В балканских ущельях, стр. 1

Карл Май

В балканских ущельях

Глава 1

ШИМИН-КУЗНЕЦ

Я покинул Адрианополь в сопровождении Халефа, Омара и Оско, а также трех хавасов 1. Проскакали совсем недолго, как вдруг услышали позади топот копыт. Пригляделись и заметили всадника, нагонявшего нас галопом. Мы дождались его. Это был Малем, охранник Гуляма. Он ехал на тяжело нагруженной лошади, которая от скачки совсем взмокла.

— Салам! — приветствовал он нас, соскочив с коня на землю.

Мы ответили ему тем же.

Видя наши вопросительные взгляды, он пояснил:

— Прости, эфенди 2, что я заставил вас остановиться. Мой господин приказал мне нагнать вас.

— Зачем? — спросил я.

— Чтобы передать вам груз.

— А что это?

— Продовольствие и другие необходимые вещи.

— Но мы и так набрали всего на много дней!

— Мой господин не исключает такой вариант: те, кого вы преследуете, свернут с главной дороги. И если вы углубитесь в горы, то найдете там лишь корм для лошадей, а для себя — увы, ничего.

— Твой господин весьма предусмотрителен, но груженая лошадь только задержит нас.

— Мое дело было пригнать ее, таков приказ. Да ниспошлет вам Аллах здоровья и доброй поездки!

С этими словами он спрыгнул с лошади, поклонился и помчался обратно в город.

— Мне поехать за ним, эфенди? — спросил Халеф.

— Зачем?

— Вернуть.

— Ладно, пусть бежит. Не будем терять времени.

— Интересно, что там в мешках?

— В любом случае нам сейчас это не понадобится. Распакуем, когда стемнеет, все равно вечером ехать и опасно, и трудно. Возьмем лошадь за поводья. А теперь вперед!

Прерванная поездка возобновилась. Я скакал впереди, остальные — за мной. Дело в том, что я пытался отыскать следы, хотя это было явно пропащим занятием.

Дорога, хотя ее с трудом можно было так назвать, все же немного просматривалась. Маленький хаджи 3 верно подметил, что обнаружить следы здесь так же сложно, как в Сахаре. Поэтому я больше обращал внимание не на саму дорогу, а на ее обочину, идущую вдоль берега реки. Я был абсолютно уверен, что трое всадников находятся где-то впереди нас, причем не очень далеко.

По пути нам попадались самые разные люди — и всадники, и погонщики мулов с повозками, и пешеходы, но никому я не задавал никаких вопросов. Если беглецы проехали тут вчера вечером, никто из сегодняшних путников их встретить не мог.

Возле небольших домишек мы тоже не замедляли ход — здесь не было никаких ответвлений, куда бы могли свернуть преследуемые. Но когда мы прибыли в местечко под названием Бу-Кей, откуда расходились дороги в разные стороны, я спросил первого встречного:

— Салам! Есть ли в этой благословенной местности бакджи? 4

У того, к кому я обратился, на боку красовалась сабля, в правой руке была устрашающего вида дубинка, на феску был наброшен платок, когда-то бывший цветной, а теперь просто грязный, и он был бос. Он осмотрел меня с ног до головы, потом оглядел остальных и величественно промолчал.

— Ну же! — поторопил я его.

— Сабр, сабр! (Терпение, только терпение!) — был мне ответ.

Он оперся на свою дубинку и уставился на Халефа. Тот же полез в седельную сумку, вытащил на свет божий плетку и спросил:

— Знаешь эту штуковину?

Незнакомец схватился за саблю и ответил все тем же тоном:

— А это тебе знакомо, малыш?

Малыш! Ни одно другое слово не приводило Халефа в такое бешенство, как это. Он замахнулся, и я едва успел поставить свою лошадь между ними.

— Никакого рукоприкладства, Халеф! Он уже нам отвечает!

Я вытащил из кошелька несколько мелких монет, показал их мужчине и повторил вопрос:

— Итак, есть ли здесь бакджи?

— А ты дашь мне денег?

— Дам.

— Тогда давай! — И он протянул руку.

