Тайны "Бесстрашного", стр. 57

Из этого-то любимого нами обиталища я и пишу сейчас тебе, сидя в гостиной перед ярко пылающим камином.

Однако радость моя от возвращения родного гнезда ничто пред горем разлуки с тобой, милый мой сынок. О, где ты, где ты? Жив ли ты еще? Не забыл ли того, кто любит тебя больше всех на свете?

Если это послание достигнет тебя, пошли хоть строчку — хоть слово! — дабы облегчить тревоги того, кому ты дороже жизни, твоего любящего отца.

Пока Джон читал это письмо, «Бесстрашный» словно растаял, отступил куда-то далеко-далеко. Вместо качающейся под ногами палубы мальчик снова стоял на зеленом обрыве над Лакстоуном, вдыхая запах дымка, что вился над трубой старой башни. В ушах звучал голос отца, а сердце переполнялось от счастья.

Внезапно его вернул к действительности резкий свисток боцмана и хриплый властный голос:

— Свистать всех наверх! Поднять паруса!

Глава 36

Тайны "Бесстрашного" - i_005.png

Все следующие дни Джону не выпало ни одного случая поговорить с Кит. «Бесстрашный», так долго несший службу в полном одиночестве, влился в огромный флот, что на всех парусах несся к северо-западной оконечности Испании. У мальчика и минутки свободной не бывало.

— Порт Корунья, вот куда мы идем, — сообщил мистер Эрскин собравшимся вкруг него гардемаринам. — Это важнейшая спасательная миссия за всю войну. И будем же молить Бога, чтобы мы успели вовремя.

Британская армия, объяснил он, вместе с испанскими союзниками пыталась вытеснить французов из Испании. Но французы взяли верх, так что англичане находились теперь в самом бедственном положении. Отряды Бонапарта теснили их всё дальше и дальше на север. В условиях крайне суровой зимы, нехватки провианта и теплого обмундирования, а также вспыхнувших в лагере болезней британские солдаты — в лохмотьях, зачастую раненые — отступали по самым суровым и малонаселенным частям Испании к Корунье, а французы следовали за ними по пятам.

— Если мы не успеем вовремя взять их на корабли, — сказал мистер Эрскин притихшим гардемаринам, — наши бедные отважные солдаты будут разрезаны на куски. Так возвращайтесь же к своим обязанностям и неустанно подгоняйте этих распроклятых ленивых скотов.

Атмосфера на борту «Бесстрашного» разительно переменилась. Смертельная скука блокады сменилась азартом соревнования — могучий корабль старался обогнать армаду кораблей и первым достичь испанского побережья. Мятежный ропот утих, все жалобы были забыты — каждый работал в полную силу.

Стоя на носу корабля, Джон почувствовал, как сердце его наполнилось гордостью, когда «Бесстрашный» на всех парусах влетел наконец в гавань Коруньи в числе первых десяти кораблей. Гордый форштевень резал высокие волны, флаги и вымпела струились по ветру.

Был вечер, свет короткого зимнего дня уже угасал. Мучительно напрягая глаза, Джон смотрел на берег. Залив изгибался плавной дугой, по одну сторону высился форт Коруньи, к которому жался сам город. Предместья растянулись по всему берегу.

Даже с такого расстояния, около мили, Джон видел, что всё так и кипит оживлением. На самом берегу хаотически носились всадники, а на склонах пологих холмов за городом мальчик различал толпы солдат и скопища орудий. Когда «Бесстрашный» подплывал к городу, последний луч света сверкнул на стали пушек и колесах военных фургонов, озарил с тревожным ожиданием устремленные на корабли бледные лица солдат. До слуха матросов донеслись нестройные радостные крики, которыми несчастные встречали появление из-за мыса каждого нового паруса.

Едва «Бесстрашный» успел встать на якоря, как на воду были спущены первые шлюпки. Они не успевали даже коснуться днищем песка, а измученные солдаты уже брели к ним по мелководью, таща на спине раненых. Бережно опустив несчастных в лодки, те, кто мог еще стоять, брели обратно за следующими.

К Джону подлетел один из младших офицеров.

— Я искал вас, — пропыхтел он.

— Мне тоже ехать на берег, сэр? — спросил Джон, всей душой желая оказаться полезным.

— Нет. Капитан Баннерман ждет вас у себя в каюте.

