В День святого Валентина, стр. 25
Сандра отвернулась. Она сильно сомневалась, что Огдены когда-нибудь переживали такое. Как долго, спрашивала она себя, у Николь в руках будет дамоклов меч?! И как долго сможет выдержать она, Сандра, подобную пытку?
— Все! Больше не могу, — твердо сказала она себе.
— Что вы сказали? — спросила миссис Огден, опешив.
— Простите, просто вспомнила, что у меня есть кое-какие дела.
Она позвонила Энни в «Шервуд».
— Энни, сделай мне одолжение, пожалуйста.
— Все, что хотите, миссис Вэллес, вы же знаете, как я к вам отношусь.
— Тогда два одолжения, — решительно произнесла Сандра. — Первое. Я больше не твой начальник, так что называй меня по имени. Во-вторых, мне нужно позвонить Николь Фокс на работу, и мне не хочется узнавать номер у Кэрол.
Энни все еще была превосходным секретарем и потому даже не спросила, зачем Сандре этот телефон.
— Не вешайте трубку, — только и сказала она. Минуту спустя Сандра уже записывала нужный ей номер. Какое-то время она как зачарованная смотрела на цифры, но потом решительно потянулась к трубке.
Ей ответил нудный голос секретарши:
— Мисс Фокс вышла. Но она будет еще звонить. Вы оставите сообщение?
— Да, — Сандра глубоко вздохнула, — запишите: «Сандра Вэллес просила узнать, не будете ли вы так добры и не решите ли свою проблему окончательно?»
Озадаченный голос секретарши повторил сообщение, и Сандра повесила трубку. Теперь, когда она сделала то немногое, что могла сделать, ей стало легче. Она уже не чувствовала себя такой беспомощной.
Подошло время обеда, и появился Коннор. Он до тошноты пунктуален, отметила про себя Сандра. Она старалась проглотить кусочек мяса, заботливо приготовленного миссис Огден, и, только когда за почтенной дамой захлопнулась дверь, смогла произнести первые за весь вечер слова:
— Трудный сегодня день, не так ли?
Коннор долго молчал, и она решила, что он ей не ответит.
— Можно и так сказать. — Он взял чашку с кофе. — Сегодня звонила Ник, у нее ужасная новость.
Новость! Итак, ее послание дошло по назначению. Теперь, когда долгожданный момент объяснения настал, Сандре хотелось встать и убежать.
— Не удивительно.
Ее голос был едва слышен. Она запнулась и потянулась за бокалом с водой.
— Не удивительно — что? — Взгляд Коннора пронзил ее насквозь.
Она пожала плечами.
— Просто заметила, что ты сегодня не в настроении.
Он неторопливо потягивал кофе, наблюдая за ней.
— А я решил, что ты уже все знаешь.
Сандра постаралась выказать любопытство:
— Ну и что же она сказала?
— Она уходит с работы, вот что!
Прошло не менее минуты, прежде чем она осознала сказанное.
Коннор поставил чашку.
— Тебя это удивляет?
— Как и тебя. — Она едва себя слышала, едва понимала, что говорит. — Но ты же сам сказал, что Николь подумывает об этом.
— Я так говорил, но не думал, что это серьезно. Даже сейчас не верится. — Коннор нахмурился.
Не такой реакции ожидала Сандра. Она могла себе представить удивление, раздражение, нерешительность… но злость?.. И злился он не на нее, а на Николь. И не из-за ребенка, а из-за работы?
— Ты поэтому так рассержен? — мягко спросила она.
— А ты бы как реагировала на моем месте? Она не подписывала контракта, но у нас была устная договоренность. Я держал это место, никому не давал, а она меня так подвела!
Сандра замерла. Одно очевидно: Николь не сказала ему ни слова о ребенке.
Но почему? Что могло заставить женщину промолчать?
Что? Она пожалела Коннора! Поняла, что не хочет, чтобы он страдал!
Да, это можно понять. Сандра и сама хотела так поступить. Почему же поступила иначе? Почему не пожалела его? Нельзя скрывать от мужчины, что он будет отцом. Но ее эгоистичное желание вернуть Коннора оказалось не менее сильным.
А что, если поменяться местами? Если бы Сандра узнала о ребенке Николь до того, как выяснила, что сама беременна? Она сказала бы тогда всю правду? Нет, ответила она себе, это бы причинило Коннору только боль и лишние страдания.
Ей стало совсем плохо. Как великодушно и благородно поступила Николь! Конечно, неправильно, но как благородно!
