Сокровище Серебряного озера, стр. 54

— Но есть много препятствий, которые невозможно заметить!

— Глаза Виннету видят и ночью, а если они что-нибудь упустят, это не уйдет от внимания его коня. Пусть мой брат едет не рядом, а за мной, тогда и его конь не наделает ошибок.

Было просто удивительно, с какой осторожностью нес конь индейца. Час за часом, то шагом, то рысью, а чаще галопом двигался жеребец, огибая любое препятствие. Путники преодолевали болота и переправлялись вброд через широкие потоки, проезжали фермы, и в любой момент Виннету всегда знал, где он находился и, похоже, ни разу не испытывал сомнений, что совсем уже успокоило янки. Он был озабочен своим плечом, но средство от раны возымело действие, ибо он не чувствовал почти никакой боли — ему не на что было даже жаловаться, кроме как на неудобства необычной скачки. Несколько раз путники останавливались, чтобы напоить коней и освежить повязку холодной водой. После полуночи Виннету вытащил кусок мяса и протянул его Хартли, чтобы тот немного подкрепился на ходу. Кроме этого не было никаких пауз, и когда заявила о себе утренняя прохлада, Хартли не без удивления отметил про себя, что он до сих пор еще в состоянии сидеть в седле. На востоке вскоре занялась заря, но местность еще нельзя было разглядеть, поскольку густой туман окутал землю.

— Это туман реки Смоки-Хилл, — заметил вождь. — Мы скоро ее достигнем.

Похоже, Виннету хотел еще что-то сказать, но вдруг остановил коня и стал прислушиваться. С левой стороны от путников раздавался размеренный топот копыт — должно быть какой-то всадник мчался галопом. Через несколько мгновений он появился внезапно, как призрак, и молниеносно исчез. Оба не успели разглядеть ни его, ни коня. Сквозь густой, ползущий по земле туман мелькнул лишь темный силуэт широкополой шляпы. Несколько секунд спустя все стихло.

— Уфф! — вырвалось у Виннету. — Бледнолицый! Так мчаться по ночам могут только двое — Олд Шеттерхэнд, но его здесь нет, ибо я должен с ним встретиться наверху, у Серебряного озера, либо Олд Файерхэнд. Может, это его занесло в Канзас?

— Олд Файерхэнд?! — удивился янки. — Это же самый знаменитый вестмен!

— Он и Олд Шеттерхэнд — храбрейшие и лучшие из опытнейших бледнолицых, которых знает Виннету. Он его друг.

— Похоже, он очень торопится. Куда он так мчится?

— В Шеридан. Он скачет в том же направлении, что и мы. Слева от нас лежит Хвост Орла, а впереди брод, ведущий через реку. Мы через несколько минут достигнем его и в Шеридане узнаем, кто был тот всадник.

Туман начал рассеиваться, ибо ранний ветерок принялся за работу, и вскоре перед путниками раскинулась река Смоки-Хилл. Апач еще раз показал удивительное знание местности: он вывел своего коня на берег именно в том месте, где находился брод. Вода едва доходила животным до брюха, и переправа прошла легко и безопасно.

Оказавшись на другом берегу, всадники пробрались сквозь заросли, выходившие прямо к воде, и вскоре снова поскакали по открытой прерии, пока их глазам наконец не открылась цель поездки — Шеридан.

Глава восьмая. ХИТРОСТЬ ПРОТИВ ХИТРОСТИ

В те времена, о которых идет речь в нашем рассказе, Шеридан не был ни городом, ни даже местечком, а представлял собой лишь временное поселение строителей железной дороги. Поселок состоял из множества каменных домов, землянок и бревенчатых хижин — построек крайне примитивных, над дверьми многих из которых красовались гордые надписи. Сплошь и рядом тут были «отели» и «салоны», в которые за океаном не сунул бы нос даже самый мелкий немецкий ремесленник. Среди этих аляповатых строений встречались милые на вид деревянные домики, готовые в любой момент к разборке и переезду на другое место. Самый большой из них стоял на холме и еще издали завлекал крупной вывеской, на которой было выведено: «Чарльз Чарой, инженер». Именно к нему и направились два путника, остановив животных у дверей, рядом с которыми был привязан по-индейски оседланный конь.

