Плоть и кровь, стр. 63
— Прости, Бейдр, — взмолилась Джордана. — Но мы так отдалились друг от друга, что я думала, наши отношения уже не имеют никакого значения. Я знала о твоих женщинах, мирилась с ними. Теперь я понимаю, что не имела права даже на ту свободу выбора, которую ты мне предоставил. Возможно, будь я арабской женщиной, я поняла бы это раньше. Но я не арабка и никогда не сумела бы всю жизнь притворяться, как они: смотреть и не видеть, верить словам и закрывать глаза на поступки.
— Теперь поздно раскаиваться. Я распорядился, чтобыпослезавтра ты с детьми вернулась в Бейрут. Там ты станешь жить в заточении. Тебе будет запрещено выходить из дома, видеться, вести переписку или разговаривать по телефону с кем бы то ни было, кроме непосредственных членов семьи и слуг. Это продлится до января, когда Мухаммед будет официально провозглашен принцем и наследником престола.
— А потом?
— На следующий день тебе будет позволено вернуться к родителям в Америку, где ты и будешь скромно жить до оформления развода.
— А дети?
Темно-синие глаза Бейдра были холодны, как лед.
— Ты их больше не увидишь.
Боль сдавила Джордане сердце.
— А если я не соглашусь на твои условия? — ей все не верилось, что Бейдр может быть таким беспощадным.
— У тебя нет выбора. По законам ислама неверную жену насмерть забивают камнями. Хочешь, чтобы твои дети любовались подобным зрелищем?
— Ты не посмеешь! — в ужасе вскричала она.
Ни один мускул не дрогнул у него на лице.
— Посмею.
Ее вдруг осенило.
— Юсеф! Ты убил его!
— Он сам себя убил, — с высокомерным презрением ответил Бейдр, показывая на видеопленку. — Вот этим.
Джордана была сломлена. Она не старалась больше удерживать слезы, была не в силах поднять на мужа глаза, но опустилась на колени и закрыла лицо руками; ее душили рыдания. Бейдр сурово и непоколебимо смотрел на нее сверху вниз; только предательская жилочка на виске, подрагивая, выдавала, чего ему это стоило.
Наконец Джордана перестала плакать и посмотрела на него. Страдания исказили ее черты, прекрасные голубые глаза покраснели и распухли.
— Что же мне делать? — хрипло проговорила она, больше обращаясь к себе, чем к Бейдру. — Что моя жизнь без них?
Бейдр молчал.
Джордана медленно поднялась с пола и направилась к выходу. На полдороге она остановилась.
— Бейдр!
Он был неумолим.
— Не стоит тратить время, женщина, прося о пощаде. Иди и воздай хвалу Аллаху за его милосердие.
На какой-то краткий миг их глаза встретились, потом она отвела свои. Все было кончено. Джордана, пошатываясь, вышла из комнаты.
Бейдр запер за ней дверь и вернулся к письменному столу. Он долго смотрел на кассету с пленкой, потом снова вставил ее в видеоплэйер и нажал на клавишу «Пуск» и одновременно «Стирание».
На этот раз пленка прокрутилась со скоростью, десятикратно превышающей нормальную. Послышался щелчок, и Бейдр нажал на клавишу «Стоп». Затем включил воспроизведение. Экран оставался чистым. Запись была стерта.
Бейдр выключил аппарат. Техника многое упрощает.
Если бы только он мог нажатием клавиши стереть из памяти многие годы и все начать сначала!
ГЛАВА X
Джордана была чрезвычайно удивлена, встретив на борту самолета Лейлу и двух ее друзей. Юноши в темных, плохо сидевших костюмах с оттопыривающимися, как у ближневосточных клерков, карманами, вежливо поднялись ей навстречу.
— Я и не знала, что ты тоже летишь, — сказала Джордана.
— Ты что-нибудь имеешь против? — вызывающе спросила Лейла по-арабски.
Джордана была поражена: обычно девушка обращалась к ней на английском или французском языке. Но, может быть, дело в том, что ее спутники их не понимают?
— Отнюдь, я очень рада. Просто удивилась, что твой отец не упомянул об этом.
— Забыл, наверное.
Нет, подумала Джордана. Она не видела мужа с той самой минуты, как он сообщил ей об отъезде. После этого Бейдр вернулся в Женеву, лишь на минутку задержавшись, чтобы проститься с детьми.
— Он слишком занят, — также по-арабски сказала Джордана и вежливо повернулась к юношам.
