Нажать крючок, стр. 11
Он разжал пальцы, отступил на шаг и встал, заложив руки за спину и дымя сигаретой.
— Вы меня убьёте?
— Я? Зачем? — Марголин искренне удивился. — Я же не могу убивать всех подряд! Убийство, девочка, это необходимость, к которой разумные люди прибегают только в экстренном случае. Я не получаю удовольствия от того, что делаю кому-то плохо. Так что, когда разговор закончится, мы сможем мирно разойтись. Итак, что ты там хотела узнать?
— Ничего, — прошептала она, и на этот раз прямота ответа не вызвала у Марголина сомнений. — Коля просил присмотреть, что к чему. По-моему, он и сам толком не знал, что ему нужно. Наверное, кто-то попросил.
— Кто?
— Я не…
— Тогда почему ты так решила?
— Мне так кажется!
— Убедительный ответ. Итак, красавица, почему тебе так кажется?
— Артём и Кирилл…
— Это ваша новая крыша?
— Да.
— Которая ментовская?
— Да…
— Что ж ты сразу не сказала?
— Меня предупреждали.
— Дальше!
— Они с ним разговаривали, потом меня позвали. Выспрашивали, где там что находится, кто работает, ну и…
— Понятно.
— И у других девчонок тоже спрашивали. Я узнавала.
— Когда это было?
— Недели две назад.
— И потом Коля попросил тебя разнюхать?
— Ну да…
— Говорил, чтобы не нарывалась, вопросов прямолинейных не задавала. Да?
— Да. — Впервые за последние минуты Света посмотрела на Марголина, и во взгляде её мелькнуло восхищение. — А откуда вы знаете?
— Я много чего знаю. И если я что-то спрашиваю, это не значит, что я этого не знаю. Ясно?
— Ясно.
— Где Коля живёт?
— Я не знаю, он свой адрес никому не даёт.
— Трубка?
— У него нет. Он на Придорожной каждый день бывает.
— А те двое? Киря с Темой?
— Я их больше не видела.
— Все, теперь помолчи.
Марголин уселся обратно в кресло, вытянул ноги и прикрыл глаза. Через минуту он посмотрел на Свету и спросил:
— Курить хочешь? — Она кивнула. — На. — Он бросил ей пачку сигарет и зажигалку и снова закрыл глаза, чуть подобрав ноги.
Света прикурила, стараясь не шуметь и пуская дым в сторону от Марголина. Она боялась сделать лишнее движение, чувствуя, что он контролирует её поведение, и продолжала сидеть на краю табуретки, пугаясь собственных мыслей о возможном будущем.
Открыв глаза, Марголин успокаивающе улыбнулся и принялся расспрашивать её, довольствуясь краткими её ответами. Так продолжалось полчаса.
— Вы меня и правда отпустите? — наконец осмелилась спросить Света, и Марголин ответил:
— Конечно! Про знакомую твою только расскажи…
— Её зовут Катя, фамилии не помню. От матери ушла, живёт у какого-то парня, он её на год младше, работает где-то шофёром. Она обычно в кабаках трётся: «Карат», «Максим», «Романс», в тех, что в центре. Она этим занимается от случая к случаю, а с местными смогла договориться, они её не трогают. Кто-то говорил, пару месяцев назад она с клофелином баловалась, чуть не вляпалась, едва ноги унесла. С тех пор вроде бы завязала. Обула каких-то чёрных, а потом барыгу, у него ларьки на Троицком. Он заяву в милицию накатал, не знаю, как она вывернулась… Говорили, у неё дядя когда-то в милиции работал, может, он помог?
Катя и дядя, раньше работавший в милиции… Этот дядя, если речь идёт о нужном человеке, весьма интересовал Марголина в свете последнего задания. Может, тут совпадение? Нет, он верил, в руки ему свалилась удача. Так и должно быть — везение и успех приходят к тем, кто в это верит и к этому готов.
— На, покури ещё, — заметив просительный взгляд Светы, Марголин бросил пачку.
— Там одна осталась.
— Да? Не страшно, бери. Сейчас ещё купим.
— Последнюю даже вор не берет, — неуверенно улыбнулась Света.
— Я же тебе разрешаю.
Она закурила, смяла кулачком пачку «Мальборо», оглянулась, ища куда бросить.
— Здесь не дворец, кидай под ноги, — заметил Марголин.
