Тайна реки Семужьей, стр. 40

Выкрик Володи, ожесточенная борьба взбудоражили Тола. Оставаться безучастным он больше не мог. Пес приподнял уши. Встал. Блестящие глаза его, наблюдая за борьбой, разгорались все ярче. Кому помочь? Тут все чужие. Взгляд собаки задержался на Прохоре Петровиче. Этот человек вот так же наступал на хозяина. Пес подбежал сзади к Прохору Петровичу и щелкнул челюстями. Тот невольно оглянулся. Зорко следивший за его лицом Барбос быстрым, еле уловимым движением выхватил из расстегнутой кобуры пистолет…

Разбитый пулей карабин вырвался из рук Прохора Петровича. Ослепленный ударившей в глаза яркой вспышкой, он невольно пригнулся и тут же получил страшный удар в челюсть. Прохор Петрович высоко взмахнул руками и свалился навзничь. Подоспевшая Наташа схватила Барбоса за стеганку. Удар кулаком наотмашь отбросил ее далеко в сторону.

Барбос бросился мимо растерянно облизывающегося Тола на помощь к Немому… и остановился. Он увидел, как Прохор Петрович привстал и потянулся к висящему на тасме ножу. Барбос коротко, по-волчьи осмотрелся. Выход из пещеры остался открытым. Кисет спрятан в потайном кармане. На кой черт ему рисковать из-за Немого? Бежать из каменной ловушки! Бежать, пока не поздно. Скорее в горы, в лес, на волю!

Пес увидел бегущего человека и не выдержал, молча припустился за ним. У самого входа Тол громадным прыжком настиг Барбоса и повис на рукаве его стеганки. Преступник быстро обернулся. Давно клокотавшая в Барбосе жажда расправы обрушилась на собаку. Он выстрелил между ушей Тола.

Пес отвалился от рукава, взвился на задних лапах, рухнул навзничь и забился в судорогах, хватая воздух оскаленными зубами.

Барбос мельком взглянул на него, заметил поднимающегося на ноги Прохора Петровича и скрылся в темном выходе…

Федя с Володей не заметили бегства Барбоса. С трудом подмяли они отчаянно сопротивляющегося Немого, стараясь вырвать у него нож. Справиться с ним оказалось нелегко. Напрягая все силы, Володя наконец заломил толстое волосатое запястье хищника. Пальцы разжались. Нож выпал. Мускулистое тело Немого сразу обмякло, стало податливым, вялым…

Глава двадцать девятая

КОНЕЦ ЧАНА РУШЛА

Барбос уходил стремительно. Не раз он падал на крутом спуске, скользя на боку или на животе. Не обращая внимания на толчки и ушибы, он рвался вперед.

— Только бы выход был свободен! — повторял он. — Только бы выход!..

Впереди появился четкий просвет — ярко-зеленый с золотистым отливом.

«Море!» — понял Барбос.

Обычно он выходил из низкой щели осторожно, боком. Но сейчас приходилось дорожить каждой секундой. Барбос низко пригнулся и выскочил из грота. Неожиданно он поскользнулся на водорослях и, не устояв на ногах, рухнул в воду.

…Трясущийся от страха старый Каллуст не мог отвести взгляда от темного устья грота. В зловещем каменном зеве скрылись его спутники и любимый пес. Каждую минуту старик ожидал увидеть нечто ужасное. Полный тяжелых предчувствий, он заранее напрягся, сжался в комок. Один раз страшное уже началось. Из пещеры, похожей на злобно искривившийся в усмешке рот, вырвались хохот и вой бесновавшейся в глубине ее нечистой силы.

Старый Каллуст прижался спиной к обрыву и забормотал заклинания. Ему казалось, что еще мгновение — и пещера-рот раскроется, проглотит его, как и многих пропавших на Диком Берегу.

Хохот и вой затихли. Снова мирно плескала волна. Под устьем грота шевелились длинные мягкие водоросли.

После пережитого ужаса и тишина уже не могла успокоить старого Каллуста. Наоборот, она казалась необыкновенной, зловещей, предрекающей близкое и неотвратимое несчастье. И когда Барбос стремительно вылетел из грота и, коротко взглянув на старика своими мертвыми глазами, скрылся под водой, Каллуст замер в ожидании кары грозного Чана Рушла…

Барбос вынырнул из воды, ухватился обеими руками за выступ и рывком бросил на него свое большое сильное тело.

