Предания нашей улицы, стр. 63

— Я и сам не знаю, что со мной, — ответил Касем, потупив взор, а Камар, поколебавшись, спросила:

— Может, я перестала тебе нравиться?

— Ты для меня дороже всех, даже нашей любимой малютки!

— Тогда, наверное, тебя кто-то сглазил, — тяжело вздохнула Камар.

— Может быть, — улыбнулся в ответ Касем.

Чтобы уберечь мужа от напасти, Камар окуривала его благовониями и горячо молилась за него. Но однажды ночью, проснувшись от плача Ихсан, она увидела, что постель пуста. Сначала она подумала, что муж еще не вернулся из кофейни. Она принялась успокаивать дочь. Но когда Ихсан замолчала, Камар обратила внимание на то, что на улице царит тишина, которая наступает лишь долгое время спустя после закрытия всех кофеен. Сомнение закралось в ее душу. Она выглянула в окно и увидела, что все огни погашены и улица спит глубоким сном. Малышка снова заплакала, и Камар вернулась к ее колыбельке и, чтобы успокоить девочку, дала ей грудь. Что же задержало Касема? После их свадьбы это случилось впервые. Когда Ихсан заснула, Камар снова подошла к окну. На улице не было слышно ни шороха. Тогда она вышла в соседнюю комнату и разбудила Сакину. Рабыня села, ничего не соображая со сна. Придя же наконец в себя, испугалась, увидев рядом госпожу. Камар поделилась с ней своей тревогой, и Сакина решила немедленно идти к дядюшке Закарии узнать что-либо о Касеме.

А Камар не переставала спрашивать себя, где может быть ее муж, и жестокий ответ напрашивался сам собой, не оставляя надежды. Однако она настояла на том, чтобы Сакина отправилась к Закарии, надеясь либо узнать, что с Касемом случилось что-то непредвиденное, либо, во всяком случае, заручиться поддержкой дяди в трудную минуту.

Оставшись одна, она вновь и вновь обдумывала причины, которые могли задержать Касема. Может быть, его отсутствие связано с теми переменами, которые в нем произошли? А может, всему виной его частые прогулки в пустыне, которые он совершал и утром, и вечером?

Тревожный голос Сакины разбудил Закарию и Хасана. Хасан заверил, что этим вечером Касема с ними в кофейне не было, а Закария поинтересовался, когда Касем покинул дом. Сакина отвечала, что это произошло после полудня. Втроем они вышли на улицу. Хасан зашел в соседний дом и разбудил Садека, который присоединился к ним, обеспокоенно говоря:

— Скоро взойдет солнце! Куда же он делся?

— Может, его сморил сон у скалы? — предположил Хасан.

Закария приказал Сакине возвращаться домой и передать Камар, что они отправились на поиски Касема.

Они шли по направлению к пустыне. Сырость осенней ночи заставила их плотнее обмотать головы повязками. Путь им освещал лунный серп, видневшийся в окружении звезд на небольшом, чистом от облаков кусочке неба. Хасан голосом, подобным трубному гласу, позвал: «Касем! Касем!» Гора Мукаттам ответила ему многократным эхом. Наконец мужчины добрались до скалы Хинд и обошли ее кругом, но так и не обнаружили никаких следов Касема.

Закария сердито спросил:

— Куда же он исчез? Он же не из числа шутников или злодеев!

А Хасан растерянно пробормотал:

— Да и причин для бегства у него не было.

Садеку пришло в голову, что в пустыне полно разбойников, и сердце его ушло в пятки от страха. Вдруг Закария спросил устало:

— Может быть, он у муаллима Яхьи?

Оба юноши вскрикнули одновременно: «Муаллим Яхья!», и этот крик прозвучал, как голос последней надежды.

— Но что могло заставить его заночевать там? — усомнился Закария.

Встревоженные недобрыми предчувствиями, мужчины в молчании зашагали к рынку Мукаттам. Хотя было еще темно, кое-где уже раздавались петушиные крики. У Садека вырвался из груди вздох: «Где же ты, Касем?!» Им уже казался безнадежным их поход, но все-таки они дошли до хижины Яхьи, погруженной в сон. Закария постучал в дверь и услышал голос хозяина:

— Кто там?

Затем сам Яхья появился на пороге, опираясь на палку, а Закария извиняющимся тоном сказал:

— Прости, что разбудили тебя. Мы пришли узнать о Касеме.

