Мошенник, стр. 24

– Но... – начал было официант.

– Я являюсь полицейским детективом, – сказал Карелла. – Вызовите полицейского, который патрулирует ваш район. И побыстрее.

– Хорошо, – сказал официант. – Как прикажете, сэр.

Карелла не тронулся с места, где он стоял над Дейвом. На Тедди он даже не глянул ни разу.

Когда пришел патрульный, он предъявил ему свой жетон полицейского детектива и приказал арестовать Дейва за неприличное поведение в общественном месте, не упоминая об имевшем место хулиганском нападении на полицейского детектива. Он изложил патрульному всю необходимую тому информацию и вместе с ним вышел к полицейской машине, где пробыл примерно пять минут. Когда он вернулся, пожилая супружеская пара уже успела уйти из ресторана. Тедди безмолвно поджидала его, теребя лежащую на коленях салфетку.

– Ну, как ты? – сказал он и улыбнулся.

Она все ещё испуганно поглядела на него через стол.

– Прости, пожалуйста, – сказал он. – Ей-богу, я не хотел этой заварушки.

Она понимающе кивнула.

– Да и для него самого будет лучше, если эту ночь он проведет взаперти. В противном случае он обязательно заведет драку ещё с кем-нибудь. Видишь ли, дорогая, он явно нарывался на драку. – Он немного помолчал. – А кто-то, другой мог бы оказаться изрезанным этой бутылкой.

Тедди кивнула с тяжелым вздохом.

Только что она как бы побывала на работе своего мужа и увидела его в деле. Она ещё слишком хорошо помнила эти пугающие точные движения его рук, рук, которые она до сих пор знала как очень нежные и ласковые руки.

И может быть, этот её тяжелый вздох объясняется тем, что перед ней впервые приоткрылся иной мир – мир, населенный отнюдь не милыми и воспитанными молодыми людьми, которые играют в спокойные, и приятные игры. И тогда она потянулась через стол, взяла его правую руку и поднесла её к губам. Она стала покрывать мелкими поцелуями сначала костяшки пальцев, а потом и ладонь, и Карелла вдруг с удивлением ощутил, как на руку ему капают теплые слезы.

Глава 11

Так неудачно все сложилось только потому, что Артур Браун вкладывал слишком уж немало усердия и дотошности в дело поимки своего мошенника. Не будь он таким старательным, то наверняка не напросился бы на то, чтобы подменить Кареллу, когда тот должен был присутствовать на перекличке на этой неделе.

Перекличка означала для него поездку в центр, в Главное управление полиции на Хай-стрит, а потом ещё сидение в зале с целой кучей других детективов, собранных сюда со всех полицейских участков города с тем только, чтобы смотреть на парад задержанных прохвостов всех мастей, которым предъявляются самые различные обвинения. Перекличка не представляет собой ничего интересного и обычно присутствие на ней считается нудным и бесполезным делом.

Браун же умудрился кроме того провести и свою собственную перекличку в дежурной комнате 87-го участка, куда он вызвал маленькую негритяночку по имени Бетти Прескотт и довольно громоздкого бизнесмена по имени Эллиот Джемисон. Он поочередно предъявлял им для обозрения Фредерика (“Фритци”) Дойча. Обе жертвы мошенничества с ходу сняли с Дойча все подозрения. Он не был тем человеком (а в случае с Джемисоном не был одним из тех людей), который жульническим путем выманил у них деньги. В глубине души Браун только порадовался этому. Он вежливо поблагодарил мисс Прескотт и мистера Джемисона, а потом дружески похлопал Дойча по спине и ворчливо сказал:

– Держись и дальше того же курса.

И после этого он вдруг предложил Карелле подменить его на перекличке, куда Карелла должен был ехать на следующий день.

Карелла, который относился к перекличкам как к неизбежному злу, примерно, как к той многим знакомой ситуации, когда теща вдруг объявляет, что намерена проживать вместе с вами, с превеликим удовольствием уступил ему эту честь. Так вот, если бы Карелла оказался полицейским, который любит ездить на переклички, если бы Карелла проявил большую сознательность и старание или дотошность, если бы Карелла хоть капельку верил в то, что его появление в Главном управлении полиции в эту среду может помочь делу у возможно, всё сложилось бы совсем по-иному.