Первое, что увидел омертвевший от ужаса старый пастух, — шапку-ушанку и большую жилистую руку с пистолетом, четко выделяющуюся на зеленых водорослях. И сразу словно луч света ворвался в затемненный суеверным страхом мозг старого Каллуста.

«Пистолет! — мгновенно и остро отметило сознание. — Черт с пистолетом!»

И тут он услышал хриплую, круто завернутую ругань, очень земную и знакомую. Мысль, что перед ним не черт, а человек, сместила в сознании старика все. Жуткий, леденящий тело страх, волнение за людей, скрывшихся в пещере, мгновенно обратились в ярость, страшную ярость, какой старый Каллуст в жизни своей не испытывал. Слепой в своем безудержном гневе, он не видел ни бычьей шеи Барбоса, ни выставленного вперед пистолета.

В эту минуту старый Каллуст сам походил на сказочного саамского черта. Волосы его поднялись вокруг покрасневшей лысины пушистым венчиком, совик на груди и за спиной вздулся горбами. В глазах старого саама вспыхнули темные огоньки. Он пригнулся и шагнул к тому, кого совсем недавно считал всесильным чертом.

Черный глазок дула блеснул зеленоватым пламенем. Исчезли утес, мокрая стена обрыва, море…

Громовый удар отбросил старика в сторону, и он, почти теряя сознание, инстинктивно прижался спиной к обрыву. Но вера в грозного и всесильного Чана Рушла была уже потеряна. Сознание четко отметило: «Он выстрелил из пистолета». Сквозь мелькающие перед глазами зеленые пятна старый Каллуст видел, как мокрый Барбос с трудом вскарабкался на обрыв. И если раньше саам в каждой мелочи видел проявление сверхъестественных сил, то сейчас он примечал во враге только человеческое — прилипшую к телу мокрую рубашку, обезображенное злостью и страхом лицо, а мерзкая ругань Барбоса звучала для оглушенного старика просто райской музыкой…

С какой-то отчаянной решимостью сорвал он с обрыва приготовленный на всякий случай аркан. Привычно взмахнул им над головой. Аркан, развертываясь в воздухе, настиг убегающего Барбоса. Свитая из оленьих ремней петля захлестнула хищника, намертво прижала его локти к телу. Но остановить бандита оказалось не по силам старому пастуху.

Барбос видел перед собой путь в горы. С воловьей силой тянул он аркан, а вместе с ним волочил вдоль выступа старого Каллуста, подтягивая его к обрыву. Втащить упирающегося в неровную каменную стену пастуха ему не удавалось. Зато стоило Барбосу чуть ослабить аркан и попробовать растянуть охватившую его петлю, как уже Каллуст всей своей тяжестью повисал на конце аркана и тянул его обратно к выступу. В отчаянии Барбос рванулся прочь от моря с такой силой, что выдернул старого Каллуста на обрыв. Он тащил пастуха за собой по гранитной плите, напрягая все силы, чтобы растянуть жесткую петлю, прижавшую локти к телу. А старый Каллуст волочился за ним, загребая своим телом водоросли, и, вслушиваясь в хриплую грязную брань, радостно убеждал себя: «Нет. Не черт это… Совсем не черт!»

Барбос отчаялся растянуть петлю, охватившую его грудь, подобно железному обручу. Он обернулся и набежал на лежащего пастуха, стараясь ударить его ногой. Старый Каллуст успел вскочить и увернуться от удара. Убегая от преступника, он ослабил аркан. Барбос воспользовался этим и несколько растянул петлю. Но тут же аркан сильно дернул — хищник не устоял на ногах и свалился. Кисти обеих рук снова прижала к телу крепкая петля…

Сгоряча Барбос только сейчас заметил нового врага. На помощь к старому Каллусту подоспел выскользнувший из грота Прохор Петрович. Быстро поднялся он на обрыв и перехватил у старика аркан. Вдвоем они навалились на упавшего Барбоса.

Пойманный хищник не сдавался. Он бился под Прохором Петровичем и старым Каллустом, стараясь скатиться в море. В ледяной воде саамы выпустят его, не захотят тонуть. Барбосу удалось добраться до края обрыва, когда старый Каллуст своей жесткой ладонью резким, сильным движением нажал на его нос. Жгучая боль затемнила сознание Барбоса. Мышцы его ослабли. Прохор Петрович ловко перехватил сзади локти хищника узким ремешком, стянул потуже…