Школа суперменов, стр. 97

Рядом с окном этого номера проходила пожарная лестница, по которой можно было без проблем подняться на крышу или же спуститься с нее. Лестница была снабжена страховочной металлической сеткой, так что карабкаться туда-сюда можно было хоть с закрытыми глазами. У рыжего Миши глаза хоть и были открыты, но ничего не видели, тем не менее даже он смог спуститься. Седой страховал его снизу, один из стрелков — сверху. Седой поначалу хотел оставить Мишу в вертолете, но тот вдруг стал рваться вниз, говоря, что ему нужно чувствовать поверхность, чтобы наверняка сориентироваться в перспективе...

«Сориентироваться в перспективе» было одним из тех научных выражений, которых рыжий нахватался во времена своего участия в Проекте. Пока рыжему не объяснили, как именно называется его особый дар, он называл это «мурашками». Рыжему тогда было лет десять или чуть побольше, седой соответственно тоже был моложе, и Проект выглядел блестящей перспективой, которая приведет его...

Пока это привело седого в занюханный номер занюханной провинциальной гостиницы. Набить кучу трупов в коридоре и после этого остаться ни с чем — это надо было крепко постараться. И рыжий, ох этот рыжий...

Надо было все-таки догадаться. Ведь поначалу, после того как рыжего утащили у Левана из-под носа и вернули в Проект, он не проявлял большого энтузиазма. Он впал в депрессию. Химик даже думал, что рыжий отбросит коньки. Но рыжий оклемался, хотя за пределы своей палаты предпочитал не выходить. И вдруг такой сюрприз — он согласился ехать вместе с седым и его бригадой в Волчанск, выручать Креста, запутавшегося между двух девок, как меж двух сосен. Уже это было хорошим симптомом, и седой сдуру решил, что рыжий взялся за ум, то есть понял, где его место. Понял или вспомнил — неважно.

Потом рыжий напросился в вертолет — и седой не возражал. Потому что к этому моменту ситуация вырисовывалась поганая, куча ментов и журналюг вокруг гостиницы была не то чтобы опасна... Она делала всю акцию слишком публичным мероприятием, а чего не любил седой и тем более Химик, так это публичности. И еще «мурашки» рыжего настойчиво подсказывали, что внутри гостиницы их поджидают конкуренты. Так что были у седого основания засунуть слепого Мишу в вертолет, а потом спустить его по пожарной лестнице. Парень из бригады седого раззявил варежку, когда Миша взялся за поручни пожарной лестницы, но седой-то знал — этот парень падать вниз не собирается. Может, он не видит лестницу глазами, но он видит ее каким-то другим способом. Рыжий Миша спускался по лестнице сноровисто и даже как будто спешил куда-то.

На шестом этаже поначалу все шло нормально. Помощь рыжего особо и не требовалась, тем более что тот как-то сразу сник и нервно трясся, пока седой и его парни делали дело.

А потом он стал кидаться на седого, хватать его за горло, бормотать какую-то чушь... И седому пришлось его бросить. Причем в последний момент у седого появилось сильное искушение еще и влепить напоследок пулю в эту странную рыжую башку, где настройка, видимо, уже окончательно соскочила...

Но рыжий Миша не принадлежал лично седому, он принадлежал Проекту. А Проект принадлежал Химику. И за одного такого Мишу Химик отдал бы десяток таких, как седой. Седой считал это преувеличением, но Химик так не считал.

Поэтому седой уносил ноги и грел себя надеждой, что завтра будет новый день, и рыжий Миша никуда не денется, снова попадет туда, где должен находиться. Ведь нашли же его аж через десять лет, нашли, выдернули у Левана Батумского... Нашли один раз, найдем еще.

Седой поднял к лицу рацию и приказал пилоту вертолета снижаться. Пилот подтвердил полученную команду, и седой выбрался в окно, вцепился в поручни лестницы и стал карабкаться наверх. Мерзкий дождь метелил его по торчащему ежику волос, ребра предательски ныли, но седой все же вылез на крышу — как раз вовремя, чтобы увидеть, как трехтонная махина медленно спускается из небесного мрака. Мерный гул винтов успокоил седого, хотя пальцы отбивали тревожную дробь по рукояти пистолета.