Лейла поняла намек и познакомила их.
— Миссис Аль Фей, вторая жена моего отца. А это Фуад Азиз и Рамадан Сидки. Я пригласила их на уикэнд.
— Ahlan, — произнесла Джордана.
— Ahlanfiki, — несколько неуклюже поздоровались они, резко наклоняя головы — чувствовалось, что эта процедура для них непривычна.
Как раз в этот момент по трапу поднялись дети вместе с Анной, няней-шотландкой, и горничной Джорданы Магдой. Оба мальчика радостно бросились к сестре.
— Лейла! Лейла!
Та холодно отстранила их, хотя при первой встрече бурно восторгалась братьями и чуть ли не целых два дня забавлялась с ними, пока они не уехали в Гштад.
Джордана решила, что она стесняется молодых людей.
— Дети, займите свои места, — велела она. — И не забудьте пристегнуть ремни. Мы через несколько минут вылетаем.
— Можно нам сесть рядом с Лейлой? — спросил Шамир.
— Если ваша сестра не возражает.
— Не возражаю, — произнесла та, и Джордане вновь почудились враждебные нотки.
— Ну хорошо, только ведите себя как следует.
— Мама, — сказал Мухаммед, — а почему мы говорим по-арабски?
— Наверное, потому, что друзья вашей сестры могут не знать английского. Невежливо разговаривать в присутствии человека на языке, которого он не знает.
— Мы говорим по-английски, мэм, — вмешался тот, что помоложе, по имени Рамадан.
— Ах вот как, — Джордана бросила взгляд на непроницаемое лицо Лейлы. — Значит, я ошиблась. Прошу прощения.
В салон вошел Рауль, стюард.
— Капитан Хайятт спрашивает, все ли готово, мадам.
— Сейчас. Пусть только все займут свои места, — Джордана двинулась к откидному сиденью за круглым столиком в дальнем конце салона, которое обычно занимал Бейдр. Последовала непродолжительная возня, и наконец все расселись. Рауль вдвоем с хорошенькой стюардессой по имени Маргарет быстро обошли салон, проверяя ремни безопасности. Через минуту гигантский лайнер тронулся с места.
Как только они поднялись в воздух и отстегнули ремни, Джордана встала и подала знак Раулю.
— Будьте добры, приготовьте мне постель в отсеке мистера Аль Фея. Я бы хотела отдохнуть.
— Да, мадам, — он моментально отправил туда стюардессу.
Мальчики затеяли возню возле кресла Лейлы, которая почему-то все больше нервничала и с явным отвращением принимала знаки их привязанности.
— Оставьте сестру в покое, — резко приказала Джордана. — Может, она устала.
Дети послушно разошлись по местам.
— Мне что-то нехорошо, — объяснила Джордана. — Пойду прилягу.
Лейла молча кивнула. Провожая Джордану взглядом, она дивилась: что ее отец нашел в этой женщине? При ярком дневном свете она казалась совсем не такой неотразимой. Лицо без косметики стало бесцветным, унылым; под глазами залегли темные круги. Волосы развились и утратили золотистый блеск. Пошла спать — пусть себе идет. Тем легче им будет справиться с заданием.
Лейла переглянулась через проход с Фуадом и Рамаданом. Фуад поднес к глазам хронометр.
— Еще полчаса.
Лейла откинулась на подголовник и закрыла глаза. Полчаса — не так уж и много по сравнению с долгими месяцами подготовки к нынешней акции.
Едва Джордана успела закрыть глаза, как ей почудился детский плач. Она беспокойно пошевелилась, силясь прогнать тревожное сновидение. Однако плач не прекратился, и наконец до нее дошло, что плачет один из ее сыновей. Она резко села и прислушалась.
Это был Шамир. Но плач был какой-то необычный — с нотками страха. Джордана стремительно вскочила на ноги и оправила платье. Потом резко распахнула дверь и быстро прошла по коридору в переднюю часть самолета. Она вдруг остановилась и замерла: настолько у нее не укладывалось в голове то, что она увидела.
Все сгрудились на небольшом пятачке возле вельбота, небольшого помещения, которое Кэрридж обычно использовал как свой кабинет. Здесь были оба ее ребенка, няня, горничная и стюарды, Рауль и Маргарет. Рауль держался одной рукой за переборку, по его лицу из раны на скуле сочилась кровь. Напротив них стояла Лейла и ее друзья.