Обрученные судьбой (СИ), стр. 222

Она была московиткой. Она знала ту, что была прежде до Ефрожины, и часто пани Заславская ловила на себе странный взгляд жены ловчего. И ненавидела ту за этот взор… Именно по этой же причине она удалила сразу же, как только стала супругой Владислава двух паненок, что были наиболее близки когда-то к бывшей нареченной пана ордината. Жаль, что Влодзимеж в почете у Владислава, жаль.

Ежи, этот вечно хмурый усатый толстяк. Ефрожина терпеть не могла его, впрочем, и он отвечал ей тем же. Она не могла взять в толк, отчего этот пан вызывает в ней такую лютую неприязнь, не могла найти причины, чтобы оправдать ее. Казалось, что пан Смирец только рад разладу между супругами, словно ему по нраву, что она не смогла удержать любовь и внимание Владислава только в своих руках. А потом вспомнилось, что действительно есть повод невзлюбить этого старика.

Когда-то в Замок заехал ювелирных дел мастер, что привез заказанную Владиславом толстую цепь, украшенную крупными камнями цвета крови. Пан Заславский как раз собирался выехать в Варшаву, куда прибыло посольство Московии, чтобы обсудить границы государств, заключить перемирие, получить некое удовлетворение обидам, что нанесли поляки за годы Смуты. Ему никак не выходило в этот раз остаться в стороне от сеймов, как он ни противился заседать в столице, ссылаясь на обязанности подкомория повета, чей пост Заславский занял в первое же Рождество после свадьбы с Ефрожиной. Московское посольство могло настаивать на возвращении смоленских земель и их окрестностей, а Владиславу того не хотелось. Пусть пока вотчина Северского и его приграничные владения, что перешли к Заславскому, лежат в руинах да не обрабатываются. Еще придет то время!

Потому и готовился Владислав к поездке в Варшаву, обновлял гардероб. Понадобились и новые цепи и перстни, кроме того, прежние требовали починки. Вот и приехал в Замок ювелир, прихватив с собой несколько гарнитуров, зная, как падка пани Заславская на богатые украшения. И та действительно многое приобрела в тот раз, завороженная блеском камней и металлов на своей дивной белой коже. Но единственным, что она не смогла купить, был гарнитур из прекрасных серег и гребня в форме диковинной птицы с длинным хвостом из широких перьев. Разноцветные самоцветы так играли в солнечном свете цветами, что у Ефрожины даже руки затряслись, так ей захотелось эти украшения. Но ювелир отказал ей, поведав, что гарнитур выкуплен уже. Пан Смирец, когда ездил в Менск вместе с паном Заславским, приобрел эти украшения.

Ефрожина настаивала, пыталась перебить цену, даже пыталась умолить мастера ювелирных дел, ненавидя себя за подобную слабость. А потом бросилась в залу, где муж вместе с молодым Добженским, занявшим пост каштеляна Замка и управителя ординации, обсуждали дела и принимали войтов. Владислав только плечами пожал в ответ и сказал ей просить самого пана Смирца, что сидел тут же у камина, дымя чубуком.

— Прощения прошу пани, но те цацки в подарок куплены, — отказал ей Ежи. — Не могу я пани уступить их. У пани много дивных украшений, а ювелир истинный мастер — может пани сделать все, что душа пожелает.

Но Ефрожина хотела именно этот набор. Ей отчего-то показалось, что пан Смирец то нарочно делал, желая досадить ей. Потому она и рассвирепела.

— То украшения для юности и красы. А разве краса и юность станет целовать старика? Хотя пан верно приобрел их — за такие камни и старика ласкать не зазорно!

— Пани Ефрожина! — окликнул ее Владислав, но она не обратила внимания на сталь в его голосе, желая уничтожить хотя бы словом этого усатого толстяка. Ответь мне, кричал весь ее облик, но пан Смирец только глядел на нее спокойно снизу вверх да чубуком дымил.

Владислав после привез жене подобный гребень и серьги в подарок, но они ей уже были не нужны. К тому же, по ее мнению, они были жалким подобием тех, что достались кому-то в дар от пана Смирца. О, как же хорошо, что этот старик все чаще стал проводить время в своей вотчине! Глядишь, и вовсе уедет из Замка!