Если бы не эти обстоятельства, они с Николь могли бы стать друзьями…
Как я рада, что Коннор проживет у меня недолго, подумала Сандра. Надеюсь, Николь не станет понапрасну тратить время.
Но тупая боль грызла ее и не желала униматься.
Спустя два часа, когда индейка у миссис Огден уже подрумянилась, Коннор вышел к ужину. Выглядел он отдохнувшим.
— Это была хорошая идея — вздремнуть, — сказал он и отодвинул стул для Сандры. — Я всегда плохо сплю в самолете. Даже в бизнес-классе нельзя расположиться удобно.
Она положила ему кусок на тарелку.
— Издержки высокого роста и длинных ног. Сейчас ты выглядишь лучше.
«Ты выглядишь прекрасно», — вторило ее сердце. Теперь, когда она знала, что любит его, ей было все равно, уставший он или отдохнувший, спит или бодрствует.
— Мне, конечно, понадобится некоторое время, чтобы разобрать завалы на работе, но все же уже пора подыскивать новый дом.
— Не думаю. — Ее пальцы нервно сжимали вилку.
— Почему?
Она уже жалела о сказанном. Было бы разумнее согласиться, чем начинать спорить.
Глава ДЕСЯТАЯ
Сандра постучалась в дверь, но за ней стояла тишина. Она уже собиралась постучать еще раз, когда дверь распахнулась.
— Ну, — сказал Коннор, складывая руки на груди, — чем обязан подобной чести?
В ее глазах стояли слезы. Она не могла смотреть на него.
— Я просто хотела сказать… — голос изменил ей, ком стоял в горле, — просто хотела попросить прощенья, за все…
Наступило томительное молчание. Казалось, оно длится вечность… или даже дольше… Когда он наконец ответит, ей придется уйти, а Сандре этого совсем не хотелось.
Слезы душили ее. Коннор все молчал.
Так, не произнося ни слова, он протянул к ней руки.
Вот сейчас он повернется и сбежит, но… она больше не принадлежала себе. Всхлипнув, Сандра робко приняла его объятия.
— Сандра, — произнес он наконец. Казалось, что и ему произнести что-либо непросто.
Ей хотелось подольше оставаться вот так, ощущая его тепло, чтобы было что вспомнить, чтобы в ее душе остался его образ, а потом… потом она отпустит его к Николь и благословит их.
Она медленно подняла голову и посмотрела Коннору в глаза, ее пальцы ласкали его шею. Когда-то он попросил ее дать ему знать, если она передумает. И сейчас она давала ему понять, что хочет его любви. Ощущение близости наполняло ее блаженством.
«Любить в последний раз, — твердила она себе, — чтобы потом всю жизнь помнить…»
Он ее обнял, погладил по голове, вытер ей слезы и, помолчав, произнес:
— Думаю, нам есть что обсудить.
Сандра отрицательно помотала головой и помрачнела.
— Не сегодня! Потом! Завтра! — прошептала она и поцеловала его еще раз.
Он продолжал обнимать ее, даже когда уснул, а она все лежала, ощущая рядом его тело, прислушиваясь к ровному дыханию. Старалась сохранить в памяти каждую черточку его лица, изгиб ресниц, ритм сердца.
Она лежала так до полуночи, а потом выскользнула из его объятий. Он только тихо пробормотал что-то и снова погрузился в сон, а она уже была в своей спальне — укладывала вещи, пыталась написать прощальную записку, но ограничилась лишь тремя лаконичными фразами:
«Так будет лучше для всех нас. Думаю, тебе надо еще раз поговорить с Николь. Свяжусь с тобой, как только смогу».
Она не знала, как подписаться, и не стала подписываться. Сложила листок, набросала его имя на оборотной стороне и прислонила листок к кофейнику, где Коннор сможет его обнаружить следующим утром.
А потом бесшумно закрыла за собой дверь. Консьерж вызвал такси, и Сандра велела везти ее в аэропорт.
В то утро она ничем не отличалась от рано вставших бедолаг, спешивших по делам в Финикс.
Графиня называла этот город колыбелью новых идей. Сандра надеялась, что и с ней произойдет что-то новое, но дни незаметно проходили, а она уже начинала сомневаться, что из пепла, в котором едва тлела жизнь, сможет когда-нибудь возродиться надежда. Возможно, думала она, когда подойдет время родов, она станет более энергичной и будет оптимистичнее смотреть в будущее. А пока что всего ее мужества хватило лишь на то, чтобы позвонить Мореа и попросить возобновить бракоразводный процесс.