Ильяс и Макар, надо думать, пойманы милицией. Между их приятелями и конторой начнётся разборка. Если крыша конторы крепкая — не важно, обеспечивают её менты, бандиты или и те и другие, — результат будет нулевым, всех собак навешают на Свету и будут дружно её искать. Думать, что она пошла на контакт с угрозыском и сдала Ильяса, выгодно всем.
Ищите.
Света докурила сигарету, осторожно раздавила окурок каблучком и с надеждой посмотрела на Марголина.
Он встал, заложил руки за спину и, глядя в пол, медленно подошёл к ней. Света улыбнулась неуверенно. Марголин улыбнулся тоже и даже подмигнул, потом качнулся с пятки на носок, вальяжная неторопливость слетела с него, и все дальнейшее заняло доли секунды.
Она умерла, не успев ощутить боли. В застывших глазах читалась надежда. Марголин опустил невесомое тело на пол, отступил на шаг и передёрнул плечами.
Насвистывая, он прошёлся по мастерской и снял висевший на гвозде старый плащ из болоньи. Нацепив плащ, посмотрелся в зеркало и направился в соседнее помещение. Там стояла бочка с остатками цемента на дне. Марголин шустро, будто всю жизнь этим занимался, изготовил новый раствор. Перетащил труп и опустил его вниз головой в грязную металлическую бочку. Заглянул в неё и поправил ноги так, чтобы тело занимало меньший объём. Кинул сумку и находившиеся в ней вещи, а записную книжку отложил. Осмотревшись, он взял лопату и, не замарав сверкающих ботинок, забросал бочку цементом.
4
Кафе «Карат» представляло собой сборную стекляшку, пока ещё чистенькую, прилепившуюся к глухой боковой стене жилого дома недалеко от Центрального проспекта. Днём заведение пустовало, бармен дремал за стойкой, а за столиками торопливо обедали начинающие бизнесмены и прилично получающие служащие из соседних контор и магазинов. К вечеру зал наполняла публика агрессивно-разгульного вида, гремели колонки, над столиками стлался сигаретный дым, а тротуар перед подъездом загромождали сверкающие иномарки. Кухня «Карата» не поражала обилием и качеством блюд, тем не менее кафе по какой-то причине было популярным, исправно притягивая криминальную и стремящуюся стать таковой публику.
Марголин подъехал около одиннадцати и припарковался возле машин аналогичного класса. Правда, его БМВ чем-то неуловимо отличался от остальных, будто сверкающий кузов нёс на себе отпечаток личности владельца.
Включив сигнализацию, он прошёл в зал, в дверях столкнувшись с весёлой школьницей, пьяной в дугу. Следом за ней озабоченно протопал квадратного вида парень, накручивая на пальце ключи от машины.
Марголин вдруг получил увесистый тычок в плечо и, выругавшись в свой адрес, обернулся. Перед ним стоял, покачиваясь, крепыш в залитом вином дорогом костюме и с золотой цепью на волосатой груди.
— Ты чё?
Марголин отвёл его руку и попытался обойти. От ближнего столика за развитием событий наблюдала компания таких же пьяных идиотов. Крепыш перегородил дорогу и раскрыл рот для нового вопроса, но Марголин его опередил. Перехватив его кисть, он легко вывернул её в нужное положение, выждал и пристально посмотрел в судорожно трезвеющие глаза.
— Вопросы?
Парень молчал, и Марголин повторил кратковременное нажатие.
— Нет…
— Жалобы, предложения?
— Пусти-и…
Толкая парня перед собой, Марголин прошёл к стойке, достал сигареты и запрыгнул на высокий табурет. Пленник отреагировал на это движение коротким стоном.
— Так чего ты хотел узнать?
— Пусти…
— Сам-то ты кто? Чьих будешь, товарищ?
Усмешка, которой Марголин сопроводил последние слова, действовала сильнее, чем физическая боль.
— Ну? Я жду ответа.
— Саратовский…
— Что, из самого Саратова? В командировку, наверное, приехал.
— Э-э, хватит колоться! — Парень дёрнулся и тут же скривился от боли.
— Нормальным языком выражайся. И своим придуркам объясни, что, если они дёрнутся, руку тебе никто не спасёт.
Парень оглянулся на приятелей, которые в выжидательных позах застыли у столика, и отрицательно мотнул головой.