Я есть То, стр. 108
В: Как странно! Я не могу представить свою жизнь без Гуру.
М: Это вопрос темперамента. Вы тоже правы. Вам достаточно воспевать Бога. Вам не нужно желать реализации, не нужно практиковать садхану. Имя Бога — это единственная необходимая вам пища. Питайтесь ею.
В: Это непрерывное повторение нескольких слов похоже на разновидность безумия.
М: Это безумие, но это намеренное безумие. Любое повторение — это тамас, но повторение имени Бога — это саттва-тамас из-за его высокой цели. Благодаря присутствию саттвы тамас истончается и принимает форму полного бесстрастия, непривязанности, отказа, отчуждённости, неизменности. Тамас становится прочным основанием, на котором можно прожить целостную жизнь.
В: Неизменное — оно умрёт?
М: Умирает изменчивое. Неизменное не живёт и не умирает, это безвременный свидетель жизни и смерти. Вы не можете назвать его мёртвым, поскольку он осознаёт. И вы не можете назвать его живым, поскольку он не меняется. Он подобен вашему магнитофону. Он записывает, он воспроизводит — всё сам. Вы только слушаете. Точно так же я наблюдаю всё, что происходит, включая и наш с вами разговор. Говорю не я, слова появляются в моём уме, и затем я слышу, что они произносятся.
В: Разве так происходит не со всеми?
М: А кто спорит? Но вы ведь настаиваете, что вы думаете, вы говорите, а для меня есть думание, есть говорение.
В: Нужно рассматривать два варианта. Или я нашёл Гуру, или нет. Что следует делать в каждом из этих случаев?
М: Не бывает так, чтобы у вас не было Гуру, поскольку он безвременно присутствует в вашем сердце. Иногда он воплощается и приходит к вам как возвышающий и преобразующий фактор вашей жизни — мать, жена, учитель, или остаётся внутренним побуждением к подлинности и совершенству. Всё, что вам нужно, — это подчиняться ему и делать то, что он вам говорит. То, что он от вас хочет, очень просто: научитесь самоосознанию, самоконтролю, самоотдаче. Это может показаться трудным, но это легко, если вы искренне устремлённы. И совершенно невозможно, если нет. Искренняя устремлённость одновременно необходима и достаточна. Всё отступает перед искренней устремлённостью.
В: Что делает нас искренне устремлёнными?
М: Сострадание — это основание искренней устремлённости. Сострадание к себе и другим, рождённое из страданий, ваших собственных и чужих.
В: Я должен страдать, чтобы быть искренне устремлённым?
М: Не должны, если вы чутки и реагируете на несчастья других, как поступал Будда. Но если вы черствы и в вас нет жалости, ваши страдания заставят вас задать себе неизбежные вопросы.
В: Я страдаю, но недостаточно. Моя жизнь не очень приятна, но выносима. Мои маленькие радости компенсируют мои маленькие неприятности, и в целом мне живётся лучше, чем большинству знакомых мне людей. Я знаю, что моё положение ненадёжно, что в любой момент на меня может свалиться беда. Должен ли я дожидаться кризиса, чтобы он обратил меня на путь к истине?
М: В тот момент, когда вы заметили хрупкость своего положения, вы уже бдительны. Теперь сохраняйте бдительность, уделяйте этому внимание, задавайте вопросы, исследуйте, найдите своё ошибочное отношение к уму и телу и отбросьте его.
В: Откуда взять энергию? Я подобен парализованному в горящем доме.
М: Даже парализованные иногда обретают способность двигаться в момент опасности! А вы не парализованный, вы просто воображаете себя таковым. Сделайте первый шаг и найдёте свой путь.
В: Я чувствую, что моя привязанность к телу так сильна, что я просто не могу отказаться от мысли, что я есть тело. Она не отцепится от меня, пока живо это тело. Есть люди, настаивающие на том, что никакая реализация невозможна, пока есть тело, и мне придётся согласиться с ними.