И это женское лицо в обрамлении тонкой, почти прозрачной ткани цвета темного серебра! Пани Барбара Кохановская, вдова шляхтича Кохановская, приехавшая просить милости и заступничества у подкомория в деле о какой-то пустоши да так и оставшаяся в Замке, получив вместе с решением по своей тяжбе и благосклонность ордината. Как же Ефрожина ненавидела ее! Как же часто думала о том, какими способами отняла жизнь у этой рыжеволосой змеи, что вползла на ее брачное ложе и отнимала у нее Владислава! Пусть потом приходилось столько каяться да пост держать в знак смирения, но как отрадны были те мечты. По крайней мере, усмехнулась горько Ефрожина, у меня одна соперница, что тут же вытеснила остальных, проходных в его постели.

Ефрожина заметила, как пани Кохановская стрельнула глазами на ее мужа, проходившего мимо, как облизала будто ненароком губы под его взглядом. Вот ведь потаскуха! Ефрожина сжала локоть Владислава легко, провела пальчиками по бархату жупана, показывая вдове, что Владислав в ее руках ныне.

— Было бы недурственно выехать на охоту с птицами, мой пан, — улыбнулась Ефрожина на ступенях костела, стараясь выглядеть спокойной. — Давненько мы не ездили с тобой.

— Сыро на дворе, Ефрожина, как бы не свалила тебя снова хворь какая, — ответил ей Владислав и, обхватив ладонями ее талию, посадил в седло. Он позволила себе провести руками по его широким плечам при этом, а потом легко коснулась щеки, и он как обычно поймал ее руку и поцеловал ее холодные пальцы.

Такой мимолетный жест, но именно за них развернулась с недавних пор у Ефрожины с пани Барбарой невидимая, но жестокая война. Каждая старалась быть очаровательнее и соблазнительнее другой, каждая хотела заполучить его целиком. Но разве это возможно? Ефрожина передернула плечами под теплым плащом, когда холодок пробежался от самых ступней вверх до груди и шеи. Нет, получить Владислава целиком не удавалось пока никому, она ясно видела то.

Но Ефрожина знала твердо одно. Как только она заметит, что темные глаза Владислава будут теплеть также, как при взгляде на дочь, когда он будет смотреть на Барбару, она приложит все усилия, чтобы устранить эту рыжую. Любой ценой, даже рискуя собственной душой. Как и в случае, коли заметит округлость живота у этой бестии. Не будь она урожденная Острожская!

Ефрожина тронула поводья и направила лошадь к Замку, стараясь ехать вровень с Владиславом, наблюдая за ним украдкой. Пару раз тот оглянулся назад, к всадникам и колымагам, что ехали вслед за супругами, но Ефрожине не удалось рассмотреть, был ли этот взгляд обращен кому-то или нет.

Проезжая мимо погоста, она вдруг посмотрела вглубь, на кресты, что виднелись из-за невысокой каменной ограды. Может, ей стоить сходить к православному кресту, что стоит где-то там, невидимый ныне глазу. Паненки из ее свиты шептались, что ведьма, погребенная под ним, может сделать так, что сердце того, о ком думаешь, будет принадлежать только тебе. Вот было отрадно то да еще поглядеть на лицо пани Барбары при том! А потом Ефрожина одернула себя — гоже ли просить помощи у той, которая когда-то едва не помешала ей стать пани Заславской? Что было бы, коли судьба не оборвала нить жизни московитки, коли Господь или сам дьявол не прибрали ее себе?

Ефрожина даже не подозревала тогда, что судьба уже снова начала переплетать нити, готовая жестоко оборвать некоторые из них, убирая путаницу из того узора, что ткала невидимая рука на полотне. Уток уже начал свое направление между нитями основы, пришел в движение ткацкий челнок…

1. Ангел Божий, хранитель мой — начальные слова католической молитвы

2. Известен факт, что Кузьма Минин занимался торговлей мясом

3. Август

4. Современный Волоколамск

5. 2 февраля

6. Февраль

7. 6 января

8. 1 ноября

Глава 51

Итальянец постарался на славу. Впервые за все это время Владислав был рад присутствию в замке чужеземцев, служивших при дворе пани Заславской, которые так резали порой глаз ордината и достойных шляхтичей своим непотребным для мужчины платьем. Виданное ли дело, чтобы мужские ноги были открыты чуть ли не до самого паха на обозрение да так обтянуты чулками? Срамота! Верно то — люди искусства, не воины вовсе.