Найди меня, любимый, стр. 47

— Нет не мог, — ответил пришедший. Лицо его было в тени. — Зачем ты меня искал? Что случилось? Ты весь вечер был как на иголках.

— Ты еще спрашиваешь, что случилось? — взорвался Раймонд.

— Ты заболел?

— Мы попали в беду, мой друг.

— Какую беду?

— Я сегодня был на ярмарке.

— Ну и что?

— Мне поручили передать письмо от папы посланнику, который должен был доставить его Марии Стюарт.

— Я знаю. Тебя ведь не поймали, не так ли? — Собеседник Уолчемпса начал терять терпение.

— Беспокоишься обо мне или о своей собственной драгоценной шкуре? Если бы меня поймали, то я был бы сейчас не здесь, а совсем в другом месте. Но если ты все знаешь, тогда вот что: передай письмо сам. У меня есть дела поважнее. — Сэр Раймонд сунул бумагу в руки сообщника.

— Господи! Оно все еще у тебя! И ты принес его сюда, когда вокруг столько людей! Ты с ума сошел?!

— Ты считаешь меня сумасшедшим? Нет, мой друг, я в отчаянии. И сейчас ты поймешь почему.

— Ну?

— Сегодня я видел одно представление в кукольном театре на ярмарке.

Собеседник хмыкнул:

— Представление? Ты вызвал меня, чтобы рассказать о кукольном спектакле?

— Да, жаль, что тебя там не было. Увы, тебе уже не удастся увидеть этот восхитительный спектакль. Я сделаю все, чтобы это представление оказалось последним. Ты хотел бы послушать о белых конях и злом колдуне?

— Раймонд, я пойду.

— О, прошу тебя, потерпи мое общество еще немного. Я хочу рассказать тебе об одном злом колдуне с разными глазами, который хотел убить Елизавету, королеву Туманного острова. О том, как принц Бэзил, потерпевший кораблекрушение на Западном острове, должен был спасти королеву. О его помощниках — Лилии, Сладкой Розочке и Тристраме. Насколько я помню, «дульси» по-испански звучит как «сладкая», не так ли? Не кажутся ли тебе эти имена знакомыми? А должны бы. Все верно, так зовут тех самых детей, что сейчас путешествуют с цыганским табором и показывают это представление всему белому свету. Что с тобой? Ты больше не смеешься? О, не переживай, нас еще не ищут. Но это может произойти в любую минуту, мой многострадальный друг. Если кто-то увидит это представление и обо всем догадается, все наши планы рухнут.

— Наши?

— О, понимаю. Ты думаешь, что раз у меня лицо запоминающееся, а у тебя — нет, то ты в безопасности? Запомни, если меня арестуют за измену, то будут пытать. Когда я окажусь на дыбе, я назову твое имя. Если я должен буду умереть как предатель, то и тебя постигнет та же участь.

Собеседник Раймонда молчал.

— Ты говоришь, что сделаешь так, чтобы кукольного представления больше не было. Тогда что еще тебя беспокоит?

— С кукольным театром я разберусь. Но теперь я должен покончить с Лили Кристиан. Пока она жива, нам грозит опасность. Бэзил, кажется, предвидел свою смерть, не правда ли? Удивительно тонкий ход! Он не мог сказать королеве то, что знал, так вместо этого сочинил своим отпрыскам сказку о предательстве и возмездии. Как будет смешно, если кто-то еще поймет мораль сказки Бэзила Уайтлоу. Будь он проклят!

— Но почему сейчас? Что Лили Кристиан делает на ярмарке? Насколько я понимаю, она должна быть в Хайкрос. Почему она не там? Что нам делать?

— Я рад, что ты наконец понял всю серьезность нашего положения. Но ты по-прежнему хочешь остаться чистеньким. Что делать? Ты не понимаешь? Ты слишком добросердечен, мой друг. Я сам справлюсь. Почему Лили покинула Хайкрос — не наша забота. Довольно того, что она здесь, где я смогу до нее добраться. На этот раз я доведу дело до конца. Вскоре Лили Кристиан будет мертва. И никто ее не спасет.

Едва рассвело, Саймон Уайтлоу вскочил на коня. Так ему хотелось поскорее оказаться в Хайкрос.

