Жить, чтобы любить, стр. 28

Эван попробовал отбить большинство подач. Хотя иногда, увлекаясь объяснениями о важности следить за мячом, он все же промазывал. Мячи летели на него все быстрее, и я вообще перестала понимать, как в таких условиях можно видеть мяч, не говоря уж о том, чтобы постоянно за ним следить.

После этого мы прошли в кабину для слоу-питч. Эван вошел туда вместе со мной, чтобы помочь мне принять правильное положение. Что я и попыталась сделать. Встав за моей спиной, Эван положил мне руки на бедра, чтобы я наклонилась под правильном углом. Затем обнял меня за плечи и накрыл ладонями мои руки, державшие биту. Я пыталась прислушиваться к его указаниям, но слышала только тяжелые удары собственного сердца. Эван велел мне немного приподнять локоть и, слегка навалившись на меня грудью, показал, как правильно замахиваться. Меня завораживал чистый, почти сладкий запах его тела.

– Готова? – отойдя в сторону, спросил он.

– Да, – с трудом выдохнула я, еще не успев понять, что он закончил инструктаж.

– Постою в углу, в случае чего помогу тебе размахнуться.

– А ты уверен, что это безопасно? А вдруг я тебя задену?

В ответ он только засмеялся и заверил меня, что все будет отлично. Затем нажал на кнопку подающего автомата. Первые несколько мячей пролетели так быстро, что я не успела среагировать.

– Ты же обещал медленную подачу! – возмутилась я.

– Просто сосредоточься на мяче, – терпеливо ответил Эван.

Я посмотрела на летящий на меня мяч и, размахнувшись, отбила его. Это движение болью отдалось в напряженных мышцах живота, но я даже глазом не моргнула, так как твердо решила терпеть.

– Вот так, – похвалил меня Эван.

После нескольких промахов Эван снова показал мне, как правильно ставить руку. Затем бросил монеты в автомат для следующего раунда. На этот раз он вышел из кабины и сел на скамью.

Наконец я поймала нужный ритм, и дело пошло на лад. Я научилась посылать мяч в воздух, конечно, не так далеко, как Эван, но все же на приличное расстояние.

– Уже намного лучше, – похвалил он меня.

А я почувствовала спортивный азарт, и каждый раз, как бита касалась мяча, боль понемножку отступала.

– Это было великолепно, – сказал Эван, когда мы шли к кабинам для отработки быстрых подач. – Ты прямо на лету все схватываешь. Хотя я в этом и не сомневался.

Я не стала ничего отвечать.

Через какое-то время Эван спросил, не хочу ли я съесть гамбургер в здешнем ресторанчике.

– А чему бы ты хотела поучиться в следующее воскресенье? – поинтересовался Эван, поставив на стол поднос с едой. – Может, гольф?

– Нет, гольф меня не интересует, – ответила я. – И вообще, насчет следующего воскресенья уговора не было.

– Но мы ведь сможем заняться тем, чем ты захочешь? – не унимался он, а затем на его лице появилась широкая улыбка. – Я знаю, что мы сделаем.

– Что? – осторожно поинтересовалась я.

– Не скажу, но обещаю, тебе понравится, – произнес он и с усмешкой добавил: – Ой, у меня же в машине твой iPod. Если бы я не знал, что он твой, то, судя по выбору музыки, непременно решил бы, что он принадлежит парню. Ну если не считать одной композиции…

– Под нее очень хорошо засыпать, – перебила я Эвана, чувствуя, что снова начинаю краснеть.

– Она очень… – попытался он подобрать нужное слово.

– Успокаивающая, – сказала я.

На обратном пути в библиотеку Эван все же задал вопрос, которого я так боялась:

– А почему ты живешь с тетей и дядей?

У меня на секунду перехватило дыхание, но я поняла, что придется ответить, так как попытаться увильнуть – значит еще больше разжечь его любопытство.

– Джордж – папин брат, – начала я. – Когда мне было семь лет, папа погиб в автокатастрофе, и Джордж и его жена Кэрол взяли меня в свою семью.

– А твоя мама?

Я прекрасно понимала, что вопросы он задавал без всякой задней мысли, но они невольно вернули меня из замкнутого мирка тренировочных кабин в жестокую реальность, от которой было не спрятаться, не скрыться.

