В балканских ущельях, стр. 19
— Пить хочешь?
— Премного благодарен! — Ни аппетита, ни жажды у меня почему-то не возникло.
— Тогда давай поговорим о твоем деле! — И он, кряхтя, стал усаживаться. Затем его физиономия приняла умильное выражение.
Мне хотелось рассмеяться ему в лицо, когда он корчил из себя важную персону. Но тут вошел помощник, которого дочь назвала храбрым и хитрым человеком. Он склонился, сложив руки на груди, и уставился на хозяина.
— Принеси мне трубку! — приказал тот с видом паши. Подмастерье рабски повиновался. Он принес трубку, которая выглядела так, будто очень долго пролежала в рыбной чешуе. Хозяин полез в карман штанов и вытащил пригоршню табака; засыпав его в трубку, спросил меня:
— Ты куришь?
— Да, — ответил я.
Я испугался, что он предложит трубку и мне, вынув ее из того же самого кармана. Но был приятно разочарован, когда пекарь спросил:
— А спички у тебя есть?
— А у тебя что, нет? — поинтересовался я.
Лицо у пекаря приобрело задумчивый, хитроватый вид. Спички в этих местах довольно редки, можно обшарить несколько деревень и не найти ни одной, и тот, у кого они имеются, — подозрителен. Пекарь наверняка хотел выяснить, можно ли причислить меня к этой категории людей. Поэтому я и ответил так.
— Мне снова придется вставать. А я думал, что у тебя есть спички, — пробормотал пекарь.
— Почему ты так решил?
— По твоей одежде. Ты ведь богат.
Если бы он заявил, что я чище его, я бы согласился безоговорочно. Тем не менее я покорно залез в карман, достал оттуда коробок и подал ему одну спичку. Он удивленно осмотрел ее и спросил:
— Она что, не из дерева?
— Из самого настоящего.
— И фосфор?
— Самый яркий.
— Прямо свечка! Никогда таких не видел! Может, подаришь коробок?
Мелочи зачастую играют значительную роль. Нужно было использовать представившуюся возможность, поэтому я сказал:
— Эти спички для меня большая ценность. Может, я и подарю их тебе, если буду доволен результатом нашей беседы.
— Так давай начнем, но сначала я зажгу трубку. Едва он закурил, я понял, что у него не самый плохой табак. Наверняка добыл его незаконным способом.
— Итак, сначала скажи, кто ты.
— Естественно, ты должен знать, с кем говоришь. Но лучше будет, если я сообщу это чуть погодя.
— Это почему же?
— Мне надо обсудить с тобой необычное дело. Тут нужны сообразительность и скрытность, и я хочу убедиться, что ты обладаешь обоими этими дарами.
— А, тогда я знаю, кто ты.
— И кто же?
— Ты контрабандист.
— Гм. Вообще-то ты не очень ошибся. Я продаю товар, который весьма дорог, а отдаю его по дешевке.
— А что за товар?
— Ковры.
— Хорошая вещь. А что за ковры?
— Настоящие, из Смирны.
— Аллах! Сколько их?
— Около сотни. Прошу тридцать пиастров за штуку. Тут он вынул трубку изо рта:
— Тридцать пиастров? В самом деле — тридцать?
— Ни больше ни меньше.
— Настоящие смирнские ковры?
— Ясное дело!
— А можно взглянуть?
— Конечно, покупатель сначала должен посмотреть!
— А где они?
— Ты в самом деле думаешь, что я скажу это, не убедившись, что покупатель — надежный человек?
— Ты весьма предусмотрителен. Скажи лишь, далеко ли это место?
— Близко.
— И как же ты на меня вышел?
— Ты известный красильщик. Кто же как не ты может определить ценность красок ковров?
— Да, это так, — проговорил он, польщенный.
— Поэтому я к тебе и приехал. Я не думал, что ты сам купишь ковры, но предполагал, что ты знаешь того, кому они могут понадобиться.
— Это верно.
— Так ты знаешь покупателя?
— Знаю.
— Он заплатит наличными?
— Такие дела чаще делают в кредит.
— Это не в моих правилах. Цены дешевые, товар хороший. И оба довольны — и покупатель, и продавец.
— Ладно, он заплатит сразу.
— Вот это по мне. Кто он?
