Спящая красавица, стр. 143

– Не имеет значения. Мы все равно пойдем на это.

Их глаза встретились, и впервые в жизни Винс отвел глаза. Его плечи поникли. Он подошел к ближайшему креслу и упал в него. Ни один звук не нарушал тишины, воцарившейся в комнате.

Он сидел ссутулившись, положив руки на подлокотники кресла. Ничто больше не ускользало, все застыло на своих местах. Винс знал, что должен был подумать о будущем, о шагах, которые следовало предпринять в ближайшее время, но не мог. Он ни на чем не мог сосредоточиться. Но потом осознал, что в комнате тихо. Тишина была тяжелой, как одеяло. Он почувствовал, как она душит его. Нужно было разбить эту тишину, она не давала дышать. Сенатор был почти уничтожен. Чарльз был готов уничтожить его. И Винс знал, что тот сделает это. Он знал Чарльза лучше, чем кто-либо в мире, он всегда видел его насквозь и был уверен без тени сомнения, что Чарльз не блефовал. Чарльз сделает это.

Неожиданно Винс подумал о Белуа, который предположил как-то, что никогда не будет государственным секретарем или послом в Великобритании. «Занимаешься делами и не знаешь, что будет через пятнадцать, двадцать, тридцать лет, как будто носишь эту бомбу в кармане все эти годы, и потом вдруг узнаешь, что она взорвется, если ты сделаешь то-то и то-то, и всегда это именно то, что ты чертовски хочешь сделать, только теперь у тебя нет никакой возможности сделать это. Никогда. Ты понимаешь?»

Итак, у Винса не было выбора.

– Это только слухи, насчет Белого дома, – сказал он. – Они все время меня просят, но я ничего не обещал. Я всегда считал, что мой долг работать для жителей Колорадо. Я говорил это репортеру, как раз на днях, говорил, что я нужен избирателям и не могу их подвести. – Его голос становился все тише, слова растягивались. – Это вопрос... приоритетов.

Все молчали. «Недостаточно, – подумал Винс– Сукин сын хочет больше». Его мысли метались, он искал выход, но не видел его. Деньги. Ради Бога, будь он проклят, если стану выручать Чарльза; если Чарльзу нужны деньги, пусть ползет к Белуа и пытается восстановить сделку.

«Даже лучшие газеты никогда не отказываются от сенсационных предложений, ты знаешь... им даже не нужно делать выводов, читатели сделают это за них и назовут твое и м я».

Некуда скрыться. Некуда скрыться. Эта мысль билась у него в голове. Через минуту он пожал плечами. А черт с ним. Итан всегда говорил, что Винс знает, как никто, когда выйти из игры. Он найдет способ все вернуть; потребуется совсем немного времени.

– Самое важное, – сказал он, наконец, – «Четем Девелопмент». – Он смотрел мимо Чарльза и Анны, в черное пространство за окнами, где сверкали яркие огни гавани, похожие на маленькие рассыпанные звездочки. – Мы никогда не должны забывать об этом. Компания отца, – голос его сорвался. – Шестьдесят миллионов долларов, – прошептал он. – Я уверен, что мы сможем уладить это.

ГЛАВА 22

– Поистине это человек недели! – воскликнул ведущий воскресного выпуска вечерних новостей. – Друзья, сенатор Винс Четем только что принес величайшую жертву, которую человек когда-либо приносил своей семье, и поверьте мне, для тех из нас, кто верит в святость семьи, ничто не может быть более волнующим!

– Я рад, что вы так думаете, – сказал Винс с такой обаятельной улыбкой, что режиссер сказал оператору придвинуться поближе для съемки крупным планом. – Это большое волнение для меня, что я имел возможность сделать это.

– И мы благодарны вам, что вы зашли к нам вот так на минутку, – продолжал ведущий. – Давайте расскажем нашей аудитории о вашем поступке, на случай, если один-два человека еще не слышали об этом. Дело обстоит так, друзья: сенатор Винс Четем отдает все свое состояние, чтобы спасти свою семью! Шестьдесят миллионов долларов, чтобы поддержать одну из семейных компаний, которая находится на грани банкротства, и вырвать другую из рук людей, которые разрушили бы ее. Обо всем этом мы поговорим сегодня вечером. Сенатор, прежде всего, о состоянии. Откуда эти деньги?