У Джона зашевелились волосы на затылке от обычной острой смеси легкой тревоги и нетерпеливого волнения. Взбежав на квартердек, он постучался в двери капитанской каюты.

— Ага, мой мальчик, заходи! — добродушно приветствовал Джона капитан Баннерман из глубины удобного кресла у стола. Рядом сидел мистер Эрскин, а в нескольких шагах — тут пульс Джона участился — стояла Кит, зарывшись пальцами босых ног в мягкий ворс ковра.

— Превосходно, превосходно, — начал капитан, надувая щеки. — Итак, к делу. У нас мало времени. Не до пространных объяснений. Нужно выполнить особое поручение. Жизненно важное для интересов всего государства. Требуются добровольцы. Задание сопровождается определенным риском. Я достаточно ясно выразился?

Кит с Джоном обменялись недоуменными взглядами.

— Не совсем, сэр, — ответил Джон.

— Нельзя ли чуточку пояснее? — попросила Кит.

— Позвольте объяснить мне, капитан, — непринужденно вмешался мистер Эрскин.

— Давайте, давайте, мой дорогой, только побыстрее. Чертовски много дел. Надо поднять на борт наших кораблей двадцать тысяч человек, а если французы успеют расставить по тем холмам пушки до того, как мы снимемся с якоря, они разнесут всех — и нас в том числе — в щепка.

— Да, сэр. Я буду краток. Джон и Кит, слушайте во все уши. Мы намерены отправить вас на особое задание. Вы можете не соглашаться, но если согласитесь, окажете огромную и важную услугу правительству Его величества и всей британской нации.

— Да-да, Эрскин. Это они уже поняли. Переходите к сути, — не выдержал капитан Баннерман.

— Безусловно, сэр. Всё дело в том, что «Бесстрашный» получил новый приказ. Как только эвакуация армии завершится и мы отвезем солдат в Портсмут, нам предстоит эскортировать несколько английских кораблей, везущих крайне ценный груз с Ямайки в Портсмут. «Бесстрашный» будет сопровождать эти суда, дабы защитить их от вражеских атак.

— Понятно, сэр. Можно спросить?.. — начал было Джон.

— При чем тут вы? — прервал его мистер Эрскин. — Наберись терпения. У нас есть причины считать, что французы получили информацию об этих судах и драгоценном грузе, который они везут. Поэтому велика вероятность того, что в Атлантике мы будем атакованы вражескими кораблями. Британский флот сейчас и так занят на пределе возможностей. Адмирал уведомил нас, что не сможет выделить более ни единого военного корабля на выполнение этой задачи и что «Бесстрашному» предстоит нести караул в одиночку.

Кит кашлянула. Решив, что она собирается заговорить, мистер Эрскин предупреждающе вскинул руку.

— Наибольший шанс для нас выполнить поручение, не подвергнувшись при том нападению, это подсунуть противнику ложную информацию, чтобы сбить его со следа и направить его корабли в другую сторону. Если французы поверят, будто этот драгоценный груз отправлен с Ямайки не в Портсмут, а в Бомбей, вокруг мыса Доброй Надежды, то поплывут к югу, чтобы перехватить нас в Бискайском заливе, открыв нам тем самым беспрепятственный путь через Атлантику.

— Снова шифровальная книжка, — осенило Джона. — Если бы мы могли написать кодом ложное сообщение и как-то подложить его французам…

Мистер Эрскин покачал головой.

— Мы обдумали этот вариант, Джон, но отказались от него. Подумай сам. От кого бы предположительно было это сообщение — и кому адресовано? Мы же не знаем. У нас нет никаких данных о цепи шпионов во французском лагере. Мы знаем лишь нескольких людей, посвященных в тайну кода. Если они получат сообщение от кого-то неизвестного, то сразу же заподозрят фальшивку и задумаются, не попал ли код в наши руки. Тогда они сразу сменят шифр — и наше величайшее преимущество будет утрачено.

Громкий рокочущий звук возвестил, что капитан Баннерман собирается что-то сказать.

— Не выдам государственной тайны, если открою вам, — прогудел он, — что последняя депеша из Лондона уведомляла меня, что знание французского шифра уже сослужило нашей разведке крайне хорошую службу. Несколько важных сообщений из Мадрида в Париж…