Жизнь собачья, стр. 3
О чем они там болтают? – Может куснуть или хотя бы гавкнуть? Пусть знают, не на того напали. – А глаза у нее и вправду хорошие. А вдруг повезет? – Нет, ни в жизнь не поверю. Не бывает такого счастья…
Надо же, согласились. Даже деньги за меня заплатили. Интересно, много? – Ладно, это ерунда, главное, чтобы не обидели, у них ума хватит, я же их совсем не знаю. Но Лариса почему-то довольна, ей они, по-моему, понравились. Это здорово.
– Пойдем, Борька, пойдем домой – Пойдем-то пойдем, но только, точно, сейчас за дверь выйдем, и передумаете. Окрас мой или что-то еще не понравится. Женщины, что с вас взять – Тетку Мамой зовут, а мелкую Танюшкой. Главное не потеряться, за ними глаз, да глаз нужен. Умных из себя строят, а на самом деле – дети малые, по всему видно. Буду их потихоньку назад вести, не навязчиво так, осторожненько. Прогуляемся, смотришь, и дома.
Они же совсем мне чужие. А Лариса не велела к незнакомым подходить. Не дай бог, испугаются, решат, что укусить хочу. А что мне кусаться – Я что глупый? – Ох, люди, люди, – не легко с вами – Так, теперь правее, правее. Вон наша дверь, сейчас в подъезд, на третий этаж и дома… Вы что, не понимаете?! Не туда нам! Не туда! Правее, слышишь, правее. Куда ты меня тащишь?!
Не тащи! – Не пойду! Дальше нельзя! Вон наша площадка, за ней дорога, там машины, мотоциклы, вонь всякая.
– Ты что не слышишь?! Закричал я от отчаянья громко, навзрыд. – Нельзя нам туда!
Никакого внимания, и тут я окончательно впал в истерику. – Мама Лариса!!! Ау!!! Спаси своего маленького! Я выл, царапался, цеплялся когтями за асфальт, но все усилия были напрасны. Они вон какие большие – Что я против них?
– Борька, пойдем, пойдем. Сейчас машину поймаем и домой. Нас ждут. Дед в тебя сразу влюбится, уж больно ты хорош. Хитрюга. Слышишь, пес? Мой пес – Я тебя буду любить – Я тебя уже люблю. Слышишь, Зайка? – Бог мой, не верю – Неужели, правда? Не может так повезти, – только в кино такое случается…
Я поднял глаза и вгляделся. Кто вы? Откуда свалились на мою голову?
Та, что постарше и поумнее, с голубыми глазами, вдруг улыбнулась, словно что-то понимая.
Другая, совсем еще ребенок, серьезности ни на грош, неожиданно почесала меня за ухом.
Смешная, я ведь не кошка. Нет, нельзя расслабляться, расслабишься и конец. Слышал, Лариса рассказывала об одном дурачке. Хозяин у него был не сахар, то в командировку, то в отпуск, то еще куда, в общем, на месте не сидел. А дома-то чем занимался? – Штаны шил, портным он был. Придет к нему какой-нибудь на примерку, он Гектора раз и на балкон, и зимой, и летом. И сидит бедный Гектор на балконе часами, мерзнет, скучает…
Ага, – а эти чем занялись? Машину ловят. Зря стараются, никто не повезет. Кто их с собакой-то возьмет? Смешные – Лучше домой вернуться, там как-то надежнее…
Так, – о чем же я? А – вот этот самый Гектор души в своем портном не чаял, ждал, ночей не спал, а тот, как уезжать, соседке его отдавал. Она женщина хорошая, добрая, любила пса, кормила, поила, гуляла с ним часами, вот однажды и выпросила Гектора насовсем. Бедняга чуть с ума не сошел. Не спал, ни ел, выл по ночам, скучал по-своему по бывшему. Но время шло, и привык потихоньку. А как-то раз увидел в окно своего портняжку и прыгнул. Хорошо со второго этажа, только лапу сломал и морду о стекло поранил. Вот так, вот и вся любовь.
Я на эту удочку не клюну, не такой я дурак, – не буду всяких теток в душу пускать. Потом мучайся, плач, а им все нипочем…
Бог мой, а это что за корыто?
Старенький, весь дребезжащий москвич лихо тормознул у самого моего носа.
От жуткой вони захотелось чихнуть. С трудом сдержался. Неужели уговорили? Ха, надо же…
В машинах, благодаря Сергею, я хорошо разбираюсь. У него их столько в каждом ящике – Сергей – Андрей – Лариса, где вы? Спасите своего маленького – Вы же меня любите – Мама Лариса! Зачем!? Зачем ты меня отдала? Я так надеялся! Жили бы, не тужили, горя не знали.