Одеваясь в спальне к своей пресс-конференции, Винс увидел самого себя в программе, записанной сегодня осле обеда, и тонко улыбнулся. Немногие смогли бы задать такой необдуманный вопрос, но если бы его и не задали, он бы сам поднял его. Люди всегда подозрительно относятся к человеку с шестьюдесятью миллионами долларов, и этот вопрос дал ему возможность рассеять эти подозрения.

Там, на телеэкране он быстро опустил глаза.

– Мне очень везло. Мой отец был одним из величайших строителей, которых видела страна. Он поддержал меня в начале. Я не был бы здесь без его помощи, доверия и любви. В прошлом году он умер, и ни одного дня не проходит, чтобы я не благодарил его и не тосковал по нему. У меня были кое-какие деньги от него и я их использовал, чтобы основать свою собственную компанию в Денвере, где я строил торговые центры и здания для офисов. Денвер – один из крупнейших городов в стране – процветающий, с обширными пространствами, богатый ресурсами и еще более богатый людьми, настоящими победителями, как их предки – пионеры, – и здесь у меня было время, которое я бы назвал временем бума. И Денвер принес мне удачу. Я сделал много денег и инвестировал их, в основном, в Колорадо, и теперь большая их часть остается здесь.

– В Тамараке, – нетерпеливо сказал ведущий. – Об этом вы, друзья, можете не знать, – обратился он к камере. – Для большинства людей Тамарак – это очарование, блеск, имена знаменитостей, но в последнее время он столкнулся с небольшими неприятностями и, кажется, мог быть продан. Так что, сенатор, тут вы пришли на помощь.

– К этому нечего добавить, кроме того, что моя семья владеет «Тамарак Компани», и все мы любим этот город так, что трудно выразить словами. Это наш истинный дом; наш духовный дом, можно сказать. Мой отец открыл его, когда это был маленький город-призрак, затерянный в горах, и превратил в место, известное во всем мире. И «Тамарак Компани», основанная моим отцом, пустила глубокие корни в жизнь города и его жителей. Однако, у всех компаний есть взлеты и подъемы. И с некоторых пор компания столкнулась с рядом проблем, которые беспокоили семью до такой степени, что уже начали подумывать о продаже как о выходе из положения.

– И мы знаем, что случилось потом, – сказал ведущий, – но вспомним о наших зрителях. Друзья, сенатор спас этот город в горах от того вида строительства, против которого каждый день борются экологи ради нашего блага. Расскажите об этом, сенатор.

– Строительство и разработка местности сами по себе не являются чем-то плохим, – мягко поправил его Винс. – Но необходимо это контролировать, потому что получится, как в случае с ребенком, который хочет съесть больше, чем может выдержать его желудок. Мы не должны покрывать асфальтом природные луга или что-то строить на них без самого тщательного изучения и ради оправданных целей. Я был против продажи «Тамарак Компани» и дал деньги, чтобы оставить ее нашей семье, потому что люди, которые хотели купить компанию, не питают уважения ни к земле, ни к истории города. Они хотели настроить здесь небоскребов и стоянок машин. Хотели построить скоростное шоссе с четырьмя полосами движения через всю долину, что увеличило бы степень загрязненности окружающей среды и разрушило бы естественную красоту, которую все мы ставим на первое место. У них не было программы защиты лосей, птиц, чистоты ручьев; они не подумали о живущих здесь детях, о семьях, преуспевающих здесь, о ценностях, дорогих для нас...

– Сенатор, – обратился к нему слуга, появившийся в дверях, – репортеры собрались внизу.

Винс отвернулся от телевизора и прошел через гостиную, поправляя галстук. Клара еще была в Денвере. Он сказал ей остаться там; все было под контролем. Она могла бы стоять рядом с ним на пресс-конференции, но это было необязательно. Пока. Человек недели. Хорошо, почему бы и нет? Есть много способов использовать это. Тогда-то Клара ему и понадобится.

Он остановился перед дверью в конференц-зал, который находился на нижнем этаже дома, где он жил, и подсчитал, сколько репортеров сидело на откидных стульях, поджидая его. Он ожидал, что придет человек сто: набралось около тридцати. Кто-то не выполнил свою работу. Мысленно Винс перебрал членов своей команды, определяя, кто бы это мог быть. Он же говорил им, как он хотел, чтобы этот факт был раздут, стал широко известен и вышел за рамки милой истории о чьем-то благотворительном даре частной коллекции произведений искусства или о закладке новой больницы. С телевизионным интервью и появлением в программе проблем не было: люди интересуются такими историями, и несколько телефонных звонков и писем вывели его на экран всей страны.