Собственно говоря, Карелла на самом-то деле был вполне сознательным и весьма дотошным полицейским, но он к этому времени по уши увяз в материалах об этих всплывших трупах, а на перекличках очень редко представляют людей, разыскиваемых по обвинению в убийстве. Поэтому-то он и решил, что время его будет потрачено куда с большей пользой, если он в среду объедет побольше ателье, где делают татуировки, и поищет там человека, который поможет ему выйти на след того или тех, кто причастен к появлению этой злосчастной татуировки “НИК” на руке второго выловленного в реке трупа.

Исходя именно из этих причин, он и позволил Брау занять свое место, и это было достойно сожаления.

Это было достойно сожаления уже потому, что в среду на перекличке полицейским были представлены два высоких и очень красивых блондина.

И один из этих блондинов был как раз убийцей Мэри-Луизы Прошек и второй, пока ещё не опознанной девушки.

Однако Брауна в тот момент интересовали мошенники, а никак не убийцы.

Кареллу же привлекали ателье, где делают татуировки. Что касается Клинга, то он считался новичком среди детективов. Поэтому-то он и поехал в управление в среду вместе с Брауном.

Город снова был затянут мелким моросящим дождем и это не располагало к разговорам. Поэтому полицейские почти всю дорогу промолчали. Клинг, в основном, раздумывал о том, как бы половчее поставить в известность Клер о времени своего отпуска, а также о том, как Клер воспримет это известие. Браун же размышлял о своем мошеннике, который в одном случае работал в одиночестве, а во втором прибегнул к помощи соообщника. При этом Браун пытался предугадать, не удастся ли что-нибудь выяснить на предстоящей перекличке. Браун не гнал машину из-за мокрого скользкого асфальта и к Главному управлению они добрались только к пяти минутам десятого, поэтому к тому времени, когда лифт доставил их на девятый этаж, перекличка шла уже минут десять. Они пришпилили свои жетоны к пиджакам и беспрепятственно прошли мимо дежурного, сидевшего за маленьким столиком у входа. Дежурный ничего им не сказал. Он просто с осуждающим видом глянул на свои часы.

Когда они вошли в огромный, похожий на гимнастический, зал, где проводилась перекличка он был весь погружен в темноту. Единственным освещенным местом была возвышающаяся у дальнего конца зала эстрада.

– ...третье ограбление было совершено в 1949 году, – говорил с эстрады начальник детективной службы города, поворачиваясь к теряющимся в темноте рядам стульев, на которых сидели детективы из всех участков города. – А я уж думал, что на этот раз нам удалось вылечить тебя. Альфонс, но, видимо, ты не воспринимаешь уроков жизни, – продолжал он, обращаясь на этот раз к стоявшему рядом с ним. – Так что же все-таки произошло там, на бензозаправочной станции прошлой ночью?

Мужчина, стоявший на подиуме перед микрофоном, хранил молчание. Микрофон этот был подвешен прямо перед его лицом на толстом металлическом шнуре, а полоски с отметками роста в футах и дюймах были нанесены на белой стене за его спиной. И они свидетельствовали о том, что ростом он был пяти футов и восьми дюймов.

Клинг и Браун попытались незаметно пробраться на свои места мимо возвышение с микрофоном, стараясь сделать это как можно быстрее и тише.

– Я обращаюсь к тебе. Альфонс, – сказал начальник службы. – И не обращай, пожалуйста, внимания на этих опоздавших, – добавил он саркастическим тоном, от которого Клинг занялся румянцем стыда.

– Я прекрасно слышу, – сказал Альфонс.

– Ну, так в чем же дело?

– Я не обязан отвечать вам на этих перекличках и вы прекрасно это знаете.

– Ты побывал уже на многих таких перекличках, да?

– Пару раз бывал.

– По поводу других своих ограблений?

– Ага.

– И уж наверняка надеялся, что не попадешь сюда снова из-за ограбления, так ведь?