Горный ангел, стр. 49
– Какого черта ей там понадобилось? – сердито спросил Холт.
Нил пожал плечами.
– Не совсем ясно. Об этом нам рассказал Джо Траппер. В любом случае, она ранена.
– Насколько серьезно?
– Этого я тоже не знаю. Когда сегодня утром Лили не появилась в салуне, одна из ее девиц сообщила об этом Джо Трапперу, и старик отправился на ее поиски. Она нашел ее на полпути к прииску.
– Где она сейчас?
– У себя в доме.
– Эйнджел, где мое пальто? – резко обратился к жене Холт.
Не услышав ответа, он посмотрел на нее и увидел в ее глазах слезы ярости и боли.
– Не уходи! Только не сейчас! – взмолилась она.
Не сказав ни слова в ответ, Холт схватил пальто и быстро оделся. Не оглядываясь, он двинулся к двери.
«Если сейчас он уйдет к Лили, то обратно уже ни когда не вернется!» – подумала Эйнджел. Нет, она будет драться за него!
– Подожди! – воскликнула она ему вслед. – Я иду с тобой!
Холт ничего не ответил и даже не оглянулся. Однако, выйдя за дверь, он все же подождал ее, и они вместе отправились к веселому заведению мисс Валентайн.
Эйнджел ожидала увидеть вывихнутую ногу, растяжение связок, покрытые ссадинами ладони или, в худшем случае, обморожение. Всем было известно, что с Лили Валентайн не так-то легко справиться. Однако, заметив потушенные огни и пустой, хотя и открытый зал салуна, оба почувствовали, что случилась настоящая беда. Ни одна из девиц, работавших у Лили, не покинула дом, хотя Лили предложила им провести этот день в свое удовольствие. Затаив дыхание, все ждали развития событий.
Холт ворвался в дом, как ураган.
– Где Лили?! – прорычал он, уставившись на старого Джо.
Бармен покачал головой:
– Она наверху, Холт. Там доктор. Больше мы ничего не можем для нее сделать. Теперь все в руках Божьих.
– Черта с два! – прорычал Холт, взбегая вверх по лестнице через две ступеньки. Эйнджел не могла угнаться за ним. Подобрав юбки, она стала осторожно подниматься по скользким ступеням. Когда она вошла в спальню Лили, то первым делом подумала, бывал ли Холт здесь прежде или нет. Комната была убрана с поразительным вкусом, в приглушенно-синих и голубых тонах, что являло резкий контраст с другими помещениями этого дома. Эйнджел увидела, как ее муж склонился над обитой бархатом кроватью. Коренастая фигура врача заслонила от нее Холта. Эйнджел не слышала, что доктор сказал Холту, но, видимо, это было что-то ужасное, потому что Холт странно всхлипнул, а потом с внезапной яростью накинулся на женщину, неподвижно лежавшую на кровати.
– Черт возьми, Лили! Не уходи от меня! Только не сейчас!
Казалось, что он хотел потрясти ее за плечи, но тут вмешался доктор, схватив Холта за рукав и оттаскивая от кровати.
– Спокойно, ну же, – услышала Эйнджел укоризненные слова доктора. – Сейчас ей не больно, я дал ей настойку опия, и не нужно ее будить.
Пока мужчины переговаривались, Эйнджел подо шла к кровати. В Лили стреляли, вся грудь ее была перебинтована, торопливо и неуклюже. Она едва дышала, и Эйнджел показалось, что она уже неживая. По иронии судьбы ее рыжие волосы были тщательно уложены в замысловатую прическу, сохранившуюся еще с вечера, когда она отправилась на прииск. В рыжих кудрях все еще блестели праздничные украшения. Вдруг Эйнджел заметила слабое движение головы Лили, лежавшей на белых накрахмаленных подушках. Она наклонилась ближе, и зеленые глаза певицы приоткрылись.
– Привет, цыпленок. – От наркотика у нее был мутный взгляд, голос охрип, но она все же узнала Эйнджел. – Не слишком веселое у меня в этот раз Рождество...
Волна жалости затопила Эйнджел. Она взяла руку Лили в свои ладони. Она оказалась совершенно ледяной. Лили таяла на глазах.
– Что с тобой случилось? – тихо спросила Эйнджел. – Кто это сделал?
Лили на мгновение прикрыла глаза и тяжело вздохнула. Одна-единственная слеза скатилась по мертвен но-бледной щеке.
– Береги... Холта. Вечно он... попадает в беду... – не отвечая на вопрос Эйнджел, с трудом выговорила она.
