На крестины в Палестины, стр. 63

С криком Андрюша немного переборщил. Сеню всегда интересовало, не закладывает ли у самого Попова уши, когда он так громко орет, но выяснить это никак не удавалось. Когда криминалист орал, задавать ему вопросы возможности никакой не было. Затем нужно было приходить в себя от легкой контузии, а потом обычно на Сеню сваливалось столько проблем, что интересующий кинолога животрепещущий вопрос просто вылетал из его головы. Вот и сейчас выяснять степень восприимчивости Попова к собственным децибелам у Рабиновича просто возможности не было. Сначала пришлось прочищать уши, упорно пытаясь изгнать из них остатки поповского вопля, а потом и вовсе стало не до вопросов, поскольку сарацины, увидев более легкую мишень, чем летающий трехглавый монстр, бросились срывать на ментах свою злость. Естественно, не все, а лишь только та часть, что смогла устоять на ногах и не потерять координации движений от приказов криминалиста.

Впрочем, продержались и они недолго. Трое ментов резиновыми дубинками мгновенно отправили первые ряды смотреть мультфильмы и приступили к обработке следующей части сарацинского войска, но в этот момент Горыныч все-таки достал Кылыч-Арслана. Несчастный султан, не выдержав душещипательных нотаций трехглавого поборника всеобщего равенства и братства, оставил свою армию и пустился в бега. Горыныч еще некоторое время преследовал Кылыч-Арслана, дабы удостовериться, что султан понял свою ошибку и больше пренебрежительно к иным формам разумной жизни относиться не будет. А турецко-сельджукская армия, узнав о бегстве начальника, решила, что не обязана без него воевать, и бросилась наутек, оставив ментам все. В том числе и обозы.

Вот только тут крестоносцы и решили проявить всю прыть, которая еще оставалась в их немощных телах после продолжительного вынужденного поста. Радостно завопив, ландскнехты бросились вперед, пытаясь настигнуть и добить надоевших сарацин. Правда, их прыти хватило лишь на то, чтобы добежать до обозов. А там, почуяв запах еды, крестоносцы выбросили из головы все крамольные мысли о преследовании неприятеля и решили устроить себе пир. Единственным, кто погонял немного сарацин по пустыне, был Танкред. И то бегал за мусульманами он только потому, что один знакомый из Вероны просил рыцаря привезти из крестового похода экземпляр Корана, подписанный лично Кылыч-Арсланом. Султана Танкред так и не догнал, поэтому вернулся назад расстроенный и, от разочарования нажравшись трофейной пищи до отвала, слег на две недели в постель с кишечными коликами.

Доблестные российские милиционеры, одержав победу над превосходящими силами противника, в первую очередь забрались в султанский шатер и там вернули себе нормальный облик. Лишь после этого Сеня вышел навстречу отрядам крестоносцев и жестом радушного хозяина предложил им пользоваться всем, что попадется на глаза.

– Единственная просьба – применять предметы по назначению и не пытаться использовать копье вместо вилки, а золотые кубки в качестве ночного горшка, – на всякий случай предостерег дикарей Сеня. – И, естественно, беспрекословно отдавать мне те вещи, на которые я укажу. Иначе выгоню всех из сарацинского лагеря к чертовой матери, и будете опять в Антиохии на голодном пайке сидеть.

Никто из крестоносцев, естественно, эти условия оспаривать не пытался. Напротив, после рассказа Боэмунда о том, что вчера чужестранцы, благословленные самим папой Урбаном, обещали устроить чудо и сегодня оно случилось, ментов по захваченному сарацинскому лагерю едва на руках не носили, и никто не догадался, что три архангела, разбившие сарацинское войско, и менты – это одно и то же.

А вот Горынычу славы ни кусочка не досталось. Тщательно проинструктированный еще вчера вечером, Ахтармерз отлетел подальше от сельджукского лагеря и, дождавшись, пока организм уменьшился до более компактных размеров, тайком вернулся в Антиохию. А чуть позже трое друзей, накупавшись вволю в лучах славы и затарившись всевозможными продуктами, встретились с ним в караван-сарае.

– Молодцы. Всем объявляю благодарность, – похвалил Рабинович личный состав. – Сегодня все могут отдыхать, а завтра продолжим путь. До Иерусалима нам еще плюхать и плюхать…

Часть III

Почем опиум для народа?