Тебе защитник нужен, вырос бы еще чуть-чуть, и ни одна шавка не посмела бы рыкнуть. А теперь – Что же теперь? – Все, поехали…
Ну вот, теперь я тоже хозяйский. Могу гавкать, злиться, права качать, чуть, что не так. Тем более семья мне досталась в общем-то не плохая, дружная. И Данька ничего, кот умный, даже доброжелательный.
Я с перепугу чуть в подъезде не надудонил, едва до квартиры дотерпел. А он, как увидел, сразу все понял и в туалет повел. Но куда там – Люди, – они ведь самые умные, не знают, что мы тоже не дураки – Вот и не пустили, я на пороге и надул – До сих пор стыдно. Ну, да ничего, мамка не ругалась, лужу вытерла, и все тут. Тем более не лужу, а так лужицу, маленькую такую, ерунда, в общем. И еще, – вроде я всем понравился, а дед так чуть вообще не обомлел. Думал, вот-вот расцелует, но слава богу обошлось. Ни к чему эти цыплячьи нежности между мужчинами.
Теперь самый важный вопрос – Кто тут хозяин?
Смешные они, люди. Решили между собой, что кого я выберу, тот и будет самым главным. Не знают, что у них, как у зверей, всегда есть вожак в стае. Пусть стайка маленькая, а главный тут, как тут. Но с ними мне, как ни странно, пока не все ясно.
Дед, мужчина, серьезный, солидный, целыми днями дома. Чем ни хозяин? – И поговорить можно и погулять.
Татьянка верная, добрая, просто так не орет, но чуть, что не так, хуже атомной бомбы. Только и слышишь, ты туда ни ходи, ты сюда ходи, и так целый день – А мамка – Не знаю я. Вот сижу, смотрю и думаю – Красивая? – Красивая – Добрая? – Добрая – Умная? – Умная – Веселая? – Веселая – И что? – Не знаю – Да и самое главное! Я ведь теперь Ричард! Здорово, правда?! Имя-то какое звонкое, гордое – Я как его услышал, три дня летал. Даже Данила меня зауважал. А то Борька, Борюнчик, тьфу, – даже вспомнить противно.
В общем, ребята, повезло мне, – ей богу, повезло.
Подвиг
Что тут у нас было! – Ни в жизнь не поверите – Гуляем мы как-то по каналу, ходим себе, никому не мешаем. Я пес мирный, вернее миролюбивый, мне эти рыканья, гавканья ни к чему. Познакомился, подружбанился и порядок. Тем более взрослые на меня вообще внимания не обращают, мал я, видишь ли, для них. Салаги там разные, бывает, надираются. Но гляну я посерьезнее, и ничего, понимают.
В общем, драться пока не приходилось. Была тут правда одна скандальная шавка, лохматая такая, и уже не девочка. Так она, как меня увидела, пулей налетела и давай за лапы хватать.
Хорошо мамка рядом. Как рыкнет – Рыжая лахундра чуть в обморок не упала. Ее папаша потом долго извинялся. Характер у нее, видишь ли, плохой. Воспитывать нужно, вот и не будет на детей бросаться.
А вообще-то все здорово. Никто на меня не кричит, кормят регулярно и вкусно, гуляем часто и на природе. Не то, что у Ларисы, асфальт вынюхивать приходилось. Мальчишкам то ли не хотелось далеко ходить, то ли нельзя им было через дорогу бегать, вот и гуляли на площади, под памятником дядьки какого-то.
А тут – Вчера первый раз в лесу был. Красотища, – чуть с ума не сошел. Сначала даже не понял, вокруг что-то белое, пушистое, только кое-где земля проглядывает. Нюхал, нюхал, никак нанюхаться не мог. Потом наконец-то дошло – Снег! У Ларисы, возле дома тоже был, но разве такой? – Так, ерунда. А тут чистый, нежный, молоком пахнет и – мамой, – правда, совсем чуть-чуть. Я чуть не расплакался. Слюни глотал, глотал, вроде никто не заметил. А так был бы номер, нюни распустил, – нытик – Мы, как это называется, на лыжах катались. Здорово, – я за мамкой, как припущусь со всех лап, ветер в ушах свистит, скорость бешенная. Никогда так не бегал. Но это еще ничего, дальше такое было – Катались мы, катались по лесу, уставать уже начал, домой захотелось. И вдруг, раз – и выскочили на простор. Красотища – Минут пять стоял, смотрел, налюбоваться не мог. Поле большое – пребольшое, белое, словно творог из магазина. Как побегу, как прыгну, раз и по пузо в снегу. Расхохотался и прыжками вперед. Усталость разом прошла, весело. Вдруг мамка как закричит: