Зимородок, стр. 5
— Что теперь будем делать?
И засвистел иволгой.
— Он засвистел иволгой, и мне стало не так страшно. Но я поняла, что ввязалась в историю, за которую могут повесить. Он сказал, что ему надо забросить этот мешок на мост. Спросил, медленно ли идут поезда по мосту. Я сказала — медленно.
В это время зазвонил звонок. И хозяйка сторожки подхватила футляр с флажками, похожий на двустволку, и вышла за дверь, прервав рассказ. Марат пошел за ней.
С той стороны реки, вытянувшись в алую полоску, шел тяжелый состав. Он приближался к мосту. Мост был легким и четким, словно нарисованный черным карандашом на голубой бумаге. Но когда состав побежал по мосту, мост запел. Теперь он был похож на поющую стальную арфу.
— Красивый мост! — сказал Марат.
— Мост как мост, — отозвалась хозяйка сторожки.
На посту она как-то изменилась — вытянулась, приосанилась. Ее рука с желтым флажком застыла на весу. Но Марат заметил, что рука слегка дрожит.
Поезд пронесся мимо переезда, обдав пылью и грохотом мальчика и хозяйку сторожки.
Когда поезд прошел и мост затих, мальчик спросил:
— Что было дальше?
— Весь день он просидел в картофельной яме. Идем, я тебе покажу эту яму.
Они вошли в дом. Крышка картофельной ямы была под кроватью. Пришлось отодвинуть кровать, чтобы открыть ее. Марат заглянул внутрь. Из ямы пахнуло холодом и прелью. Она напоминала начало подземного хода, идущего в неизвестном направлении.
— Можно залезть?
— Лезь!
Мальчик легко соскользнул в яму. Она оказалась довольно просторной. Картошки в ней почти не было. Марат закрыл за собой крышку и очутился в сплошной тьме. Только в щелку проникал свет настолько слабый, что не мог ничего осветить, а оттенял тьму.
Марат сделал шаг вперед и нащупал рукой стенку. Он опустился на корточки и спиной почувствовал влажный холод глины. Так сидел Зимородок и ждал своего часа. Ему тоже было холодно и у него затекли ноги. Одна нога болела…
— Другая ночь выдалась дождливая. Мглистая. Прожекторы на мосту уперлись в туман, и дальше им ходу не было. Мы ждали порожнего товарняка. Зимородок подхватил свой мешок с бульбой и сказал: «Пойдем, хозяйка, проводишь меня до околицы».
— Пойдем, хозяйка, проводишь меня до околицы, — сказал Зимородок и поднялся со скамьи.
Хозяйка зажгла тяжелый фонарь и осветила незваного гостя. Ей неожиданно стало жалко этого щуплого парня, который весь согнулся под тяжестью мешка да еще прихрамывал. И не было на нем ни ватника, ни дождевика, а смятый пиджачок. Она заметила, что одна пуговица оторвана, и предложила:
— Давай пришью пуговицу.
Он улыбнулся и сказал:
— В другой раз! Пошли.
— Пошли, — вздохнула хозяйка. — Я выйду первая.
Они очутились под дождем у переезда. Поезд приближался. Земля вздрагивала от ударов колес.
— Я тебя хочу попросить, — сказал Зимородок, — ты можешь минуты две подержать красный свет?
— Это еще зачем? — Женщина испуганно посмотрела на Зимородка.
— Чтобы поезд притормозил, а то я с кривой ногой не вскочу на подножку.
Она ничего не ответила. Стояла с опущенным фонарем. А он ждал, какой сигнал подаст она машинисту. Состав приближался. Она все медлила. Страх боролся в ней с сочувствием. Наконец она медленно подняла фонарь — выжала его, как гирю. Он тянул руку вниз, но она с усилием держала его на уровне головы — красным огнем в сторону надвигающегося эшелона.
Состав стал сбавлять скорость. Заскрипели буксы. Зимородок сказал:
— Давай зеленый.
А она все держала красный. И казалось, что сейчас, на глухом переезде, перед носом немецкого эшелона, она держит красное знамя.
— Давай зеленый! Все дело испортишь!
Она повернула фонарь. И сразу руке стало легче. А мимо уже медленно плыли вагоны.
Он стоял с ней рядом. Но через мгновение она оглянулась — его уже не было. Только был — и исчез. Улетел Зимородок.
