Искушение, стр. 61
Элизабет прикусила губу и наклонила голову. Она взяла у Флетчера малыша и прижала его к себе.
— Мистер Бриггс… мистер Бриггс умер в ту же ночь. И миссис Эшли была с ним.
Флетчер вздохнул и повернулся к огню. Он склонил голову, и отблески пламени запылали в его черных волосах. Грусть охватила его.
— Лейтенант, — мягко сказала Элизабет, — не оставляйте ее снова.
— Я и не собираюсь делать этого, Элизабет, — сказал Флетчер, вставая. — Сейчас Я пойду к себе и соберу веши. Я сообщу своему командованию, что поселюсь у Вас, чтобы меня всегда при необходимости могли вызвать. По утрам я буду уходить отсюда на службу, а вечером возвращаться. Но, Элизабет, Вам придется смириться с цветом моего мундира.
— Уже смирилась, лейтенант, — ответила девушка.
Он уже уходил, когда Бетси окликнула его еще раз:
— Я хочу попросить Вас еще кое о чем.
Флетчер уже знал, в чем будет заключаться просьба, и снова тоска и раскаяние охватили его.
— Да, Элизабет? — сказал он, продолжая стоять к ней спиной, закрыв глаза.
— Не могли бы Вы повидать моего Джека и позаботиться о нем? Я знаю, Вы не сможете вытащить его из этой ужасной тюрьмы, но просто мне хотелось бы иногда видеть его. И потом, если Вы проследите, к нему будут лучше относиться. Прошу Вас, лейтенант!
Бетси стояла перед Флетчером, прижимая к себе его сына. Ее широко открытые блестящие от слез голубые глаза смотрели на лейтенанта совсем по-детски. Но в ее желании не было ничего детского. Она страстно желала спасти своего любимого, как каждая взрослая любящая женщина.
— Я посмотрю, что можно будет сделать.
— Спасибо, — просто ответила Элизабет. Флетчер направился к выходу и уже у самых дверей обернулся.
— Когда проснется миссис Эшли, — сказал лейтенант, — передайте ей, пожалуйста, куда я ушел и зачем. Постараюсь вернуться как можно скорее. Пожалуйста, позаботьтесь о ней и о моем сыне.
— Конечно. Да ведь Вы и сами знаете, что я все сделаю, — ответила девушка.** Флетчер вернулся домой перед самым восходом солнца. Элизабет дремала перед очагом, свернувшись вокруг гнездышка из одеял, которое она соорудила для малыша. Флетчер осторожно поставил на пол детскую колыбельку, в которой лежало несколько поленьев. Он нес ее через весь город сквозь ветер и снег. Он вынул поленья и положил их в огонь, потом склонился над мирно спящей Бетси и шепнул ей:
— Ты отомщена, Элизабет.
Лейтенант выполнил свое обещание: он отхлестал охранника хлыстом. Флетчер хотел выйти из кухни, но Элизабет окликнула его.
— Лейтенант, вы видели моего Джека? Флетчер замер в нерешительности и нахмурился. В этот предрассветный час его глаза были темными и холодными.
— Он освободился, — сказал спокойно лейтенант, — он освободился из заточения. Глаза Элизабет округлились.
— Благополучно? — спросила она. Флетчер утвердительно кивнул.
— А куда он направился?
— Этого я не знаю. Если он достаточно благоразумен, то сейчас уже далеко от города.
— А я?
— Разве недостаточно того, что он на свободе?
— Да, конечно, — ответила девушка.
Это было сказано таким уверенным и твердым тоном, что у Флетчера защемило сердце. Он качнул колыбель и вышел из кухни.
«Этого нельзя было избежать, — подумал Флетчер. — Я сделал то немногое, что мог».
Глава 31
Вера кормила сына грудью и с нежностью разглядывала светлый пушок на головке, из-под которого уже стали появляться черные волосики. Возможно, он будет черноволосым, как и его отец, как и все его предки из Уэлса. Малыш сосал грудь, и молодая женщина испытывала незнакомые, совершенно новые ощущения. Прикосновение его маленького ротика было немного болезненным, но удивительно приятным.
Родители назвали малыша Джонотаном, в честь деда, отца Флетчера.