– Не надо, Лили, – Эйнджел ощутила, как по ее собственным щекам потекли горячие слезы. – Холт уверен, что ты сумеешь выкарабкаться. Мы оба уверены в этом. Неужели ты не справишься с какой-то одной несчастной пулей...
Лили едва заметно улыбнулась, но ничего не ответила. Внезапно Холт яростно воскликнул:
– Все вон! Вон!
Не подчиниться его отчаянной ярости было невозможно. Доктор, неодобрительно фыркнув и захлопнув свой черный саквояж, поспешно вышел из спальни. Вы пустив руку Лили, Эйнджел сделала шаг назад.
Подойдя к кровати, Холт опустился рядом с ней на колени. Его сжатые кулаки уперлись в матрас, покрытый залитой кровью простыней. Взяв голову Лили в свои ладони и не обращая внимания на про ступившие признаки скорой смерти на ее лице, он тихо взмолился:
– Лили, не покидай меня, не покидай...
Хлынувшие горячим потоком слезы ослепили Эйнджел. Она с трудом отошла к окну, невидящим взглядом уставившись на улицу, все еще сиявшую рождественскими огнями.
Потом она услышала тихий вздох:
– Шахта...
– Не говори ничего, побереги силы, они тебе еще пригодятся... – прервал ее Холт.
– Любимый, – тихо прошептала Лили, и на какое-то мгновение Эйнджел послышалась прежняя ирония в ее голосе. – Разве я... не хочу?
Эйнджел невольно оглянулась. Холт нежно целовал Лили в лоб.
– Все будет хорошо, Лили!
– Шахта... – снова сказала Лили едва слышным голосом и как-то странно всхлипнула. Эйнджел с ужа сом поняла, что она захлебывалась собственной кровью!
– Ты... шахта, Холт... – упрямо шептала Лили.
– Лили, не надо, Пожалуйста. Тебе нужно отдохнуть, – умолял ее Холт.
Окончательно исчерпав последние силы, Лили прекратила попытки сказать то, что хотела. Помолчав ми нуту, она снова прошептала:
– Поцелуй меня...
– Конечно. – Он поцеловал ее в щеку, но Лили слабо покачала головой.
– Поцелуй по-настоящему... словно ты любишь меня...
– Я действительно люблю тебя. Господи, не глупи, Лили! Я всегда любил тебя...
Эйнджел больше не могла выдержать. Зажав рот рукой, она выбежала из комнаты, перед глазами плыл туман. Ничего не видя перед собой, она бросилась в первую попавшуюся пустую комнату, которая оказалась той аляповато убранной, вульгарной гостиной, куда ее впервые привела Лили, когда был ранен Холт.
Здесь все было так же, как и прежде. Даже рюмка со следами ярко-красной помады по краю все еще стояла рядом с хрустальным графином.
Эйнджел била такая сильная дрожь, что она была вынуждена присесть в красное бархатное кресло рядом с потухшим камином. Свернувшись калачиком, она еще сильнее заплакала. Это были слезы ярости и боли от измены. Она оплакивала и себя, и Лили... Вдруг она услышала душераздирающий крик. Кто-то наверху кричал в смертельной тоске. Эйнджел узнала, кому принадлежит этот голос. И сердце ее сжалось от боли.
Глава 17
Повинуясь молчаливому знаку Нила, Эйнджел сделала шаг вперед и бросила горсть земли на крышку соснового гроба, опущенного в свежевырытую могилу. Вернувшись на свое место, она постаралась сосредоточиться на надгробной речи Нила, не думая об исчезновении Холта.
Идя против желания всех патрон города, Нил со гласился совершить обряд захоронения тела Лили Валентайн. Почти не сомневаясь, что на ее похороны никто из горожан не придет, Нил был весьма поражен, увидев на кладбище почти все мужское население города Оро и Чистого Ручья. Пришел даже шериф Гаррет. Сняв шляпу, он склонил голову перед гробом всеми любимой мадам Лили.
И только Холта не было. Эйнджел догадывалась, что он считал подобные обряды издевательством над мертвыми. Очевидно, он хотел запомнить Лили такой, какой она была при жизни – остроумной, полной энергии и жизнелюбия. Эйнджел смахнула набежавшие слезы. Она собиралась бороться с Лили за Холта, в то время как он ни разу даже не поцеловал ее!
Когда все было кончено, Рейчел подошла к Эйнджел, чтобы утешить ее. Она пришла на похороны Лили, несмотря на строгий запрет матери.