— Я ждал вас! — проговорил муаллим.

В первый момент мужчины обрадовались этим словам, но тут же почувствовали беспокойство.

— Тебе что-нибудь известно о нем? — спросил Закария.

— Он сидит в моей комнате.

— С ним все в порядке?

— Надеюсь! — И добавил: — Сейчас все в порядке. Мои соседи возвращались из аль-Атуфа и наткнулись на него у скалы Хинд: он был без сознания. Они и принесли его сюда. Я побрызгал на него водой, и он очнулся, но выглядел очень усталым, поэтому я и решил дать ему выспаться.

Закария упрекнул старика:

— Почему же ты не сообщил нам сразу?

— Они принесли его посреди ночи, — спокойно объяснил Яхья. — Мне некого было послать к вам.

А Садек с беспокойством заметил: — Он несомненно болен!

— Когда он проснется, ему будет лучше, — успокоил муаллим.

— Давайте разбудим его и все узнаем, — предложил Хасан.

Но Яхья решительно возразил:

— Подождем, пока он проснется сам.

72

Касем сидел на постели, опираясь на подушку и укрывшись по шею одеялом. Он был целиком погружен в свои мысли. Камар, держа на коленях дочь, которая без устали махала ручонками и издавала непонятные звуки, сидела у него в ногах. Из курильницы вился дымок, распространяя запах благовоний.

Касем протянул руку к стоявшему рядом с кроватью столику и взял стакан с тминной настойкой, сделал несколько глотков и поставил стакан на место. Камар ласкала дочь, но беспокойные взгляды, которые она то и дело бросала на мужа, ясно говорили, что игрой с ребенком она пытается скрыть свои чувства. Наконец, не выдержав молчания, она спросила:

— Как ты себя чувствуешь?

Касем, словно опасаясь чего-то, повернул голову в сторону закрытой двери комнаты, снова посмотрел на жену и спокойно сказал:

— Я не болен!

— Я рада слышать это, — недоверчиво произнесла Камар, — но скажи, что с тобой случилось?

Немного поколебавшись, Касем сказал:

— Я не знаю. Нет, это не так, я все знаю, однако, если говорить правду, я боюсь, что наша спокойная жизнь кончилась.

Неожиданно заплакала Ихсан, и Камар поспешила дать ей грудь.

Пытливо глядя на мужа, она спросила:

— Почему?

Касем вздохнул и, указав себе на грудь, сказал:

— Здесь скрыта великая тайна, такая великая, что я не в силах хранить ее один.

Камар испугалась.

— Расскажи мне все, Касем!

Он выпрямился на своем ложе, и Камар прочитала в его взоре серьезность и решимость.

— Хорошо, я расскажу. Ты первая узнаешь мою тайну, но ты должна мне полностью верить. Вчера ночью там, у скалы Хинд, когда я был один в пустыне, со мной произошла удивительная вещь.

Проглотив от волнения слюну, Касем продолжал:

— Я сидел и наблюдал за плавным движением лунного серпа в небе. Внезапно он скрылся за облаком и стало совсем темно. Я хотел уже встать и отправиться домой, как вдруг услышал голос, который где-то совсем близко произнес: «Добрый вечер, Касем!» Я вздрогнул от неожиданности, так как не слышал перед этим никакого движения или шороха. Поднял голову и увидел на расстоянии двух шагов тень человека. Я не мог разглядеть черты его лица, но видел белую повязку на голове и широкую абу, скрывавшую его фигуру. Не без удивления я сказал: «Добрый вечер! Кто ты?» И как ты думаешь, что он ответил?

— Да говори же, мне не терпится все узнать!

— Он ответил: «Я Киндиль!» Я удивился еще больше и сказал: «Прости меня, но…» А он меня перебил: «Я Киндиль, слуга Габалауи!»

— Что, что он сказал? — недоверчиво воскликнула Камар.

— Что он Киндиль, слуга Габалауи.

Камар вздрогнула, и грудь ее выскользнула изо рта Ихсан. Личико девочки скривилось, она приготовилась заплакать. Камар снова дала ей грудь и, сильно побледнев, сказала:

— Киндиль, слуга владельца имения? Но никто ничего не знает о его слугах, ведь управляющий сам заботится обо всем необходимом для Большого дома. Его слуги относят все в сад и оставляют, а слуги Габалауи потом забирают.