Озорство, стр. 68
Насвистывая, он помахал рукой двум охранникам, болтавшим возле эстрады, пожелал спокойной ночи охраннику, стоявшему у входа, и покинул площадку.
Из телефонной будки, что стояла на углу, где была припаркована его машина, Флорри позвонил Глухому и доложил ему, что к завтрашнему действу все готово.
— Спасибо, — поблагодарил его Глухой.
Карелла не мог уснуть.
В его голове звучали старые песни, он не знал их слов или знал только короткие обрывки, ни одной не мог вспомнить от начала до конца. Звучали разные мелодии, непрекращающийся концерт, но он не слышал его полностью. Песни из далекого прошлого, он много раз слышал их по радио, они слились в одно беспорядочное целое. Какой-то ночной низкотональный кошмар, и не было этому кошмару конца.
Карелла не мог поверить, что Глухой действительно нацелился на завтрашний концерт. Насколько он знал этого человека, а ему казалось, что он его отлично изучил, концерт — что бы он ни задумал натворить на нем: пожар, а может быть, что и похуже — был только отвлекающим маневром. Концерт был бесплатным, кассы не было, так что Глухому нечего было там грабить. Он нацелился на что-то другое, настоящий объект его внимания находился где-то в другом месте.
Но где?
Город большой.
В голове звучали песни.
Казалось, что какие-то часы в голове отсчитывают время.
Время неумолимо приближалось к часу дня, когда должен был начаться концерт.
Что еще произойдет завтра в час дня?
И где?
Звучали песни, слышанные когда-то по радио. Саксофоны и трубы, грохочущий барабан и бас, пианино и тромбон.
Что? — думал он.
Где?
Глава 13
Утро четвертого апреля выдалось серым, не предвещающим ничего хорошего. Небо над городом было плотно закрыто свинцовыми тучами. Около восьми часов, задолго до открытия концертной площадки, начали собираться зрители. Зрелище было бесплатным, места ненумерованы, и каждый мог становиться или садиться, где хотел. В десять часов тучи начали рассеиваться, а незадолго до одиннадцати ярко засияло солнце, а небо словно расцвело синими барвинками. Со стороны Речной Гавани дул свежий ветерок, усиливая утреннюю прохладу. Но никто из зрителей, собравшихся в парке на концерт, не жаловался. Разве можно было в апреле ждать лучшей погоды?
Словно в старые добрые времена, подумала Хлоя, когда народ издалека стекался на местные ярмарки. Сил попросил ее встретиться с ним ровно в одиннадцать у главного входа на площадку. Хлоя подошла туда и увидела толпу окруживших его поклонников. Они выкрикивали его имя, размахивали альбомами для автографов и программками, просили дать автограф. Он сразу же заметил ее, вырвался из толпы, подбежал, взял за руку.
Она почувствовала себя избранной, когда он провел ее мимо охранников и направился вместе с ней к высокому забору, окружавшему пространство позади эстрады.
— Давай наденем это, — проговорил он. — И ходи, где пожелаешь.
Он накинул ей на шею шнурок с оранжевой слоенкой. На верху слоенки было напечатано название ансамбля, «Блеск Плевка», а ниже — рельефными буквами слово «Артист». Они прошли мимо пивной палатки, потом через охраняемые ворота.
Сил помог Хлое подняться по деревянным ступенькам на эстраду. Там деловито сновали люди. Не выпуская руку Хлои, Сил подвел ее к Джибу, проверявшему уровни интенсивности звуков.
У каждого артиста были один, два, а у некоторых и три монитора, они крепились на ногах и позволяли слушать любого находившегося на эстраде исполнителя на заданном уровне интенсивности звука. Джиб прослушивал звучание дуэта девушек своего ансамбля, стоявших по обе стороны от него на расстоянии около двух метров. Девушки пели в стиле рэп «Ненависть», вторую песню сегодняшней программы ансамбля.
— Джиб, — обратился к своему напарнику Сил, — позволь представить тебе Хлою Чэддертон. Хлоя, это Джиб, лидер ансамбля.
— Как поживаете? — поздоровался Джиб.
— Это ее муж написал «Сестра моя женщина», — пояснил Сил.