— Это кузнец-оружейник.
— Боже!
— Что-то не так?
— Кузнец не купит столько ковров!
— Купит. Он еще и кофейню держит и знает толк в вещах.
— А где он живет?
— В Измилане.
— Это далековато.
— Ничего страшного — сегодня или завтра он будет здесь.
— До завтра я ждать не буду.
— Почему?
— Подумай сам.
— Не могу предположить.
— За то время, пока он едет, я найду другого покупателя.
— И то верно.
— Мне нужно побыстрее от них избавиться.
— Кто-то за тобой следит? — Он со значением заглянул мне в глаза, при этом руки его непроизвольно сделали некое хватательное движение.
— Вообще-то нет. Никто не знает о моем предприятии, но вещи находятся не в очень надежном месте.
— Перепрячь их!
— Пусть это делает покупатель!
— Что, человек, который их у себя держит, так нетерпелив?
— А они не у человека, а в чистом поле.
— Аллах велик! Как ты додумался их так спрятать?
— А я не сам до этого додумался — другие.
— Но ты дал на это разрешение?
— Нет, мне бы не пришло в голову сотворить такое.
— Тогда я тебя не понимаю.
— Я объясню тебе по секрету. Ты представляешься мне человеком, которому можно довериться.
— Ты абсолютно прав.
— Хорошо. Ты согласен, что тридцать пиастров — дешевая цена?
— Этого я не могу утверждать, я же не видел ковров.
— Я тебе говорю — это мало. Никто другой так за дешево не отдает.
— Но ты получил их за еще более низкую цену!
— Само собой!
— Сколько ты дал?
— Послушай, твой вопрос неуместен. Какой продавец скажет, сколько он «наварил»? Но с тобой я откровенен.
— Так сколько?
— Тридцать пиастров.
Он воззрился на меня с непониманием и спросил:
— За все?
— Ты что, меня за полного дурака держишь? Стал бы я возиться из-за такого «навара»? Конечно, на каждом ковре — тридцать.
— Но это невероятно!
— Почему же?
— Ты продаешь штуку за тридцать и столько же зарабатываешь еще?
— Именно так.
— Значит, кто-то подарил тебе эти вещи.
— Никто не дарил.
— Тогда я решительно ничего не понимаю.
— Не мучай себя по этому поводу. Скажу тебе еще больше — я их не покупал и не получал в подарок. Я их нашел.
— Нашел? — Лицо его вытянулось.
Глава 3
В ОПАСНОСТИ
За несколько минут я добрался до настоящего селения Енибашлы, проехал его насквозь и оказался среди кукурузных полей, к которым примыкали луга, а сразу же за ними начинался лес.
Следы колес большой повозки были отчетливо видны. Следуя по ним в юго-западном направлении, я достиг леса и тут заметил всадника, подъезжающего от лугов слева. Я ехал медленно, и вскоре он догнал меня.
— Бог в помощь! — приветствовал он меня.
— Спасибо.
Он изучающе осмотрел меня, я сделал то же самое, но с моей стороны это не выглядело так вызывающе. В его внешности не было ничего особенного. Лошадь у него была плохой, одежда — тоже, лицо явно не претендовало на привлекательность. Пистолеты и ножи торчали из-под седла и были хорошо видны.
— Откуда путь держишь? — спросил он меня.
— Из Енибашлы, — ответил я с готовностью.
— А куда?
— В Кабач.
— Мне туда же. Ты знаешь дорогу?
— Надеюсь, найду.
— Надеешься? Ты что, чужестранец?
— Да.
— Может, поедем вместе? Не прогадаешь.
Он не произвел на меня благоприятного впечатления, н о отказывать ему не было оснований. Он вполне мог оказаться приличным человеком. И в любой момент я М ог избавиться от него. Конечно, его оружие совсем не случайно висело на виду, но я все же весьма миролюбиво произнес:
— Ты очень любезен, поехали вместе!
Он дружески кивнул и повернул лошадь в мою сторону. Какое-то время мы ехали молча. Он с видимым любопытством осматривал мою лошадь и оружие. При этом, как я заметил, он не забывал оглядывать окрестности. Чего-то следовало здесь опасаться! Я решил пока ни о чем не спрашивать. Потом-то я понял причину этих опасливых взглядов!