В смертельном круге, стр. 38

Я спрыгнул со стола и затолкал его обратно в сарай.

Потом снова привинтил петлю замка и, согнувшись, стал пробираться обратно вокруг плавательного бассейна. Но тут позади меня послышались странные звуки.

Это было похоже на жужжание телеуправляемого механизма для открывания дверей.

Они выпустили собак!

Глава 22

Собаки рысцой бежали по траве, и их желто-черные контуры скользили как фантомы в тени деревьев. Я увидел их боковым зрением. И со всех ног бросился к ограде.

Я уже не заботился о том, что меня могут увидеть. Мне хотелось оказаться как можно дальше от их зубов, потому что попасться им означало конец всему.

Я врезался в ограду, как летящий на всех парах поезд, подтянулся и занес ноту за край. Пес, который бежал впереди, без труда взлетел на стенку так, будто это была ровная поверхность. Его зубы впились в мое правое плечо. Я услышал треск разрываемой ткани. Собака сорвалась вниз, а я перекатился через забор и грохнулся о землю так, что у меня перехватило дыхание.

Вокруг раздались крики. Они донеслись сквозь кусты от бассейна с его голубой, как сапфир, водой. Я слышал, как сквозь заросли продирались люди. Пригнувшись, я быстро бежал по опавшим листьям прочь от ограды, подумав о своей одежде, которая безвозвратно пропадет. Но им меня не поймать.

За кустами бассейна слышался смех и плеск воды. Теперь я знал, что надо делать.

Я продрался сквозь кустарник и нырнул в прохладную воду.

Когда я вынырнул, все кричали:

— Да ведь он в одежде!

Треск в кустах прекратился. Деке не спеша прошествовал к краю бассейна. Большие пальцы его рук были засунуты за пояс брюк с высокой талией. Свет образовывал яркий ореол вокруг его седых вьющихся волос. Я не мог различить лица Деке.

— Вы порвали рубашку, — сказал он.

Я посмотрел вниз и ответил:

— Да, порвал.

— Вам надо быть поосторожнее, — изрек Деке. Он повернулся на каблуках и удалился.

Я так и стоял посередине бассейна, а купальщицы плескались вокруг меня и хихикали.

Одна из девушек сказала:

— Похоже, вам холодно.

Я улыбнулся ей в ответ, хотя лицо мое словно окаменело. Она права, мне было холодно. Но вовсе не от этого меня пробирала дрожь.

Я отыскал Чарли и Скотто, и мы сели в машину. И первые и вторые ворота теперь были закрыты, и доберманы от куста к кусту шныряли по газонам.

Выехав за внешние ворота, я погасил свет и свернул в оливковую рощу. Машина тяжело переваливалась, проезжая по неровностям почвы. Наконец мы достигли места, где над стеной виднелась крыша сарая. Балластная чушка отсвечивала серебром как раз в том месте, где я тогда нашел бутылочку из-под пилюль. Я затащил чушку на заднее сиденье, развернул машину и выехал на дорогу.

— Что это такое? — спросил Чарли.

— Балласт с «Альдебарана».

— Что ты хочешь этим сказать?

— Мне кажется, я понял, почему он купил его.

— Почему же? — поинтересовался Чарли.

— Утром скажу.

Я высадил Чарли и Скотто у их дома, а сам направился в город.

Маленькие желтые глазки Сквиля видели многое из того, что происходило в резиденции Деке. Вот теперь и я выясню, насколько много они видели.

В баре «Брик-а-Брак» горели огни. Снаружи они казались тусклы ми из-за грязи на окнах. Но они были достаточно яркими, чтобы рас смотреть пятерых людей, сидящих у бара. Я подошел поближе к окну. Они не могли меня видеть из-за собственного отражения в стекле. Люди за стойкой были туристы. Мона сидела в углу, на ящиках для льда, и проворно вязала. Сквиля не было видно.

Я завел машину и поехал в другую часть города. Вдали от пристани и старого города единственным живым существом, кого я встретил, был какой-то блондин в шортах с изображением британского флага, лежащий в канаве, да пара такси. Один из таксистов рассказал мне, как отыскать блок домов под названием «Гранада». Я оставил машину за квартал до него и пошел пешком. Это была группа белых высоких зданий. В темных проходах между ними сушилось белье. Из раскрытых окон доносился храп. Где-то вдалеке слышались звуки фламенко да лаяли собаки.

