И никакая сила в мире... (Тьма перед рассветом), стр. 92

Она улыбнулась, и сердце Сэма растаяло. Старику до сих пор было не по себе при мысли о том, какой опасности подвергалась юная женщина в какой-то степени по его вине. В конце концов все это случилось под крышей их дома. Он мысленно возблагодарил небеса за то, что успел вовремя спуститься вниз, чтобы предотвратить дальнейшее кровопролитие. Довольно с него и воспоминания о том, как сына самого герцога чуть было не убили в его трактире, – оно будет еще долго преследовать его по ночам!

– Сейчас нам не повредило бы особое лекарство миссис Тейлор. – Рея со слабой улыбкой оглянулась на Френсиса, который в ответ скорчил страшную гримасу.

Сэм недоуменно уставился на них, потом неуверенно улыбнулся.

– Готов поклясться, миледи, моя Дора и об этом подумала, потому-то она добавила капельку кой-чего в чашку вашей милости. Это зелье моя женушка делает по рецепту старого мошенника, своего дядюшки Альфа. Мне-то он всегда казался чуточку странным. Всю жизнь бродяжничал, наконец осел здесь, неподалеку, на юге. Понятия не имею, чем он сейчас занимается, но, бьюсь об заклад, ничем хорошим, особенно если знать, что собой представляла его матушка, упокой, Господи, ее душу. Мне всегда казалось, что в ней есть цыганская кровь, – объяснил Сэм, заметив, что все с недоумением уставились на него. Трактирщик недовольно покачал головой, показывая, что такой добропорядочный человек, как он, думает о родственниках жены.

В комнате повисло молчание. Сэм продолжал переминаться с ноги на ногу, стоя посреди комнаты и стараясь поймать чей-нибудь взгляд.

– Я просто не знаю, что и сказать вам, милорд. Ни за какие блага в мире я бы не сделал ничего такого, что могло бы причинить вред ее милости. Я просто в отчаянии, что с лордом Френсисом стряслась такая беда. Вы верите мне, милорд? – тревожно спросил он. Огромные руки старика мелко-мелко дрожали, он в отчаянии стиснул их, чувствуя на лице холодный взгляд серо-стальных глаз маркиза.

– Вы ведь предупредили их, чтобы они держались подальше, не правда ли, Сэм? – спросил Данте, и испуганный трактирщик оцепенел. – Дело в том, что я немного знаком с привычками контрабандистов. Да ведь вам уже известно, кем я был раньше, уж наш мастер Бреди наверняка об этом позаботился, я уверен. – Данте впился испытующим взглядом в побагровевшего от смущения трактирщика. Одно дело – когда тебя подозревают в связях с бандитами, думал тот, и совсем другое – признать это во всеуслышание.

– Ну что ж, милорд, так оно и есть. Да ведь и выбора у меня не было, в здешних-то местах между Мерлеем и Уэст-ли-Эббот моя «Могила епископа» – единственный трактир, почитай, на всю округу, – с трудом выдавил старый Сэм Лескомб. – Конечно, кому как не мне знать о Той вражде, что случилась между вами и Джеком Шелби, и, если бы в моих силах было заставить этих мерзавцев держаться подальше от моего трактира, уж я бы, поверьте… – Его голос дрогнул и сорвался. – Многое изменилось в наших краях с тех пор, как вы уехали, милорд, – с таинственным видом продолжал старик. – Нашему брату приходится держать ухо востро, если не хочешь, чтобы в один прекрасный день тебя выловили из моря, словно дохлую треску.

– Нет нужды извиняться, Сэм. Каждому из нас приходится поступаться чем-то иной раз, просто чтобы выжить, – спокойно сказал Данте, и трактирщик облегченно закивал головой. – И не стоит опасаться, что повторится то же, что случилось этой ночью. И пожар в вашем трактире никто не устроит. Мы сегодня же переберемся отсюда в охотничий домик. Вы и так уже достаточно рисковали из-за нас, и мы очень благодарны вам за это, – искренне добавил Данте Лейтон, и даже Хьюстон Кирби не мог не восхититься, с каким благородством это было сказано.

– Что вы, ваша милость, это честь для нас, – почтительно забормотал Сэм Лескомб, не сумев, однако, скрыть радости. Теперь, когда его милость и все семейство покинут наконец его трактир, и он, и Дора смогут спать спокойно.

