Тени Авалона, стр. 55
Лед затрещал, осыпался крошкой.
– Я не отпускал вас! – Хампельман раздраженно смахнул ледяную крошку, мгновенным взмахом метнул клинок в бедро Калебу.
Тот заорал, упал на землю.
– Молодец, – сказал Клаус. – Попытался. Ты, давай сюда мою печать.
Дженни хлопнула в ладоши.
– Забери! – отчего-то теперь его глаза не пугали ее.
Хампельман шагнул, протянул руки и оказался в стороне. Безмерно удивленный, размахнулся, располосовал карминными когтями воздух и схватил пустоту. Попробовал в третий раз – и опять промахнулся.
– А ты чему-то научилась… – усмехнулся он. – Прячься. Я займусь твоим другом.
– Зачем он тебе? – Дженни сдерживала Ласа, она заживила рану, но ему нельзя было сражаться. Она бы накрыла и Калеба малым Кольцом Магуса, но он был слишком далеко.
– Я вас всех люблю, – отозвался Хампельман. – Вы все вкусны. Раз тебя достать не могу, начну с него. Но ты можешь выиграть немного времени, если отдашь печать.
– Фреймус ее не получит!
– Фреймус? – Клаус улыбнулся. – Я не служу этому самодовольному ублюдку. Я служу только своему голоду. А он говорит: съешь это и станешь сильнее. Намного сильнее. Ты ведь не знаешь, кто живет в перстне. Что мотаешь головой, не дашь? Хорошо…
Он выбросил костистую руку, будто подцепил когтями Калеба:
– Встань!
Мальчик с трудом поднялся.
– Ко мне!
Подволакивая ногу, Калеб приблизился к Хампельману.
– Вот так, – удовлетворенно сказал тот. Выдернул клинок из раны – мальчик с криком упал. Хампельман примерился к горлу… Но остановился, прислушался.
– Вот ведь не вовремя, – сказал он с сожалением. – Жаль, дети, придется отложить наш ужин. Береги перстень, я за ним вернусь.
И исчез в темноте.
Дженни кинулась к Калебу. Зажала руками рану, зашептала.
– Они рядом, твои друзья, – Калеб выдохнул клуб пара. – Мне надо уходить.
– Ты же ранен!
Мальчик закряхтел, сел.
– Отвернись, – попросил он, – это… пугает.
Дженни сначала не поняла, потом смутилась. Отвернулась. Из-за спины потек густой туман.
Она кусала губы. Это все из-за нее.
– Как ты живешь… с этим?
– Мы привыкли, – коснулся ее его шепот. – Многое дали друг другу.
– Но ты перестал быть человеком! – Она обернулась. В тумане горели желтые глаза ледяной химеры.
– Я стал кем-то, у кого есть цель, – ответил Калеб. – Мне пора. В шкатулке, кроме перстня, распечатки файлов Фреймуса. Он сооружает что-то громадное под курганами Венсброу. И он собрал все Печати Фейри. Кроме твоей.
Дженни онемела.
– Прощай.
Глаза погасли.
– Подожди!
На гребне дюны появился силуэт волка, Тадеуш легко сбежал вниз, следом за ним Арвет и Людвиг, последней появилась Германика.
Дженни держала на коленях Ласа. На руке ее синим светом засиял перстень.
Людвиг почтительно склонил голову:
– Приветствую, Хранительница Синей печати.
– Нам срочно нужно вернуться на Авалон, – сказала Дженни. – Я должна поговорить с Юки.
Глава двадцатая
Остров Вольных Ловцов бурлил. Из-под стрехи крыши то и дело вылетали вороны, разнося свитки с указаниями.
Август Додекайнт, который по совместительству был и смотрителем почтовых воронов, совсем сбился с ног, сортируя и подготавливая свитки, подписанные Юки.
Команда прибыла утром, и Дженни, даже не переодевшись, направилась к директору СВЛ. Новости ждать не могли. После краткого доклада она получила пиалу с чаем и блюдо с горой крохотных, с ноготок, печенюшек. Юки медлила, не отпускала ее и все выписывала на прозрачной рисовой бумаге тонкой кистью аккуратные строчки.
Дженни зачерпнула горсть печенек и, хрустя ими как семечками, вышла на смотровую террасу.
Все склады Сатыроса распахнули ворота. Сновали механические помощники. Стажеры разносили готовое снаряжение по отдельным площадкам. Дженни насчитала десять отрядов.