Я поднялся на шестой этаж. В тридцать седьмой горел свет. В тридцать восьмой было темно. Дверь закрыта. Сердце у меня сжалось.

Я уперся рукой в дверь. Ее деревянная поверхность была шероховатой и грубой. В слабом свете от соседней квартиры было видно, что кто-то уже ковырялся в замке, поэтому можно было попробовать добраться до его засова. Замок был американский.

Я вынул нож, воткнул кончик в медную задвижку и отодвинул ее.

Дверь тихо открылась.

Вонь была невыносимая, пахло прогорклым салом, затхлым табаком, грязной одеждой. Я попал на кухню. Дыша ртом, чтобы не чувствовать этого мерзкого запаха, я стоял и вслушивался. Все тихо. Но это была не тишина безлюдного места.

Моя рука нащупала выключатель у двери и нажала его. Ничего не произошло. Я решил, что перегорела лампочка. На грязной клеенке кухонного стола лежали спички и кусочки воска, которые загорелись ярким пламенем. Огонь отбрасывал длинные тени на потолок и стены. Я прошел в другую комнату, что-то вроде гостиной.

Там никого не было, если не считать запаха. Стоял стол и пара стульев. На столе зеркало в белых пятнышках. Я нажал на выключатель. И этот не сработал. Наверное, сгорел предохранитель, подумал я, и зажег еще одну спичку. Я толкнул полуотворенную дверь в ванную и вошел. Запах здесь был еще сильнее. Я сделал глубокий вдох, и сердце мое забилось так, будто хотело выскочить наружу.

Сквиль лежал в ванне и как бы наблюдал за мной. Его глаза были широко открыты. Лицо искажено ужасной гримасой. Но глаза не видели меня. Они вообще больше никого и никогда не увидят. Потому что электрический шнур из розетки для электробритвы шел к большому радиоприемнику, наполовину погруженному в воду, который стоял на его костлявом животе. И теперь я понял, почему в квартире не включался свет.

Догоревшая спичка обожгла мне руку. Я зажег другую и дотронулся пальцем до плеча Сквиля. Оно было прохладное, но не ледяное.

Я повернулся, выскочил из квартиры, захлопнул дверь и побежал к автомобилю. Визг шин отразился от стен с пустыми глазницами окон, когда я рванул прочь.

Взрыв газа, радио в ванне... Несчастные случаи.

Вернувшись в отель, я запер дверь номера на оба замка и сбросил одежду на пол. Потом подошел к окну и выглянул наружу.

Елисейские поля серели под звездами, а вдали луна проложила по морю прямую, как стрела, дорожку на темной, словно черное дерево, поверхности моря. Джим Громила, подумал я. Он ушел за Сквилем, и тот рассказал ему все. Вот Джим и устроил этот несчастный случай. А следующим в списке этих жертв несчастных случаев был Мартин Деверо.

Запах логова Сквиля так и стоял у меня в ноздрях. Я вошел в ванную и включил душ.

Тут же кто-то постучал в дверь. Я так и застыл с рукой на кране душа. Сквиль вот также пришел домой в расстроенных чувствах, достал зеркало и свой порошок, чтобы расслабиться. И тут стук в дверь. Он не ответил. Потом скрежет отвертки, удар в дверь... Я почувствовал, что мои руки страшно дрожат, и еще крепче ухватился за кран, чтобы унять эту дрожь.

— Это я, Хелен Галлахер, — донесся голос из-за двери. Я обернул полотенце вокруг талии и двинулся к двери, но тут же остановился. А если она не одна?

— Ну пожалуйста, — снова сказала она.

Ее голос звучал устало, и в нем не было и следа того самого ист-сайдского акцента.

Я подумал: ну и дурень же ты, Деверо, и открыл дверь.

Она была одна и держала туфли в руках. Выглядела маленькой, беззащитной и очень хорошенькой.

— Входите, — пригласил я.

Она вошла и окинула меня с ног до головы взором своих серо-зеленых глаз.

— У вас найдется что-нибудь выпить?

Я принес ей немного виски в кружке для зубных щеток.

Она села в кресло и швырнула туфли через всю комнату.

— О, вот это хорошо, — обрадовалась она. — Слушайте внимательно, мне надо спешить.