— Мы откроем ею наше выступление, — сказал Джиб.
— Не могу дождаться, когда услышу ее, — произнесла Хлоя.
— Девушки ведут основной мотив рэпа, а мы с Сильвером стоим сзади них и подпеваем. Получается отлично. Ваш муж, Хлоя, написал замечательную песню.
— Спасибо на добром слове, — поблагодарила Хлоя.
Ах, Джордж Чэддертон! Он остался в далеком прошлом, а в ее настоящее и, она надеялась, в будущее вошел Сильвер Каммингс. В двух метрах от них, по обе стороны маленького треугольника, образованного Хлоей, Силом и Джибом, стояли девушки и пели в стиле рэп «Ненависть». Из громкоговорителя, закрепленного на ноге Джиба, лились слова:
Ты пришел на встречу с ненавистью в сердце...
К Чертовым воротам...
Карелла и Браун решили пойти на концертную площадку к полудню. Поговорить там с людьми, ответственными за безопасность, расспросить их. Может быть, они слышали или видели что-нибудь подозрительное в течение последних часов перед началом концерта. Но оба сыщика сомневались, что концерт играл главную роль в замыслах Глухого. Сыщики сидели за своими рабочими столами и сосредоточенно просматривали газеты и журналы. Надеялись найти сообщение о каком-нибудь событии, которое начиналось бы в час дня и могло бы представлять интерес для Глухого.
Но никто из них не подозревал, что подобное событие значилось в бюллетене, который уже целую неделю висел на доске объявлений в следственном отделе.
От: Заместителя комиссара Жака Дюпрэ
Отдел информации Полицейского управления
Сообщение для печати
Примечание: Сообщить немедленно.
В субботу 4-го апреля в 1 час дня в мусоросжигательной печи Департамента санитарии, расположенного на Хоугтонской улице возле дороги, ведущей к Речной Гавани, будут уничтожены наркотики, конфискованные при аресте 6955 сбытчиков. В партию предназначенных к уничтожению наркотиков входят: 24 фунта 4 унции 113 гран героина на сумму 24251875 долларов, кокаин на сумму 3946406 долларов, кристаллический кокаин на сумму 583 000 долларов, марихуана на сумму 224689 долларов и другие наркотики. Будет уничтожено оборудование для изготовления наркотиков, таких, как ЛСД, опиум, гашиш.
Среди зрителей преобладали негры. На это и рассчитывал Глухой. Но были также и белые. И на это рассчитывал Глухой. А еще были латиноамериканцы и азиаты, но Глухой не принимал их в расчет. Большинство зрителей были молоды, и это отлично вписывалось в планы Глухого. Юнцы очень обидчивы и скоры на расправу, а девицы охотно подстрекают их к ссорам и легко возбуждаются. В нашем городе пятьдесят процентов подростков носят в карманах оружие. Эта часто публикуемая в печати цифра не ускользнула от внимания Глухого. Он знал, что при таком скоплении зрителей вряд ли станут проверять наличие у них оружия. Да это и практически невозможно. Луг площадью четыре гектара не средняя школа, где в дверях стоит охранник. Вход на концертную площадку ограничивался двумя столбами, отстоящими на шесть метров один от другого. Столбы были окрашены в красный, белый и синий цвета, возле каждого из них стоял добродушно улыбавшийся охранник. Но если бы им вздумалось проверять наличие у зрителей оружия, если бы обезоруживали каждого входившего на площадку юнца, на входе создалась бы невероятная свалка.
Глухой все рассчитал на несколько ходов вперед, все принял во внимание. Он прекрасно знал человеческую натуру.
Сил подошел с Хлоей к девушкам, и проверка интенсивности звука прекратилась. Девушки были одеты точно так же, как ребята. Джинсовые костюмы и высокие сапоги. Только тесно облегавшие их тела синие майки имели очень низкий вырез и выставляли напоказ роскошные груди. Женская прелесть и мужская сила — вот чем, по разумению Хлои, был рэп, а протест — это бесполезная чепуха. За протест боссы звукозаписи гроша медного не дадут. Нужно это растолковать Силу, подумала она. Чуть позже. В их общем будущем.