За дальними холмами гремела бронза, гудел пар, в клубах пыли блистали огни. Там Эвклид Сатырос тренировал своих механических чудовищ.
У причалов тоже кипела работа – оперативники готовили флотилию десантных кораблей времен Второй мировой.
Суета началась задолго до того, как Дженни ворвалась с жуткими новостями в Зал Советов. Судя по объему развернутых мероприятий, глава СВЛ подозревала нечто подобное и готовилась к крупномасштабной войсковой операции. Во всяком случае, распечатки она прочла с каменным лицом.
А Дженни до сих пор потряхивало.
«Шесть печатей у Фреймуса! Если бы не Калеб, конец света уже бы начался!»
Из дымящейся бездны Нижних залов выходили блистающие шеренги меднокожих великанов.
– Как Лоцманы перебросят этих ребят в Англию?
– Они будут охранять Башню.
– От кого?! Темники же не могут сюда проникнуть?
– Опасны не только темники, – Юки не дала ей обдумать эти слова, перевела разговор: – Что ты чувствуешь, став хранителем Печати Фейри?
– Ужас. Панику. Спрятаться хочу.
– Это хорошо, – Юки свернула свиток, точным движением опустила его в медную пасть дракона, протянувшего узкое тело по стенам Зала Советов. Драконий хвост исчезал в нише над тяжелыми дубовыми дверьми и кончался где-то в приемной Августа Додекайнта.
«Чего уж тут хорошего, – подумала Дженни. – Мало мне было проблем».
Когда они плыли обратно, взяв на борт Эвелину, Эда и Джея, Людвиг порадовал ее этим известием, так что она до сих пор оправиться не может.
Теперь она – Хранительница Синей печати! Когда Марко отдал печать колдуну, ему пришлось отречься от нее. Это единственный способ помимо смерти, когда хранителя можно разлучить с печатью. Так что Дженни просто не может отдать перстень деду, теперь она защищает Синюю печать. И печать бережет ее. Наверное, это и помогло ей в схватке с Хампельманом, спасло от его гипноза.
Радости Дженни не испытывала. Скорее смутную тревогу по поводу еще одной непонятной штуковины, которая свалилась на голову и с которой придется разбираться.
«Печать нашлась, и с Марко снимут все обвинения! – в который раз вернулась она к единственной светлой мысли. – А Фреймусу придется несладко – с таким-то компроматом. Шесть печатей умыкнул!»
– Завтра все решится, да?
– Я хотела отправить Ловцов в Венсброу прямо сейчас, не дожидаясь одобрения Великого Совета, – сказала Юки. – Ставки слишком высоки. Но Лоцманы говорят, что ближайшее окно откроется только завтра вечером.
Дженни вздохнула. Она никогда не умела ждать.
– Ты совсем не готова к суду.
– В каком смысле? – заморгала Дженни. – Мы столько всего сделали!
– Ты – не готова, – Юки отложила кисть, та поплыла по залу, сиреневым цветком по красно-алому залу. – Твой дед предстает перед Высоким судом. Нужно проявить уважение. Тебе нужно одеться. Сирена поможет.
Дженни развела руками. Она привыкла к разнообразным чудачествам авалонцев, но это было уж слишком.
– Какой в этом смысл?
– Учись сражаться разным оружием, – глава СВЛ повела рукой, и Дженни овеяла радужная пыль из широкого рукава.
– Погодите! – завопила Дженни, но ее уже перенесло к стенам кафе «Последняя песня». – Ненавижу, когда она так делает! Сирена!
– Значит, помочь собраться, – Сирена тряхнула хвостом. – И что ты наденешь?
Дженни поковыряла мороженое в вазочке серебряной ложечкой.
– Костюм Бэтмена. Оглушу всех гранатами и унесу Марко на веревочке. Не знаю, я не об этом все время думала!
– Суд Магуса – это необычный земной суд. На Авалоне это состязание воли, готовность сражаться за свои убеждения. Это не скучное заседание, а ритуал, где важна каждая деталь. Кто пришел на процесс, как был одет, как держался, что сказал. За судами Магуса следят все обитатели Авалона, делают серьезные ставки, кто победит.
– Это гадко!
– Это реальность. На Авалоне не так много развлечений. Так что давай взглянем, что ты купила на острове Королевы Медб.