Вертолет выбросил вниз лестницу, потом опустился еще на несколько метров, седой подпрыгнул и ухватился за нижнюю перекладину. Вертолет стал постепенно набирать высоту, одновременно включился механизм подъемника, и седой вместе с лестницей пополз наверх. Теперь он мог видеть всю крышу гостиницы с ее антеннами и отверстиями вентиляционных шахт. Стрелка, которого седой оставил на крыше, не было видно, и, стало быть, эта скотина еще раньше седого забралась в вертолет. Седой представил, как будет внушать парню понятия о дисциплине, и на сердце у него стало почти хорошо.

Подъемник тянул лестницу наверх, и седой приближался к открытому люку вертолета. Когда до люка оставалось метра три-четыре, кто-то выглянул из вертолета и посмотрел на седого.

— Тяни быстрее! — проорал седой. — Я тут околеваю!

— Правда, что ли? — сказал Лапшин и трижды выстрелил в седого. Тело медленно соскользнуло с лестницы и, набирая скорость, полетело вниз, звучно врезавшись в крышу гостиницы, как нежданный и неприятный дар осеннего неба. — Вот теперь можно садиться, — сказал Лапшин и для вдохновения потыкал пилоту между лопаток стволом пистолета.

8

Вестибюль гостиницы представлял собой странное зрелище — огромное пустое пространство, по которому разбросаны вещи, но самих людей, которым принадлежат эти вещи, не видно. Битое стекло, следы крови на мраморном полу... Ни дать ни взять кадр из фильма про постапокалиптическое будущее. Не хватает радиоактивных осадков и уродливых мутантов. Впрочем...

Впрочем, мужчина, сидевший напротив Насти, недалеко ушел от уродливого мутанта. По крайней мере, тело его выглядело именно так — нездорового цвета кожа туго обтягивала череп, делая его похожим на деформированный бильярдный шар. Руки и ноги человека были связаны, но он не оставлял попыток разодрать ремни, мышцы его вздувались, но все было без толку, и от этого выражение лица этого человека становилось все более озлобленно-мученическим.

И еще были глаза, в узких щелочках которых оставалось все меньше жизни, как будто это были две медленно гаснущие лампочки.

Через какое-то время мужчина прекратил напрягать мышцы, замер, глаза его потухли, голова откинулась назад. Неожиданно по его лицу потекли две струйки крови, а изо рта раздался болезненный стон...

Настя вздрогнула, но все же не опустила пистолет, который ей дал очень серьезный черноволосый подросток, прежде чем поехать на лифте наверх. Связанный мужчина дернулся, потом затих, и лицо его стремительно побледнело, отчего текущая по лицу кровь стала казаться еще более темной.

— Вот так это и должно было для тебя кончиться, — отчетливо произнесла Настя. — Не то чтобы я специально загадывала такое для тебя... Но это именно то, что ты заслужил.

Крест ей ничего не ответил, и Настя опустила руку с пистолетом. Пальцы ее слегка дрожали.

Внезапно кабина лифта с шумом двинулась вниз, и Настя поспешно схватилась за оружие. Крест не пошевелился.

Дверцы лифта раскрылась, и Настя опустила пистолет. Из лифта вышел странного вида рыжеволосый парень в темных очках. Он повел головой, как бы оглядывая разгромленный вестибюль, потом улыбнулся и двинулся вперед. По его не очень уверенным шагам Настя поняла, что парень слеп. Но как же тогда...

— Настя? — произнес он. Голос был высокий и напряженный. Настя шагнула навстречу и поняла, что это не парень, это мужчина лет тридцати с чем-то. Он снова как бы оглядел вестибюль и посмотрел стеклами очков точно на Настю.

— Настя? — повторил он.

— Да, — сказала Настя. — А вы кто?

Рыжий сделал несколько порывистых шагов вперед, а Настя на всякий случай отступила на шаг назад.

— Меня зовут Миша, — сказал рыжий. — Можешь так меня и звать — Миша или дядя Миша. Мне все равно.

Настя всмотрелась в это странно моложавое лицо, но не узнала его.

— Ты меня не помнишь, — сказал рыжий. — Когда я тебя видел в последний раз, тебе было года полтора. Или меньше.