Плоть и кровь, стр. 56

Ни один мускул не дрогнул у Винсента на лице. Он только еле слышно вздохнул.

— Я ждал чего-нибудь подобного. Это было слишком хорошо, чтобы длиться.

— Вы не удивлены?

Продюсер покачал головой.

— Нет. С тех пор, как несколько недель назад я прочитал в Голливудской газете, что еще одна компания будущей весной начинает съемки фильма о Пророке, у меня не осталось никаких иллюзий.

Юсеф почувствовал облегчение. Так вот в чем дело! По крайней мере Винсент ничего не заподозрил.

— Так и есть, — бесстрастно подтвердил он.

— Не будем делать из этого трагедию. Если бы вы столько же, сколько я, проработали в кинобизнесе, то знали бы, что бывают ситуации и похуже.

— Необходимо обговорить еще одно малоприятное обстоятельство, — произнес Юсеф. — Условия расторжения контракта.

Винсент немедленно отреагировал.

— О чем тут можно спорить? В контракте все записано четко. Я получаю миллион долларов независимо от того, выйдет ли фильм на экраны.

— Не совсем так. Насколько я понимаю, половина вашего гонорара должна быть выплачена по ходу постановки фильма. А раз мы от нее отказываемся, то и не производим никаких выплат. Кроме того, в этот миллион входит сумма в двести тысяч долларов на постановочные расходы. Раз съемки не производятся, это тоже отпадает.

— Я бы иначе трактовал условия договора. Полагаю, я могу претендовать на всю обещанную сумму.

— Каким образом? — все тем же ровным голосом поинтересовался Юсеф. — Перечитайте текст, и вы увидите, что по ливанским законам такие дела должны рассматриваться в ливанских судах. Так неужели вы, иностранец, рассчитываете выиграть тяжбу против Аль Фея? Нет, вы ничего не добьетесь. Откровенно говоря, вы даже не сыщете адвоката, который взялся бы за это дело.

Винсент молчал. Его с самого начала смущало это место в контракте, но именно в этом пункте они стояли насмерть — теперь понятно, почему.

Юсеф снова почувствовал себя в своей тарелке.

— Друзья не должны встречаться в суде. Не лучше ли прийти к соглашению? Мир тесен. Трудно знать заранее, когда тебе понадобится чья-то поддержка.

— Что вы предлагаете?

— Вы уже получили двести тысяч долларов. Остается еще сто тысяч за написание сценария. Думаю, что на этом можно будет остановиться.

Винсент не находил слов.

— Лично я отказываюсь от комиссионных, — быстро добавил Юсеф. — Пожалуй, это только справедливо — раз проект останется неосуществленным. Таким образом, все эти деньги — ваши.

— А мои издержки? Мне полагалось еще сто тысяч по завершении сценария.

Юсеф задумался. Американец прав. Кроме того, Юсеф располагал требуемой суммой. Если до Бейдра дойдет, что он присвоил деньги, ему несдобровать. И все-таки он никак не мог подавить врожденную алчность.

— Если мы компенсируем издержки, я буду настаивать на комиссионных.

Винсент произвел в уме вычисления. Триста тысяч долларов чистыми или четыреста тысяч за минусом двадцать процентов. Разница составляла всего двадцать тысяч, но и это лучше, чем ничего. Он вдруг засмеялся.

— Идет. Но при одном условии.

— Каком? — осторожно спросил Юсеф.

— Что вы закажете мне следующую картину.

Юсеф с облегченим улыбнулся.

— Это — само собой. В любом случае.

Подошел официант и, откупорив бутылку, плеснул немного в бокал Юсефа на пробу.

— Хорошее вино, — Юсеф сделал знак налить и Винсенту. Однако тот поднял руку.

— Я передумал. Тащите двойной «скотч». Я на мели.

ГЛАВА V

Али Ясфир вошел в кафе напротив отеля «Президент Вильсон» в Женеве. Было уже около шести, и кафе заполнили клерки, спешившие перехватить стаканчик перед тем, как разъехаться по своим пригородам. Он нашел свободный столик в дальнем конце зала, заказал кофе и приготовился ждать. Она предупредила, что вряд ли сможет вырваться раньше шести. Он развернул номер парижской «Геральд Трибюн».