М: Прежде чем согласиться или не согласиться, почему бы не исследовать саму концепцию тела? Появляется ли ум в теле или тело в уме? Несомненно, должен существовать какой-то ум, в котором бы зародилась идея «я есть тело». Тело без ума не может быть «моим телом». «Моё тело» всегда отсутствует, если ум отключён. Оно также отсутствует, когда ум глубоко погружен в мысли и чувства. Как только вы поймёте, что тело зависит от ума, ум от сознания, а сознание от осознания, а не наоборот, ваш вопрос о том, что самореализацию придётся ждать до самой смерти, получит ответ. Это не значит, что вы сначала должны освободиться от идеи «я есть тело», и затем реализовать Я. Всё как раз наоборот — вы цепляетесь за ложное, потому что не знаете истины. Необходимым условием для самореализации является искренняя устремлённость, а не совершенство. Достоинства и силы приходят с реализацией, а не до неё.
85
«Я есть» — основание всего восприятия
Вопрос: Я слышал, как вы говорили о себе: «Я безвременен, неизменен, лишён качеств», — и так далее. Откуда вы знаете эти вещи? И что заставляет вас говорить их?
Махарадж: Я только пытаюсь описать состояние до появления «я есть», но само это состояние, пребывающее за пределами ума и его языка, неописуемо.
В: «Я есть» — это основание всего восприятия. То, что вы пытаетесь описать, тоже должно быть воспринимаемым переживанием, ограниченным и преходящим. Вы называете себя неизменным. Я слышу звук этого слова, помню его словарное значение, но не обладаю переживанием неизменности. Как я могу прорваться сквозь этот барьер и лично, глубоко узнать, что значит быть неизменным?
М: Само слово является мостом. Помните о нём, думайте о нём, изучайте его, ходите вокруг него, осматривайте его со всех сторон, ныряйте в него с горячим упорством, терпите все отсрочки и разочарования, пока ум внезапно не повернётся от слова к реальности за пределами слова. Это всё равно что искать человека, зная только его имя. Придёт день, когда ваши поиски приведут вас к нему, и имя станет реальностью. Слова полезны, поскольку между словом и его значением существует связь, и если настойчиво изучать слово, то концепция остаётся позади, и вы погружаетесь в переживание, лежащее в его основе. Собственно говоря, такие повторяющиеся попытки выйти за пределы слов и называются медитацией. Садхана — это не что иное, как постоянная попытка перейти от вербального к невербальному. Задача кажется безнадёжной, пока вдруг всё не становится ясным и так чудесно простым. Но пока вы заинтересованы в вашем нынешнем образе жизни, вы будете уклоняться от последнего прыжка в неизвестное.
В: Почему неизвестное должно меня интересовать? Какая от него польза?
М: В общем-то никакой. Но стоит узнать, что удерживает вас в узких границах известного. Полное и точное знание известного приведёт вас к неизвестному. Вы не можете думать о нём в терминах пользы и преимуществ; пребывание в покое и непривязанности вне досягаемости любого беспокойства о себе, любых эгоистичных соображений, — неизбежное условие освобождения. Вы можете назвать это смертью, для меня это жизнь предельно интенсивная и наполненная смыслом, поскольку я един с жизнью в её тотальности и полноте — интенсивности, значимости, гармонии. Чего ещё желать?
В: Ничего больше и не нужно, конечно. Но вы говорите о познаваемом.
М: О непознаваемом говорит только тишина. Ум может говорить только о том, что знает. Если вы старательно исследуете познаваемое, оно рассеется, и останется только непознаваемое. Но с первым же проблеском воображения и интереса непознаваемое затемняется, и вперёд выходит известное. Известное, изменяющееся — это то, с чем вы живёте. Неизменное вы никак не можете использовать. Только тогда, когда вы пресыщаетесь изменчивым и устремляетесь к неизменному, вы готовы повернуться и вступить в то, что, будучи видимо с уровня ума, может быть описано как пустота и темнота. Потому что ум стремится к удовольствию и разнообразию, а реальность с точки зрения ума лишена удовольствия и разнообразия.