Вера смотрела в заледеневшее окно, через которое с трудом пробивался дневной свет. Лицо ее было печально, а уголки рта опущены. Сегодня хоронили Эзру Бриггса, и Флетчер с утра уехал на похороны, чтобы проститься с ним от имени миссис Эшли. Перед глазами Веры предстала могила, в которую опускали гроб. Не было ни травы, ни цветов. Только снег и грязь. Стелилась поземка. По крайней мере он будет лежать рядом с женой. Она представляла себе ее обледенелое надгробие под низким серым небом. Тяжело вздохнув, Вера прижалась щекой к теплому затылку малыша.
Услышав шум, она оглянулась и увидела Флетчера, стоящего в дверях. Он подошел к Вере и склонился над кроватью.
— Мне очень жаль Эзру, — сказал он. Вера кивнула.
— Его дела, конечно, в беспорядке. Вся его собственность опечатана, а ключи я принес тебе на хранение.
— Я думала, что ты вернешься только к вечеру, мой милый.
— Да, я тоже так думал.
— Так что же случилось?
— Я подал прошение по поводу разрешения на брак. Теперь, когда ты дала свое согласие, я смог это сделать. Но командование мне отказало. Ты знаешь, слухи о твоей деятельности каким-то образом дошли до сэра Перси. Мне не разрешили вступать в брак с известной бунтовщицей в самый разгар войны. Я устроил скандал, и меня освободили от службы до завтра.
— А теперь мы должны ждать разрешения? — спросила Вера после минутного молчания.
— Это было бы самым разумным решением, — ответил Флетчер. — Если я нарушу запрет, то либо уволят меня, либо вышлют тебя.
Вера ничего не сказала. Она опустила глаза на своего мальчика и вытерла молочко, которое капало с его розовых губок.
— Как ты скажешь, — сказала она.
Эта зима была самой холодной за много лет. Гавань замерзла. Но ни одна сторона не имела достаточного перевеса, и осада продолжалась. Каждый день Флетчер уходил на службу. Вера ни слова не говорила об этом. Элизабет делала все, что было в ее силах, чтобы помочь миссис Эшли по хозяйству. Почти вся мебель в доме была сожжена в очаге. Того количества дров, которое получал Флетчер как офицер, им явно не хватало.
Флетчер наслаждался спокойным течением жизни. Он не мог наглядеться на своего сына. Самыми счастливыми минутами были те, когда он смотрел, как Вера кормит малыша грудью. Наконец-то у Флетчера была семья, и он был счастлив.
Элизабет любила малыша, как своего собственного сына; Она отдавала ему все свое время. Бетси была старшей среди шести детей, и она обладала неоценимым опытом по уходу за малышом. Девушка расцвела, почувствовав такую большую ответственность и доверие миссис Эшли. И в один прекрасный день Вера поняла, что Бетси превратилась из ребенка во взрослую женщину.
Однажды утром Элизабет спросила Веру:
— А когда же он наконец женится на Вас, миссис Эшли?
Вера с мольбой посмотрела на Бетси, но ответила с достоинством:
— Когда Флетчер получит разрешение, мы сразу поженимся. В этом виновата война. Все поставлено ей на службу, а то, что не отвечает военным целям, может и подождать.
Последние слова Вера произнесла с нескрываемой горечью.
— А что если он не будет ждать разрешения? — спросила Бетси.
— Тогда его уволят со службы и переведут на менее почетный пост.
— Разве это так много для него значит?
— Да, много, очень много.
Когда Вера смотрела в глаза Элизабет, она понимала, что все ее доводы не имеют серьезного значения для девушки. И тогда они уже не казались убедительными и ей самой. Но у мужчин на этот счет своя точка зрения. На первом месте у них гордость и идеалы. Флетчер по-прежнему разрывался между обязанностями офицера и любовью. Вера знала это и не торопила его. У Флетчера должно было быть достаточно времени для того, чтобы принять решение. Но по ночам, перед тем как заснуть, она молила Бога о том, чтобы Флетчер не медлил слишком долго. Веру очень беспокоила неопределенность, которая ожидала их в будущем. Сейчас, во время войны, могли произойти любые события, которые разлучили бы их. И на этот раз навсегда.
Глава 32
Ранним утром 2 марта 1776 года страшный грохот разбудил жителей Бостона. Это означало возобновление войны. Континентальная армия восставших вышла на левый берег и начала артиллерийский обстрел города, продолжавшийся три дня. Разрушения были довольно значительные, хотя и не такие сильные, как можно было ожидать. В воздухе постоянно висел запах дыма и гари.