Тьма перед рассветом, стр. 107

— Тогда скажите, когда это случилось? Ваш брат был ещё жив, когда мы вместе вами вернулись в Англию. А что касается Данте, так он был в Камаре с того самого дня, как уехал из Лондона. Он не имеет ничего общего с убийством вашего брата, — заявила Рея.

— Вы и в самом деле считаете, что Данте — главарь шайки? — спросила леди Бесс, бросив уничтожающий взгляд на сэра Моргана. — Вздор! Если вы прислушаетесь к тому, что говорит леди, то поймете, что Данте даже не было здесь, когда разбился корабль вашего брата. Кроме того, он последний человек, которого можно подозревать …

— Человек может быть замешан в убийстве даже в том случае, если и не его рука нанесла удар, — нетерпеливо оборвал сэр Морган. — С тех пор, как я приехал в эти места, мне не дает покоя мысль, что этими так называемыми Сынами Велиала руководит дьявольски хитрый человек. И хотя имя его и сейчас остается тайной, я не пожалею сил, чтобы узнать, кто он такой, и найду виновных в злодейском убийстве моего брата и смерти его несчастной команды, — поклялся сэр Морган. — И буду считать каждого, кому хоть что-нибудь известно об этой шайки и кто скрывает это, своим личным врагом. И пусть этот человек, кто бы он ни был, мужчина или женщина, не ждет от меня пощады, — сурово закончил он.

Леди Бесс крепко стиснула побелевшие губы, благодаря Бога за то, что вовремя спохватилась, не успев проговориться. Уж ей-то хорошо было известно, что Данте Лейтона невозможно заподозрить в том, что он главарь банды, хотя бы потому, что Джек Шелби ненавидел его всей душой. Бесс не могла поверить, чтобы он согласился выполнять приказы маркиза Джейкоби. Да и Сыны Велиала вряд ли бы осмелились разграбить Мердрако, если бы его хозяин был их вожаком.

Было ещё кое-что, не известное пока доблестному капитану, но пока он не докопается до этого, он так и будет подозревать Данте. А это, со вздохом призналась себе Бесс, будет как нельзя на руку всей шайке. Они будут, как ни в чем ни бывало, обделывать свои делишки, пока сэр Морган, который был вовсе не так умен, как воображал, будет гоняться за собственной тенью.

— Мне пора, — чопорно добавил сэр Морган, — Нет сомнений, капитан, что очень скоро мы с вами снова увидимся, — добавил он сквозь зубы, — Леди Рея Клер, прошу великодушно извинить, — тихо сказал он, но, не в силах выдержать прямой и бесхитростный взгляд этих фиалковых глаз, смущенно отвернулся. Коротко кивнув остальным, он повернул лошадь и поскакал назад, лейтенант тщетно старался догнать его.

— Невозможный человек, — пробормотала леди Бесс и облегченно вздохнула, когда оба всадника скрылись за поворотом.

— Грустно видеть, как изменился сэр Морган, — тихо сказала Рея, по-прежнему не отрывая глаз от тропинки, как будто не в силах поверить, что все это был не сон.

— Мы все меняемся, Рея, — сказал Данте. На одно долгое мгновение глаза их встретились.

— Прошу прощения, но мне пора возвращаться, — сказала резко леди Бесс. Что за несчастный день, к тому же у неё безумно разболелась голова. — Данте, я … — начала она неуверенно, но прежде, чем она успела что-то сказать, Данте покачал головой.

— Прощай, Бесс, — устало кивнул он. Взяв Рею за руку, он повернулся и медленно побрел прочь.

Бесс застыла, провожая его взглядом. Он шел, устало сгорбившись, ведя за собой молоденькую жену и прижимая к груди спящего сына, пока не скрылся за воротами. Она совсем позабыла о присутствии Алистера, и он так и ушел. Ему ответила только юная Энн, щеки которой слабо порозовели, пока она смотрела вслед его высокой фигуре.

— Добро пожаловать домой, Данте, — прошептала Бесс. Никогда раньше она не чувствовала себя такой одинокой.