Газета вся была посвящена панике, царившей в Соединенных Штатах в связи с объявлением нефтяного эмбарго. Сначала великая страна была в шоке. Потом правящие круги адаптировались и начали маневрировать—к примеру, увеличивать собственную добычу нефти. Ясфир усмехнулся про себя. Не очень-то им это поможет. К зиме они почувствуют дефицит нефти. К весне убедятся, что им понадобится не менее пяти лет, чтобы расширить собственные промыслы, которые они не разрабатывали благодаря дешевому импорту, и на коленях приползут молить о пощаде.

Это в том случае, если арабы сумеют сохранить единство. Но в их броне пролегли первые трещины. Ходили слухи, будто через Оманский залив проходят суда с нефтью не только из Ирана, но и из Объединенных Арабских Эмиратов, Кувейта и даже Саудовской Аравии. Ясфир не сомневался в обоснованности подобных слухов. Все эти страны были связаны с Америкой не только идеологически, но и экономически. Их инвестиции в американскую экономику оказались так велики, что они не смели явно ставить палки в колеса, опасаясь, что это приведет к хаосу и потере капиталовложений. Тот факт, что их собственные интересы были тесно связаны с достижением арабским миром полной свободы, мало что значил для немногих избранных, которые принадлежали к правящей верхушке. Они лишь использовали кризис, чтэбы укрепить свою власть и умножить богатства. Такие люди, как Аль Фей — он, безусловно, был худшим из всех, — должны быть сметены волной народного гнева прежде, чем арабы отвоюют свое законное место под солнцем. Если они и приносили движению за свободу какую-нибудь выгоду, это не шло ни в какое сравнение с их личными прибылями.

Пророк сказал: «Ожидайте Страшного Суда!» Но они не намерены так долго терпеть. Уже разработан план, как обратить могущество этих людей против них самих. Скоро он начнет осуществляться, и они узнают, что такое гнев преданных ими народов.

Али Ясфир взялся за вторую чашку кофе, когда к нему подошла молодая девушка. Он молча указал на стул рядом с собой. Она села. Появился официант.

— Кока-колу с лимоном, — попросила девушка и, когда официант удалился, повернулась к Ясфиру. — Извини за опоздание. Было трудно все устроить за такой промежуток времени.

— Я бы не стал тебя беспокоить, если бы не чрезвычайные обстоятельства.

— Что случилось?

— Многое, — тяжело уронил он. — Хуже всего, что эмбарго может вот-вот сорваться.

Официант принес напиток, и она стала молча тянуть его, не сводя глаз с Али Ясфира.

— Соединенные Штаты оказывают давление на дельцов, подобных твоему отцу. Они угрожают конфисковать арабские вклады в Штатах.

— Я ничего похожего не заметила, а ведь каждый день бываю в офисе и просматриваю каждую бумажку.

— Они не так наивны. Есть вещи, которые не доверяют бумаге. Но угрозы имеют место. И твой отец ведет соответствующие переговоры.

— С какой стати? Ведь он никак не связан с распределением.

— Зато имеет влияние на членов Совета. Рано или поздно они начнут прислушиваться к нему и таким, как он.

Лейла закурила сигарету.

— Значит, все не так, как кажется на первый взгляд, да?

Али Ясфир кивнул.

— Возможно, нам придется начать акцию раньше, чем мы предполагали.

Она выпустила дым через рот.

— Ты не передумала? — встревожился Али Ясфир. — Не перешла в другой лагерь?

— Нет, не перешла. Как я могу? У меня до сих пор свежи в памяти зверства израильских летчиков. Так и стоят перед глазами мертвые тела и лица моих подруг. Я видела неспровоцированную расправу над безоружными людьми. И не изменю своим убеждениям.

Он с облегчением вздохнул.

— Я испугался, что тебя переубедил твой американский любовник.

— Он не любовник. Я просто использую его, чтобы получать доступ к делам отца.

— Значит, тебе известно его решение приостановить доставку грузов фирмы «Арабские Куклы Лимитед»?

— Да.

— И ты знаешь причину такого решения?

— Я не уверена, но, кажется, они заподозрили, будто Зиад берет взятки. Вот и предприняли проверку.