Лили, Дульси и Тристрам, конечно же, удивятся его приезду. Он скажет им, что был поблизости и решил заехать. Как он мог проезжать мимо и не заскочить! Миля за милей он повторял имя Лили Кристиан и свое объяснение. Саймон Уайтлоу готовился произнести первое в своей жизни признание в любви.

Глава 19

— Один пепел, — пробормотал Тристрам, ступая по черной от пожара земле. — Ничего нет. Как мы теперь будем жить, Лили? Чем зарабатывать? — Он смотрел на то, что осталось от их будки. Пожар уничтожил все. Обгорелые доски да кучи золы — вот все что осталось от маленького кукольного театра.

— Все сгорело! Все наши куклы погибли, Лили, — плакала Дульси. С каким старанием и любовью вышивала малышка упряжь для коней, и сейчас все ее труды пошли прахом. — Бедный принц Бэзил! Я его так любила.

— Так что же нам делать. Лили?

— Не знаю, Тристрам.

Она отвернулась от брата. Вокруг стояли люди. Лили вскинула голову. Она устала от постоянной необходимости принимать решения. Сейчас, когда их кукольному театру пришел конец, как им зарабатывать на жизнь? Они, конечно, могли собирать монеты, которые им бросали во время процессии на открытии ярмарки, но этих денег было бы недостаточно. То, что они заработают, пришлось бы делить со всем табором. В этом случае денег не хватило бы даже на еду. По неписаным законам табора местная знать забирала львиную долю себе. Благодаря кукольному театру впервые за несколько месяцев у Лили появилась возможность отложить небольшую сумму на дорогу к няне. А там девушка рассчитывала найти способ самой заработать на пропитание. Не будь они в таком отчаянном положении, не стала бы Лили искать приюта у Мэри Лестер. Ведь бедная женщина жила у своей овдовевшей сестры на содержании.

— Хотел бы я знать, как вообще начался этот пожар, — сказал Фарли, глядя на хмурые лица вокруг.

— Из-за вашей неосторожности, — произнес кто-то.

— Получили что заслужили.

— Так, может, кто-то помог вспыхнуть пожару? — набычился Фарли. — Сдается мне, здесь немало тех, кто нам завидует.

— Давно надо было вас спалить.

— Эй, кто это сказал?

— Я! Только не я жег вашу будку.

— Посмотрим, что ты запоешь, когда тобой займется Фэрфакс.

— Мой шатер слишком близко к вашему театру. Если бы я не боялся, что от случайной искры я могу погореть сам, давно бы вас поджег. Можете не сомневаться, я бы не стал отпираться.

— И я бы хотел спалить вас!

— Выходи, посмотрим, кто кого. Вы, трусы! — взревел Фэрфакс и шагнул навстречу враз притихшим цыганам. Смельчаков не было.

— Вы говорите, мы вас сожгли? — выкрикнул кто-то и тут же спрятался за спины остальных, подальше от кулаков Фэрфакса.

— Может, и говорим, а может, и нет, — сказал Фарли.

— Что толку винить друг друга? Это не поможет нам заработать, — произнес Ромни Ли. — Скорее всего на театрик попала искра от фейерверка. Такое и раньше случалось. Только и всего, что недели две не будет кукольного представления, пока мы не смастерим новых кукол.

— А что нам делать эти две недели? Голодать? — спросил Фарли, посчитав, что уж слишком все у Ромни гладко выходит. — Почему тогда искра выжгла только нашу будку, а чужие не тронула? Фейерверк был не так уж близко. Так что, вернее всего, кто-то из твоих собратьев-пройдох подкинул сюда горящую головешку.

— А может, кое-кому пора поворачивать оглобли от нашего табора!

— Да-да, пора им двигать отсюда.

— Забыли, что предсказывала старая Мария? — крикнула Навара. Прокатился гул, многие поддерживали ее.

— Верно, Мария предсказывала плохое.

— Да, Мария говорила, что случится беда, с самого начала, едва только Ромни привел их к нам.

— Мария предсказывает несчастья все три последних года, — огрызнулся Ромни. — Она делает это всякий раз, как другие ее предсказания не сбываются.

— Ты призываешь несчастье, Ром.

— Странно слышать твои насмешки, Ромни. Ведь в тебе течет цыганская кровь. Мать, верно, в могиле перевернулась, услышав твои слова.