Тогда я сделала глубокий вдох и ответила на каждый вопрос правдиво, но сжато, словно читала газетный текст. Никаких эмоций, никаких взаимосвязей – просто скупая голая правда.

– После папиной смерти она заболела и не смогла больше за мной ухаживать.

– Это очень печально, – искренне сказал Эван.

Я скупо улыбнулась в ответ, стараясь, чтобы его жалость не слишком меня растрогала. Нет, я была еще не готова.

В свое время я смирилась с тем, что смерть папы и моральное падение мамы – неотъемлемая часть моей жизни, и рвать на себе волосы было бесполезно. Я не собиралась себя жалеть или принимать соболезнования. И вообще, мне необходимо было сосредоточиться на настоящем, включая умение выдерживать вспышки гнева Кэрол. Я просто не могла позволить себе жить прошлым. Единственное, что имело значение, – это мое будущее.

– Итак, у тебя что, завтра матч? – небрежно спросила я, отчаянно пытаясь сменить тему.

И всю дорогу до библиотеки мы проговорили о последних футбольных матчах.

– Увидимся завтра, – небрежно бросила я, не зная, что сказать.

– Пока, – кивнул он.

Я чувствовала, что он смотрит мне вслед, но оборачиваться не стала. Домой я успела вовремя, как раз к обеду, состоящему из жареного сыра и супа. И, сидя за столом, я еще долго прокручивала в голове события сегодняшнего дня и даже слегка улыбалась про себя, почти не обращая внимания на гневные взгляды, которые бросала на меня Кэрол, когда я взяла себе добавки.

Глава 12

Дурное влияние

Следующие две недели пролетели как один миг. Эван стал частью моей повседневной жизни. Он безропотно принял все связанные с ней ограничения, хотя и не оставил попыток внести в нее некоторое разнообразие.

Он не забывал об установленном для меня комендантском часе, но при этом не упускал возможности воспользоваться свободным временем, на которое я имела право, участвуя в школьной жизни. Так, однажды вечером он уговорил нас Сарой после завершения работы над версткой газеты приехать к нему домой. Там нас уже ждал Джейсон, и мы вчетвером попробовали сыграть в бильярд. Мы с Сарой старались, как могли, правда, до Эвана с Джейсоном нам было еще далеко. Сара смеялась над своими промахами и шутливо упрекала меня в неспособности провести прямую линию, когда я закатила шар в лузу с неправильной позиции. Теперь я возвращалась домой с улыбкой на губах, напрочь забывая о присутствии Кэрол с Джорджем и лелея воспоминания о прошедшем дне.

Тот факт, что меня до сих пор ни разу не застукали, действовал вдохновляюще. И с каждым разом мне было все легче соглашаться на предложения Эвана пуститься в очередную авантюру. Мне, конечно, не стоило забывать, что я не самый везучий человек на свете, но захватывающее чувство риска как-то само собой вошло в привычку.

В один из таких вечеров Эван учил меня водить машину на школьной парковке, а Сара, покатываясь со смеху, следила за моими неуклюжими маневрами. Было уже довольно поздно, парковка давно опустела, а с дороги благодаря растущим по обочинам деревьям она не просматривалась. Наверное, если бы я могла видеть себя – кряхтящую и сопящую от натуги – со стороны, то также смеялась бы до упаду. Эван проявлял завидное терпение и настойчивость, и в результате я хотя и из-под палки, но научилась плавно переключать передачи. Он попытался уговорить меня попробовать свои силы на шоссе, однако я наотрез отказалась.

В то воскресенье мы опять встретились в библиотеке. Чтобы выкроить побольше времени для встречи с Эваном, я сказала дома, что мне надо поработать над докладом по истории. В пятницу, уже прощаясь, он зачем-то попросил меня одеться потеплее. И когда мы, миновав несколько маленьких городков к западу от Уэслина, приехали в государственный парк, я была рада, что последовала его совету, так как холодный воздух обжигал кожу.

Эван увлек меня по устланной опавшими листьями грязной дороге вглубь леса. От ходьбы кровь быстрее побежала по венам, и лишние слои одежды стали вроде бы ни к чему. Чтобы пройти дальше в лес, нам пришлось преодолеть приличный кусок пустоши. Я сняла перчатки и завязала куртку вокруг пояса, оставшись во флисовом джемпере.