Монстры атакуют, стр. 34
— Тебя простят, Эдвард, — сказал Чарли. — Я уверен, что простят. Только подожди немного.
Эдвард покачал головой.
— У меня, конечно, внешность ребенка, но из нас двоих ребенок — это ты, Чарли Бенджамин. Ты еще плохо знаешь людей. Люди никогда не прощают и ничего не забывают. — Пинч задрал голову и взглянул на Бараккаса. — Если я вам помогу, что вы дадите мне взамен?
— Жизнь, — осклабился Бараккас, и между его клыками стали видны застрявшие куски мяса. — И место подле нас. Разумеется, Пятый захочет оставить тебя при себе, чтобы ты открывал порталы монстрам, которые понадобятся нам в нашей борьбе.
— Он лжет, — сказал Чарли. — Ты сам понимаешь, что он лжет. Как только ты станешь им не нужен, тебя убьют.
— Ну и что? Мне незачем жить.
«Чем выше взлетаешь, тем больнее падать», — вспомнил Чарли слова ректора.
Пинч, который начинал как один из самых выдающихся учеников Академии, двойная угроза был отправлен на понижение и большую часть своей жизни провел как сломленный, несчастный человек. Затем случилось чудо — он взлетел на невероятную высоту, вернув себе Дар и убив Верминиона.
Потерять все это вновь оказалось выше его сил.
Пинч протянул руку — маленькую и гладкую — и дотронулся до ошейника. Тот мгновенно сжался до размеров его шеи.
— Пожалуйста, не надо, — сказал Чарли. — Еще не поздно, Эдвард. Все еще можно исправить.
— Стань же наконец взрослым, Чарли, — сказал Пинч, разжал ошейник и надел его на себя.
И сразу все четыре Артефакта вспыхнули так ярко, словно зажглись четыре солнца.
Тираннус закудахтал от радости.
— Так-так-так, пришло время повеселиться!
— Хорошо! — крикнул Слаггурон, поднимаясь во весь рост. — Как хорошо!
— Да! — в каком-то экстазе крикнул Пинч. — Я и не думал, что это так хорошо!
— Правильно! — крикнул Бараккас, и в его оранжевых глазах сверкнул дикий огонь. — Время пришло!
Чарли сделал несколько шагов назад, чувствуя себя совершенно несчастным — ведь он предал себя, своих друзей, а может быть, и все человечество!
— Начнем, друзья, — проревел Бараккас, — объединим нашу силу, дабы призвать Пятого! Ритуал начался.
Глава 20
Жемчужина
Артефакты Нижнего мира засияли так ярко, что Чарли зажмурился. Он понимал, что именно сейчас, когда появилась единственная возможность, нужно открыть портал и бежать, но как уйти, не посмотрев, что сейчас произойдет?
— Вот он! — послышался рев Бараккаса. — Разве это не чудесно? Разве не этого ждали мы целую вечность?
— Да! — как безумный, вторил ему Пинч. — Постойте… я вижу врата… и свет, яркий, сияющий свет!
— Открывайте их! — скомандовал Слаггурон. — Через эти врата к нам войдет Пятый! Открывайте!
— Пятый добр, — проскрипел Тираннус. — Пятый милостив!
Пещера содрогнулась; Чарли почувствовал как под ногами шевельнулась земля; послышался далекий ритмичный гул, который звучал в унисон с ударами его сердца, пронзая насквозь. Пахнуло жаром; лед начал таять, превращаясь в шипящий пар. Свет был так ярок, что обжигал глаза даже сквозь сомкнутые веки, проникая в мозг, словно раскаленная игла.
— Врата открыты! — тонким голосом крикнул Пинч.
— Входи! — закричал Слаггурон.
— Пятый идет! — прохрипел Тираннус, и сразу: — Пятый здесь!
Постепенно ослепительный свет померк. Ритмичный гул стих, нестерпимый жар начал остывать. Вскоре в пещере наступила тишина, в которой лишь раздавалось тихое журчание воды да топот испуганных монстров, спешащих убраться куда-нибудь подальше.
Полный смертельного ужаса, Чарли открыл глаза.
Пятый стоял посреди пещеры; вокруг него стояли трое Повелителей и Пинч. Чарли ожидал чего угодно, только не этого.
