на их попечении оказываются и немощные дядюшки и тетушки или же родственники, доставшиеся им в наследство от умершего супруга или сына, ни с того ни с сего сбежавшего куда-нибудь на край света. Миллионы американок надеются начать новую жизнь без забот и хлопот, как только их собственные дети вырастут и вылетят из родного гнезда, но их надеждам не суждено осуществиться. Место детей занимают немощные родители, и все начинается сначала. Вот почему врачи заинтересовались, не дочерью ли старухи была эта Полли.
— А сыновья? — допытывался Элман. — У вас есть сыновья, мэм?
— Не помню, — ответила она.
— Может быть, у вас есть внуки? Вспомните, есть у вас внуки? — спросил Хэггерти.
— Ральф, — ответила старуха.
— Ральф, это кто?
— Это не собачья кличка, — пояснила старуха.
— Кто он такой, этот Ральф? Вы можете припомнить?
— Ральф, он здесь, — произнесла она.
— А фамилию его вы знаете?
— Не могу припомнить, — ответила старуха. — Он утонул.
— А другие внуки? Можете вспомнить мальчиков... или девочек?
— Бадди, — сказала старуха.
— Бадди? Кто это? Как его фамилия?
— Не могу припомнить. Где я?
— В Старой больнице неотложной медицинской помощи, — сообщил ей Хэггерти.
Четыре миллиона граждан Соединенных Штатов Америки страдают болезнью Альцгеймера. Ожидается, что приблизительно через 35 лет эта цифра утроится. Но не следует думать, будто все брошенные старики жалуются на прогрессирующую потерю памяти. Некоторые из них хроники, а другие просто стары и немощны. Старая дама, которую в этот день привезли в Неотложку, по-видимому, страдала болезнью Альцгеймера. Уход за такими больными в лучшем случае утомляет семью, а в худшем истощает ее. Их ни на секунду нельзя оставить без внимания, и ухаживающие за ними родственники из-за этого очень часто впадают в стрессы, отчаяние, безысходность, становятся наркоманами. Их здоровье разрушается, семья разоряется. Врачам не нужно было объяснять, почему Полли или кто-то другой сказал:
«Хватит!»
Двое из этих докторов были врачами.
Они дали клятву Гиппократа.
Но что им было делать, если под дверь их больницы подбросили больную, которой требуются всестороннее обследование и дорогостоящий персональный уход, а оплачивать счета за ее лечение некому?
— Можете ли вы рассказать нам что-нибудь о себе? — спросил Слоун.
— Я всегда мочилась в постель, а Полли это не нравилось, — ответила старуха.
Хэггерти вздохнул.
— Давайте позвоним в полицию. В отдел, занимающийся розыском без вести пропавших, — предложил он. — Может быть, она случайно забрела на ту железнодорожную станцию и заблудилась там. Может быть, ее ищут.
Эта возможность показалась Слоуну сомнительной. Да и разве ребята из 86-го участка не справлялись в Отделе розыска без вести пропавших перед тем, как привезти старуху в Неотложку? Скорее всего нет. У нас любят сваливать ответственность на других, подумал он.
— Ничего, авось обойдется, — проговорил он, а про себя подумал, что с этой старухой они еще хлебнут горя.
Закусочная, где продавали мороженое из йогурта, находилась на углу улиц Стеммлер и Пятой Северной, невдалеке от здания 87-го участка. Было только девять часов утра. Подросток, работавший за стойкой, едва успел отворить дверь, как в закусочную вошел мужчина. Он постоял, изучил меню, а потом заказал мальчишке мороженое с черным шоколадом в вафельном стаканчике. Вынул из карманов руки и стал ждать, когда мальчишка обслужит его.
— Сколько с меня? Я могу сейчас расплатиться с тобой, — проговорил он.
— Это зависит от размера того, что вы заказываете, — ответил мальчик.
— Так, значит, мороженое может быть различных размеров? — спросил мужчина, вынув из кармана бумажник.
— Большого и маленького, — объяснил мальчик.
— А какая между ними разница?
— Маленькое вот такой высоты, — показал мальчик, его ладонь была в семи сантиметрах от верха стаканчика, — а большое вот такой, — его ладонь поднялась раза в два выше.
— Давай маленькое, — сказал мужчина.
— Будет сделано, — откликнулся мальчишка. Он потянул к себе рукоятку, и в стаканчик потек йогурт.
— Так сколько же с меня? — снова спросил мужчина, открывая бумажник, чтобы вынуть из него одну или несколько долларовых бумажек — столько, сколько ему следовало заплатить за йогурт. Он не взял протянутое ему мороженое, потому что не мог в одно и то же время держать стаканчик и отсчитывать деньги.
— Понятия не имею, — произнес мальчик, — я только начинаю...
— Прошу прощения, — возмутился мужчина, — но разве ты секунду назад не сказал мне, что стоимость зависит от размера?
— Сказал, но...
— Я заказал тебе маленькое, ты сделал мне маленькое, а теперь вот говоришь, что понятия не имеешь, сколько оно стоит.
— Это потому, что...
— Хитришь, парень? — спросил мужчина.
— Нет, сэр, просто...
— Ты что, совсем меня за дурака принимаешь?
— Сэр, сегодня мой первый...
— Ты не знаешь, сколько стоит твой поганый йогурт? А ты знаешь, что это такое? — прервал его мужчина, и мальчишка остолбенел, держа в руке вафельный стаканчик с шоколадно-йогуртовым мороженым. Прямо на него смотрело дуло пистолета. Мальчишка задрожал от страха.
— Так знай, — сказал мужчина, — мне такие гадости не нравятся, — и выстрелил мальчишке прямо в грудь.
Прогремевший выстрел открыл счет убийствам, которые совершатся в городе в этот день.
Следующее убийство произойдет через 15 часов.
Глава 3
— Появились? А мы уже начали по вас скучать, — с нетерпением произнес Паркер.
— Не волнуйтесь, не волнуйтесь, — стал успокаивать его Моноган.
— Не волнуйтесь, — поддакнул Монро.
— Выходит, мы удостоились особого внимания Отдела расследования убийств? — продолжал Паркер. — Шутка ли, краскопульты посыпались как из рога изобилия.
— Да, к сожалению, — согласился Моноган.
— И можем теперь наслаждаться вашим обществом? — закончил Паркер и подмигнул Клингу.