— Сначала ответ.

— Бакджи есть, но сначала деньги.

Я передал ему несколько мелких монеток.

— Где живет бакджи?

Он спрятал мелочь, повел плечами и спросил с ухмылкой:

— А ты оплатишь ответ?

— Ты же уже получил!

— Это за первый вопрос, а за второй?

— Хорошо, вот еще две монетки по пять пара. Где живет бакджи?

— Там, в последнем доме. — Он указал на постройку, которую и домом-то назвать нельзя было, скорее, чем-то средним между хижиной и хлевом.

Мы подъехали к этому домику, и я слез с коня, чтобы нырнуть в дыру, служившую входом. В этот момент оттуда появилась женщина, видимо, привлеченная стуком копыт.

— Аллах, кто это? — крикнула она и скрылась в дыре. Она не укрыла лицо, но мы тут были ни при чем.

Она была босой, тело обернуто в некое подобие платка, а волосы выглядели как продукция войлочной мануфактуры. Лицо не знало воды, наверное, несколько месяцев.

Я уже подумал, что мы ее больше не увидим, но после того как мы несколько раз позвали, она снова появилась. Перед лицом она держала ветхую корзинку и через щели смотрела на нас, но зато мы уже не могли судить о ее красоте.

— Что вам угодно? — спросила она.

— Здесь живет бакджи? — снова задал я свой коронный вопрос.

— Да, здесь.

— Ты его жена?

— Я его единственная жена, — ответила она с гордостью, из чего можно было понять, что она и только она владеет сердцем своего неуловимого паши.

— Он дома?

— Нет.

— А где он?

— Ушел.

— Куда?

— Он совершает обход.

— Но ведь сейчас не ночь!

— Он сторожит не только по ночам, но и днем — наблюдает за подданными падишаха. Он ведь не только бакджи, но и слуга киаджи 5, выполняет его приказы.

Но тут появился тот самый мужчина, которого мы расспрашивали чуть раньше. Он был полон достоинства.

Я состроил кислую мину и сделал несколько шагов ему навстречу.

— Так ты сам и есть бакджи?

— Да! — ответил он гордо.

Хаджи Халеф Омар заметил, что я не в настроении, и подъехал почти вплотную к ночному стражу, не выпуская при этом меня из виду. Я догадался, что он задумал, и одобрительно кивнул ему.

— Отчего же ты не сказал мне это сразу, когда я с тобой разговаривал? — спросил я.

— Я не считал это необходимым. У тебя есть еще деньги?

— Для тебя хватит. Могу оплатить тебе все последующие ответы.

При этом я едва заметно кивнул, и плетка Халефа со свистом опустилась на спину стража порядка. Тот попытался отпрыгнуть назад, но маленький хаджи уверенно дал лошади шенкелей, и она так плотно прижала крупом незадачливого плута к стене, что тот не мог пошевелиться. Он и не думал воспользоваться саблей или дубинкой, лишь вопил не своим голосом, и ему вторила его «единственная». При этом она забыла прикрывать лицо корзинкой, отбросила ее, подскочила к лошади Халефа, схватила ее за хвост и что было сил заголосила:

— Убирайся! Убирайся! Как ты можешь так обращаться со слугой и любимцем падишаха? На помощь! На помощь!

На эти истошные крики из соседних окон и дверей стали высовываться люди, заинтересованные источником столь громких звуков.

Я так же незаметно подал Халефу знак закругляться. Он понял меня. Всего ночной сторож получил десять — двенадцать ощутимых ударов плеткой. Он выпустил Дубинку из правой руки, схватился ею за саблю, а левой — за спину, вскричав:

— Ты, ублюдок! Сейчас я сделаю тебя на голову короче! Натравлю на тебя всю деревню — пусть люди разорвут тебя!

Халеф, смеясь, кивнул. Он уже хотел что-то ответить, но в это мгновение какой-то мужчина пробрался сквозь собравшуюся вокруг толпу и обратился ко мне с вопросом:

— Что здесь происходит, кто вы такие?

Передо мной явно был господин наместник, но я все же спросил: