Мошенник, стр. 32

– Великолепный план, – сказала она.

– Вот и прекрасно! А теперь давай выпьем за успех нашего предприятия!

Щелчком пальцев он подозвал официанта, сделал заказ и, когда тот ушел, она наклонилась над столом и произнесла три самых великолепных слова во всем человеческом языке:

– Я люблю тебя.

Он поглядел на неё затуманившимися от нежности глазами и произнес в ответ три самых расхожих слова в человеческом языке:

– Я люблю тебя.

Тедди Кареллу постоянно преследовал страх, что она недостаточно хороша для своего мужа. Происходило это, вероятно, потому, что она лишена была возможности разговаривать. Она не способна была нашептывать ему на ухо слова, ни самые интимные, ни самые обыденные, она вообще не могла произнести вслух ни одного слова. Она могла изъясняться только знаками и успела придумать тысячу и один способ показать ему, что целиком принадлежит ему. И все же она испытывала чувство, что ему, может, скучно с ней. Она все время боялась, что ему может недоставать женщины, которая сумеет сказать ему те слова, которые он, несомненно, хотел бы услышать. Однако она ошиблась здесь самым жестоким образом. Ее лицо говорило ему буквально все, что он мог бы или хотел от неё услышать.

Тем более, что её изобретательность помогла ей стать великолепной женой, женой, которая полна сюрпризов, женой, которая постоянно умеет порадовать мужа, отвлечь его от мрачных мыслей. Этим она превращала его жизнь в сплошной праздник, в сплошной день рождения. Честно говоря, Тедди Карелла была бы точно такой же женой и в том случае, если бы она могла говорить. Просто такова была её натура. По происхождению она была частично ирландкой, а частично шотландкой, но в ней проявились какие-то чисто восточные элементы, когда дело касалось её отношения к мужу. Ей хотелось любой ценой доставить ему удовольствие. И если что-то было ему приятно, это автоматически означало, что именно это приятно и ей. И ей не требовалось читать какие-то там книжки, чтобы понять истину, что любовь многогранна.

А поскольку её мировоззрение носило явный налет Востока, не было ничего удивительного в том, что мыслями она постоянно возвращалась к милому Чарли Чжену и к прелестному изображению бабочки, которое она видела у него на стене.

Интересно, какова была бы реакция Стива, если бы однажды, вернувшись ночью с работы и посмотрев на неё в её полупрозрачной ночной рубашке, он сдвинул бы как обычно в сторону воротничок её рубашки, чтобы поцеловать её в плечо, и обнаружил бы вдруг там великолепную черную бабочку? Такая перспектива показалась ей весьма заманчивой. И чем больше она думала на эту тему, тем более соблазнительной казалось ей эта-затея. Она была уверена, что Стив будет приятно удивлен. А кроме того, она была уверена и в том, что это очень обрадует Чарли Чжена. И уж, что вне всяких сомнений, это доставит и ей немалую радость. Но было все-таки что-то весьма рискованное и сомнительное в тому что стоит вот просто так взять да и вытатуировать бабочку на плече. Рискованно, но тем не менее очень приятно. Даже мысли об этом доставляли ей радость.

А что, если ей будет очень больно? Да, почти наверняка будет очень больно. Но с другой стороны Чжен казался ей таким человеком, на слово которого можно положиться. Нет, не похоже на то, что Чжен способен причинить ей боль. А кроме того, Чжен понял, как сильно она любит своего мужа. Это обстоятельство почему-то казалось ей особенно важным. Бабочка эта задумана как подарок Стиву и ей казалось, что вытатуировать её должен человек, который очень хорошо понимает, что означает любовь женщины к её мужу.

“И черт с ней, с болью, – подумала она, – я просто должна это сделать!”

Сейчас же. Она бросила взгляд на часы.

“Нет, сейчас же не получится. Став скоро приедет обедать, значит, придется повременить”. Она подошла к настольному календарю и перелистала несколько страниц. На послезавтра у неё назначен визит к зубному врачу, но завтрашний день она имеет полностью в своем распоряжении.

А действительно ли это будет красиво выглядеть, когда на ней будет открытое платье?

Наверняка, если Чжен и в самом деле очень аккуратно посадит ей на плечо маленькую черную бабочку, изготовившуюся к полету.

Мысленно она определила срок – завтра, сразу же после ленча, она отправится в ателье Чарли Чжена.

После этого она, как самая настоящая черная бабочка, запорхала по квартире, полная радостного ожидания.

Глава 14

У молодого человека явно были свои проблемы. Он шагал сейчас по улицам города, обдумывая эти проблемы, и считал, что все случившееся было результатом удивительно удачно сложившихся для него обстоятельств.

Молодой человек был одет очень прилично, даже с некоторым налетом консервативности. Похоже было, что у него наверняка имеется солидный счет в банке. При этом он не производил впечатление человека, перегруженного знаниями. Он просто расхаживал себе по улицам города и сейчас, когда дождь, наконец, прекратился, занятие это он явно находил приятным. На улицах стали появляться люди, подобно жителям осажденного города, пытающимся воспользоваться перерывом в бомбардировке. Небо по-прежнему оставалось серым, но в тучах возникли светлые разрывы, сквозь которые прорвались первые, ещё робкие солнечные лучи.

Мимо проехал мальчишка на велосипеде. Шины его с легким шипением рассекали воду, скопившуюся у обочин тротуаров.

Молодой человек поглядел вслед мальчишке и тяжело вздохнул. Двое мужчин стояли на тротуаре у перекрестка. Один из них был рыжеволосым. Второй мужчина, высокий и темноволосый, был одет в темно-синий костюм.

Молодой человек окинул их беглым взглядом. Когда он подошел к ним достаточно близко, человек в синем костюме шагнул ему навстречу.

– Извините, пожалуйста, – сказал он.

Молодой человек поднял голову и поглядел на него.

– Разрешите обратиться – Чарли Парсонс. Я хотел бы попросить вас о небольшой услуге.

– А в чем дело? – спросил молодой человек.

– Вот этот парень, – сказал Парсонс, указывая на рыжеволосого, – имеет золотую монету, и я, пожалуй, был бы не прочь купить её у него. Но я, к сожалению, оставил свои очки дома и никак не могу разглядеть дату её выпуска. Вот я и подумал, не согласитесь ли вы помочь мне?

Молодой человек пожал плечами.

– Видите ли, я, собственно, тороплюсь по делу, – сказал он. – Это займет у вас не более минуты и, право, вы очень обяжете меня этим.

– Ну ладно, – согласился молодой человек, – где же эта ваша монета?

Рыжий подал ему довольно крупную золотую монету.

– Я купил её в Японии, – пояснил он. – Я только что оттуда. Служил в армии вплоть до прошлой недели. Только что демобилизовался, – рыжий улыбнулся обезоруживающей улыбкой. Он имел вид простого провинциального парня. – Зовут меня Фрэнк О’Нейл.

Молодой человек только кивнул в ответ и взял монету.

– А на что я должен тут смотреть? – спросил он.

– Дату, – сказал ему Парсонс. – Она должна находиться внизу или же вдоль ободка.

– Обод?.. А, верно, вот она. 1801 год.

– Тысяча восемьсот первый? – сказал Парсонс. – Вы уверены в этом?

– Вот тут стоит цифра 1801.

– Так это значит... – Парсонс оборвал себя. О’Нейл пристально следил за выражением его лица.

– Это значит, что монета, можно сказать, древняя? – с самым невинным видом осведомился О’Нейл.

Парсонс откашлялся. Было совершенно очевидно, что он наткнулся на нечто весьма ценное и не хочет показать этого.

– Нет, древней её считать нельзя. Фактически я бы даже сказал, что это довольно часто встречающийся экземпляр. Единственное, что меня удивляет в ней, так это то, что на русскую монету вы наткнулись в Японии.

Молодой человек посмотрел сначала на Парсонса, а потом перевел взгляд на О’Нейла.

– Россия, кажется, воевала когда-то с Японией, – сказал он.

– Да, совершенно верно, – сказал О’Нейл. – Тогда, видимо, она и попала туда. Господа там можно найти самые разные ценности, особенно, во внутренних районах.