— Примерно через час грохнуло, я присела на пол, закрыла руками глаза. Дом тряхнуло. Дверь распахнулась со скрипом. Косой дождь вместе с ветром залетел в дом. Я думала — он вернулся. Не свистела иволга. Я собрала узелок и ушла.
— Он погиб? — спросил Марат.
— Кто его знает, может быть, погиб, может быть, миновала его смерть. У него была легкая рука. За такую руку смерти трудно ухватиться.
След Зимородка оборвался.
Когда Марат уходил, хозяйка сторожки сказала:
— Есть тут у нас один старожил. Павлов. Он в милиции работает.
Она оставляла мальчику луч надежды.
7
Новый мост взлетел в воздух, рухнули в реку тяжелые, почерневшие от огня фермы. Остановилось движение к фронту. Снаряды на время стали безвредными, а бензин бесполезным, как вода. Сколько солдатских жизней спас Новый мост, задержавший смерть. Многие и теперь живы… Но ведь мост не сам взлетел в небо. Был человек, назвавшийся Зимородком. И было у него имя. Мама называла его этим именем, ребята в школе. И на фронт он уходил с этим именем, а не с птичьим.
Зимородок. Бесстрашная птица с прямым острым клювом. Он ныряет на большую глубину и возвращается с победой. И если он улетает накануне жестокой зимы, то с первыми теплыми днями возвращается к своему гнездовью.
Марат шагал по шпалам. Он спешил, потому что впереди возник просвет. Ему не терпелось отвоевать у забвения еще частичку жизни Зимородка.
В отделении милиции его спросили:
— По вызову?
— Нет, сам.
— Сами в милицию не приходят. Что натворил?
— Ничего я не натворил. Мне нужен товарищ Павлов.
— Так бы и говорил: «Вызван к товарищу Павлову».
— Да не вызван я…
— Сиди, жди, вызовут. Как зовут?
— Марат. Я ищу человека.
— Так бы и говорил.
— Я так и говорю.
— Не груби старшим… Как фамилия человека?
— Нет у него фамилии. Есть прозвище…
— Прозвище? Это по уголовной части. К Павлову. Ну-ка, шагай в ту дверь.
Марат постучал «в ту дверь». Из-за «той двери» крикнули: «Заходи!» Марат вошел. В комнате за столом сидел пожилой грузный человек в белой рубахе.
— Здравствуйте. Мне нужен товарищ Павлов.
— Я Павлов.
На голове у Павлова не было ни единого волоска. Он был лыс, как глобус. Загорелый, обветренный глобус.
— Я по поводу Нового моста. Его взорвал…
— Следопыт? — прервал мальчика Павлов.
— Ищу человека… Хочу знать о нем правду…
— Ищешь правду? — Следователь встал и подошел к окну. — И я ищу. Только мы с тобой, брат, разную правду ищем. Я ищу преступников, а ты героев. Издалека приехал?
— Из города.
— Хорошо, — сказал следователь и провел ладонью по лысой голове, вероятно, эта привычка осталась у него с тех времен, когда на голове росли волосы, может быть, кудрявые. — Я уважаю людей, которые ищут правду. Конечно, от моей правды мало радости. Тебя интересует мост?
— Мост, — сказал Марат, с любопытством слушая следователя.
— Вот он — из окна виден. Новый мост. Три раза его взрывали. И три раза строили заново. В Париже тоже самый старый мост называется Новым. Парадокс!
— Вы знали Зимородка? — в упор спросил мальчик.
— Какого Зимородка?
— Который взорвал мост.
Следователь ответил не сразу.
— Разговор долгий, а мне сейчас выезжать на аварию. — Он задумался и вдруг сказал: — Поедем со мной?
— Поедем.
Следователь открыл ящик стола и извлек оттуда булку и колбасу. То и другое он разделил на две части.
— Давай подкрепимся, дорога дальняя.
Марат хотел отказаться, но Павлов скомандовал:
— Ешь без разговоров!
И они оба решительно вышли из комнаты, жуя на ходу булку с колбасой.
Потом они мчались на мотоцикле. Марат сидел сзади в седле, двумя руками ухватившись за ручку. Дорога бежала навстречу из дали, из полей, из леса. Она сбегала с пригорков и бросалась под колеса мотоцикла. И колесо, как жернов, перемалывало дорогу, и сзади поднималось светлое мучное облако.