Пятый был женщиной! Ростом около восьми футов, она была гораздо выше любого человека, но казалась карликом рядом с гигантами Повелителями. Она была невероятно красива, но какой-то странной, неземной красотой. Ее ровная и гладкая кожа была алой, как кровь; большие кошачьи глаза сверкали, словно рубины. У нее было четыре руки и на каждой — острые и длинные когти, красные, как и ее глаза. Она была стройной и длинноногой, с соблазнительными, женственными формами. Ее серебристые волосы, разметавшиеся по плечам, слегка шевелились на ветру, отчего возникало впечатление, что они живут сами по себе.
— Привет вам, дети мои, — произнесла она нежным, мягким и низким голосом. — Я так давно жажду увидеть моих детей.
Повелители застыли в поклоне. Их примеру последовал и Пинч.
Величественно, словно богиня, склонив голову, женщина медленно обвела их взглядом.
— Где же Вода? — наконец спросила она.
— Вода, моя госпожа? — переспросил Бараккас, не поднимая головы.
— Зовите меня Жемчужиной, — ответила она и в ее голосе послышалась насмешка. — Я ищу Краба — Повелителя Воды. Я его не вижу.
— Ах, вы имеете в виду Верминиона, — сказал Бараккас и поднял на нее глаза.
Она кивнула.
— Да, Верминиона, вы его так называете?
— Да.
— Интересно. — Она взглянула на Слаггурона. — Я вижу Червя, Повелителя Земли…
— Добро пожаловать, — ответил Слаггурон, и его голос прозвучал как далекие раскаты грома.
Она повернулась к Тираннусу.
— А вот и Летучая Мышь — Повелитель Воздуха.
Тираннус захлопал огромными крыльями.
— Я летаю высоко и убиваю людишек легко!
— И наконец, ты, — обратилась она к Бараккасу, — мой любезный Повелитель Огня.
Бараккас топнул огромным копытом, из-под которого вылетел фонтан искр.
— Да, моя госпожа! — радостно отозвался он.
— Итак, передо мной стоят Повелители Огня, Земли и Воздуха, но я не вижу Воды. Где он?
— Повелитель Воды мертв, — ответил Бараккас. — Убит вот этим человечишкой. — И он показал на Пинча; слово «человечишка» Бараккас произнес так, словно в рот ему попала какая-то гадость.
Жемчужина медленно обернулась к Пинчу.
Чарли, который наблюдал эту сцену, спрятавшись за выступом скалы, чувствовал, что Пинчу отчаянно хочется убежать, однако он остался на месте, глядя в лицо Пятому.
— Эдвард Пинч, — произнесла она.
— Вы знаете мое имя?
— О да. Я знаю имена всех своих детей, ибо отныне ты станешь одним из них. Надеюсь.
— Я тоже. Благодарю вас, — с улыбкой ответил Пинч.
— Можете убить его, если хотите, — небрежно бросил Бараккас. — Теперь, когда вы здесь, он нам больше не нужен.
Она медленно повернулась к нему.
— Я могу его убить? Как это мило — получить твое разрешение, Огонь. Как это щедро.
Бараккасу внезапно стало не по себе.
— Нет-нет, я не то имел в виду. Вы наша повелительница и вольны поступать так, как пожелаете. Я бы никогда не осмелился…
Она не дослушала. Легкое движение руки — и Бараккаса охватило бушующее пламя. Оно было таким ярким и таким жарким, что камень, на котором стоял Бараккас, начал плавиться. Через несколько секунд пламя исчезло, и на том месте, где только что был Повелитель Огня, осталась лишь его статуя — созданная из пепла.
Пятый слегка на нее подул…
И статуя рассыпалась, взметнув облако дыма и наполнив пещеру едким запахом. Таков был конец Бараккаса, Первого из тех-у-кого-есть-имя, Великого Повелителя Нижнего мира, Повелителя Огня.
Слаггурон и Тираннус в ужасе отступили на шаг.
— Жемчужина любит своих детей, — с легкой улыбкой сказала женщина. — Но иногда их приходится наказывать.
Чарли не верил своим глазам. Даже Пинч казалось, был потрясен страшной и такой внезапной кончиной Бараккаса.
— Мы никогда не посмеем ослушаться вас торжественно произнес Слаггурон и склонил голову. — Никогда — до скончания времен.
— О, я это знаю, — с деланой серьезностью ответила Жемчужина, словно ей было какое-то дело до Слаггурона. — Разумеется, никогда. Проблема, однако, в том, что вы не способны себя контролировать. В этом состоит — как бы лучше выразиться? — ваша природа: добиваться власти над всем и вся. Вы такими родились. Вот почему вы, гадкие мальчики, вечно ссорились между собой.