Глава 1

Из Антиохии провожали нас с помпой. При этом горько плакали, рвали на себе волосы (те, у кого была лысина, использовали в качестве сырьевых ресурсов бороды и брови) и просили не уходить. Сельджуки обещали даже сухой закон из Корана вычеркнуть ради того, чтобы мы на произвол судьбы город не бросали. А крестоносцы в ответ поклялись больше ни одного еврея не повесить. В Европе…

Это я помечтал. Теперь к реальности. На самом деле ликовать в открытую никто не пытался, но у каждого, будь то сарацин какой-нибудь или самый главный воин Христов, на противной средневековой морде такое облегчение было написано, что всех их можно было в каком-нибудь медицинском институте выставлять в качестве наглядного пособия на тему «Результат воздействия канистры пива на человека, страдающего хроническим похмельным синдромом».

Я однажды мультфильм видел про Илью Муромца, где его три старца припахали ковшик воды им подать. Вы ведь зря думаете, что он на печи столько времени просидел оттого, что ноженьки не ходили. Как эксперт вам говорю, Муромец просто настолько жутко с похмелья страдал, что тридцать три года встать боялся, думал, что голова лопнет. Так вот, у этого Илюши на морде то же самое выражение было, что и у оставленных нами в Антиохии людей, – удивленно-обрадованное. Дескать, вот, блин, оказывается, и до воды добраться могу. А не приди эти старики, так от сушняка бы и помер.

Крестоносцы в Антиохии, как и местные жители этого городка, с похмелья, конечно, не страдали – просто им пить нечего было! – но, если честно, я хоть и злился чуть-чуть на всех дикарей, вместе взятых, но их облегчение понять было можно. Все-таки от людей, которые втроем способны разогнать большое войско, да еще и оснащенных персональной летающей газовой горелкой, лучше держаться подальше. Мало ли что им в голову взбредет? Может быть, в следующий раз они тех гонять из угла в угол начнут, кого до этого защищали?!

Впрочем, не слишком сильно я и расстроился. Я еще в нашем отделении привык к тому, что люди – неблагодарные существа. Ты их спасаешь, от бандюков всяких защищаешь, а они тебе вместо благодарности «козел» в спину кричат. А какой же я козел, когда ни рогов, ни копыт, ни бороды не имею?! Да и мои друзья на козлов мало похожи, даже когда на карачках под столом ползают после шестой бутылки на троих…

Помню, у нас в участке случай один был. Как раз с неблагодарностью связанный. Мы с Сеней в тот день в оперативной группе дежурили – я в вольере от Рекса с Альбатросом отбрехивался, а мой хозяин в красном уголке Матрешкина в «очко» обыгрывал. Сеня шельмовал, конечно, но с Матрешкиным грех не шельмовать. Он как раз у старшего дежурного тридцать рублей выиграть успел, когда нас на вызов отправили. Причем срочно.

Мы в «уазик» прыгнули и только там выяснять стали, куда едем и что там произошло. Оказалось, что позвонила какая-то старушка и заявила, что ее сосед, одинокий и крайне подозрительный мужчина – не пьет, не курит, женщин домой не водит и вообще очки, гад, носит – уже битый час кого-то избивает у себя дома. Бабка утверждала, что всегда была уверена, что этот сосед маньяк и серийный убивец, о чем регулярно и сообщала в соответствующие органы. Нам, то бишь. Дескать, мы эту информацию игнорировали, и вот теперь, опять же по нашей халатности и головотяпству, безвинный человек погибает.

Бабку мы эту общественно-бдительную хорошо знали. Но еще лучше ее наш начальник, Кобелев, знал. Его из-за постоянных жалоб этой старушки к кому уже только «на ковер» не вызывали. Разве до президента еще дело не доходило. Впрочем, если дело и дальше так пойдет, то Кобелеву и с главой государства нашего познакомиться доведется. А потом подполковник нам подробно об этой встрече расскажет и нас, в свою очередь, познакомит с самыми разными видами садистско-извращенных взысканий. Начиная от «выговора с занесением», кончая… Да что тут говорить?! Уж Кобелев-то придумает, как до личного состава докопаться.