Глава 26

Узенькие улочки Мерлея ручейками сбегали со склонов холма и устремлялись к морю. Вдоль них кучками, тесно прижавшись друг к другу, лепились деревянный домишки с окнами, обращенными в сторону залива. Крыша каждого, выложенная из камня, была увенчана небольшой башенкой. Бесчисленное множество труб возвышалось над затейливой мешаниной крыш, но выше всех вздымалась колокольня церкви. С её величественной башни, которая царила над Мерлеем, оглушительно звонили колокола, напоминая жителям деревни, какой нынче день, а дважды в день им хрипло вторили старые церковные часы. Как только сгущались сумерки, раздавался торжественный перезвон колоколов, как и в средние века, объявляя всем, кто не мог прервать веселую пирушку, что пришло время тушить огни. Конечно, в нынешнее время закон этот уже почти забылся, и мелодичный перезвон просто звал забывчивых прихожан на вечернюю молитву.

Был базарный день, и вымощенные камнем узкие, кривые улочки были запружены толпой. Тяжело нагруженные телеги, влекомые широкогрудыми быками, медленно пробирались вперед, вверх по склону холма, старясь не столкнуться с караваном лошадей, навьюченных огромными корзинами с торфом. Бродяги с лесных пустошей, тащившие усталых животных под уздцы, быстро распродавали свой товар: торф был дешев, а в холодные, сырые ночи горел ровным, жарким пламенем. Через широко распахнутые двери лавочек на торговой улице Мерлея было видно, как суетится внутри усталый сапожник или перепачканный мукой булочник.

А внизу, у подножия холма, где мощеная улочка сбегала к самому морю, на берегу крохотного залива стоял небольшой причал. Бесчисленные рыбачьи лодчонки сновали взад и вперед, рыбаки кидали сети, которые потом растягивали на берегу, а сами поднимались по склону холма, где их с уловом уже поджидали лавочники и почтенные матроны из деревни и окрестных ферм, готовые яростно торговаться из-за каждой монетки.

Это зрелище, которое не менялось столетиями, и предстало перед глазами наших всадников, когда они подъехали ближе и крохотная прибрежная деревушка раскинулась у них перед глазами.

— Это и есть Мерлей, — сказал Данте Лейтон, указывая на небольшое селение, где вереница крохотных домиков лепилась по скалам и вереницами сбегала вниз по склонам холма к песчаному берегу.

— Какой прелестный городок, — кивнула Рея, направив Скайларка вдоль дороги, что петляла вдоль песчаного берега и вела прямо к деревушке.

— И ничуть не изменилась за последние годы, — проворчал из-за спины Кирби. Он, удобно устроившись на спине небольшого пони, разглядывал увенчанные бесчисленными башенками лавчонки и пристально вглядывался в сновавших взад — вперед жителей деревни, стараясь отыскать знакомые лица.

— Вы ведь родились здесь, не так ли, Кирби? — спросил Алистер, стараясь не обращать внимания на любопытные взгляды, обращенные на них со всех сторон.

— Нет, я родился в Мердрако. Это не одно и то же, — гордо объявил Кирби. Он не какой-нибудь простой рыбак или деревенщина. — В конце концов, Мерлей даже и городом нельзя назвать. Он появился вслед за замком и на земле, которая всегда принадлежала Лейтонам. В те времена деревни старались строить поближе к замкам, так было безопаснее, да и в замке всегда можно было укрыться в случае чего. Ведь здешних жителей вояками не назовешь, стоило вооруженным людям появиться на горизонте — и они мчались к замку, как крысы, — и Хьюстон Кирби с презрительной усмешкой огляделся вокруг. — Но когда стало поспокойнее, здесь появилась деревня, часть крестьян стали матросами и рыбаками, так им удобнее стало торговать. Впрочем, Пещера Дракона — тяжелое испытание для местных. Они-то все думают лишь о своей торговле, да и что с них возьмешь. Никакого почтения к прошлому, — заметил он, забыв, что и Лейтоны когда-то перебрались в новый дом, решив поступиться семейной гордостью ради комфорта и позабыв про фамильный замок.

Френсис Доминик с усмешкой оглянулся на Рею. Он уже давно привязался к вечно бурчащему коротышке дворецкому и добродушно выслушивал его брюзжание.

— Похоже, у старика Тома Муркома сегодня хлопот полон рот, — разглядывая коротенького, кривоного человечка, за которым семенила худая, изможденного вида женщина. На руках у неё был малыш, другой постарше цеплялся за её юбки. Вслед за матерью спешили остальные дети, на вид старшему было не больше пятнадцати, шествие замыкал карапуз лет трех. — Батюшки, сколько их у него, — хмыкнул Кирби.