— Уфф! — глаза Виннету заискрились. — Этот жеребец достоин хорошего всадника. Он принадлежит бледнолицему, который проехал мимо нас.

Соскочив с лошадей, путники привязали их к коновязи. Поблизости не было ни души, а когда они окинули поселение взглядом, то заметили лишь трех или четырех зевающих рабочих, которые вышли осведомиться о погоде. Несмотря на столь ранний час, двери оказались открытыми, и Виннету вместе с Хартли вошли внутрь. К ним сразу же вышел негр, спросив, что им нужно. Они еще не успели ответить, как со скрипом открылись боковые двери и появился молодой белый, бросивший на апача удивленный, но, вместе с тем, приветливый взгляд. Это был инженер. Его имя (скорее всего французское имя Шарль Шаруа произносится американцами как Чарльз Чарой. — Прим. перев.), смугловатый цвет лица и темные вьющиеся волосы говорили о том, что он из потомков старинной французской семьи, давно поселившейся на территории нынешних южных штатов.

— Кого вы ищете в такой ранний час, господа? — спросил инженер, вежливо поклонившись.

— Мы ищем инженера, мистера Шаруа, — спокойно ответил индеец на чистейшем английском, при этом совершенно правильно выговорив французское имя.

— Well, это я. Прошу вас!

Чарой вернулся в комнату, приглашая обоих прибывших последовать за ним. Комната оказалась маленькой и скромно обставленной; по разложенным всюду на мебели канцелярским принадлежностям можно было сделать вывод, что это контора инженера. Хозяин пододвинул гостям два стула и с большим вниманием стал ждать, что они ему скажут. Янки сразу же упал на стул, буквально свалившись от усталости, но индеец продолжал учтиво стоять, кивнув в знак приветствия головой.

— Сэр, — начал он. — Я Виннету, вождь апачей…

— Я уже знаю, уже знаю! — скороговоркой выпалил инженер.

— Знаешь? Значит, мы встречались?

— Нет, но здесь есть тот, кто знает тебя и видел через окно, как вы приближались. Я чрезвычайно рад познакомиться со знаменитым Виннету. Садись и скажи, что привело тебя ко мне, а потом я попрошу тебя быть моим гостем.

Индеец сел на стул и спросил:

— Ты знаешь бледнолицего, который живет в Кинсли и которого зовут Бент Нортон?

— Да, очень хорошо. Это один из моих лучших друзей, — пояснил Чарой.

— А знаешь ли ты бледнолицего Галлера, его писаря?

— Нет. С тех пор, как мой друг живет в Кинсли, я ни разу не навещал его.

— Этот писарь приедет к тебе с еще одним белым, чтобы передать от Нортона рекомендательное письмо. Ты должен будешь одного из них оставить в конторе, а другому дать работу. Но если ты это сделаешь, то подвергнешь себя большой опасности!

— Какой опасности?

— Я еще не знаю, но эти двое бледнолицых — убийцы. Если ты будешь вести себя с ними умно, мы вскоре узнаем, что им нужно.

— Может, они хотят убить меня? — спросил Чарой, недоверчиво усмехнувшись.

— Возможно, — совершенно серьезно произнес Виннету. — И не только тебя, но и других. Скорее всего это трампы.

— Трампы? — оживился инженер. — Ага, тогда это уже кое-что! Мы в курсе, что банда трампов собирается у Хвоста Орла. Они имеют виды на нашу кассу.

— От кого ты это узнал?

— От… ну, лучше всего, пожалуй, если я не буду называть этого человека, а просто приведу его.

Лицо инженера сияло от удовольствия, ибо теперь он мог преподнести приятный сюрприз самому Виннету! Он распахнул двери соседней комнаты, из которых вышел Олд Файерхэнд. Если инженер ожидал восторженных слов и излияний, значит, он просто не знал индейских обычаев — ни один краснокожий воин не выразит бурную радость в присутствии других людей. Хотя глаза апача и блеснули, он остался спокоен, подошел к охотнику я протянул ему руку. Тот притянул его к своей могучей груди и радостно воскликнул:

— Мой друг, мой дорогой брат! Как я был поражен, когда увидел тебя за окном! Как долго мы не виделись!

— Виннету видел своего брата на заре, — ответил индеец, — когда он промчался мимо нас в море тумана на той стороне реки.