– Не думаю, что вам стоит так уж тревожиться из-за Джека Шелби, – продолжал между тем Данте. – Скорее всего теперь он не сможет думать ни о чем другом, кроме как отомстить мне. Ему будет просто не до вас. А кроме того, слишком уж ваш трактир удобен для этих бандитов, поэтому они не рискнут поджечь его в отместку, – успокоил трактирщика Данте. Эти доводы не очень-то убедили старого Сэма, а кроме того, добрый старик искренне тревожился за жизнь самого Лейтона и его семьи.

Рея ужаснулась, лишь только ее испуганные глаза встретились с угрюмым взглядом мужа. Он поняла, что Данте все еще переживает миг, когда лицом к лицу столкнулся со старым врагом и знал, что жизнь Шелби – в его руках.

Эта мысль действительно не давала Данте покоя. Словно разговаривая сам с собой, он пробормотал едва слышно:

– Да, тут большие перемены, но кое-что остается прежним. Я все еще хозяин здешних земель и не позволю этому негодяю запугать меня. И клянусь вам, Сэм Лескомб, отправлю Детей сатаны вместе с их главарем прямехонько в преисподнюю, если только им придет в голову появиться где-нибудь в окрестностях Мердрако. Клянусь своей бессмертной душой!

Огромное чувство облегчения охватило трактирщика. Здесь, в округе, большая часть земель принадлежала сэру Майлзу Сэндбурну, включая и те, которыми некогда владели Лейтоны, так по крайней мере всегда казалось Сэму. Старик задумчиво потер заросшую щеку. По мере того как слова Лейтона проникали в его сознание, рос и благоговейный страх, который он испытывал перед этим человеком. Он не сомневался, что Данте Лейтон нажил себе могущественного врага, ведь перемены, которые задумал новый хозяин Мердрако, кое-кому очень не понравятся, угрюмо подумал Сэм. Не в силах оторвать глаз от прелестного лица леди Реи, Сэм со страхом понял, что и его собственная жизнь, вполне возможно, будет хладнокровно принесена в жертву, коль скоро Данте Лейтон сочтет это необходимым, чтобы сокрушить своего врага. А Рея с такой беспредельной любовью и преданностью смотрела на мрачное, как грозовая туча, лицо мужа, что трактирщик, внезапно смутившись, отвел взгляд, словно позволил себе нескромность вторгнуться в нечто не предназначенное для посторонних глаз. И он невольно задал себе вопрос: а что будет с ней, если удача отвернется от человека, которого она любит с такой страстью и который готов на что угодно, лишь бы вернуться в Мердрако?

Глава 24

Клочья серой паутины и толстый слой пыли. Глубоко въевшаяся грязь и сажа. Пятна плесени и мокрая гниль. Все это исчезло, а сам домик выскребли от пола до потолка. Тщательно вымытые стекла стрельчатых окон снова стали пропускать свет, и солнечные зайчики весело запрыгали по стенам. Высокие потолки больше не скрывала унылая завеса паутины, а отполированный до зеркального блеска и натертый воском паркет ослепительно сиял.

Огромный камин в углу комнаты был тщательно вычищен, старую золу выбросили вон, и теперь в очаге ярким пламенем горели сухие поленья. Приятное тепло наполнило комнату, сразу стало по-домашнему уютно. Сорванные чьей-то рукой роскошные гобелены вновь украсили стены, радуя глаз изысканными переливами красок.

Бархатные и шелковые драпировки тщательно вытряхнули и проветрили на солнце, а на постели положили новые, хорошо набитые перины. Их застелили льняными простынями, привезенными из Камейра, которые хранили тонкий аромат лаванды. Старинные мечи и выщербленные в схватках щиты сняли со стен, где они покрывались пылью век за веком, потускневшие и забытые всеми, тщательно отполировали, и очень скоро оружие уже красовалось на украшенной искусной резьбой деревянной стене.

Метелки и щетки, метлы и скребки, щелок и пчелиный воск – все это так и мелькало в руках неутомимых слуг и служанок, которые трудились не разгибая спин от рассвета и до заката, чтобы как можно скорее сделать запущенный дом пригодным для жилья. Ведь он должен был стать домом не только для маркиза и его супруги, но и для всех их до тех пор, пока Мердрако вновь не превратится в роскошное поместье, каким оно было прежде.