Киндрэт (Тетралогия), стр. 363

— Тёмный Охотник, — пробормотал Словен, — как он мог… — Вриколакос запнулся, схватил Паулу за руку и потащил за собой. — Уходим! Немедленно!

Послышался звон разбитого стекла, и в комнату ворвалась огромная черная тварь. Фэри не услышала свой вопль и проклятия оборотня, заглушенные низким, нарастающим воем. Охотник рухнул на пол, перегораживая выход, неловко задел крылом за колонну, вытянул шею, покрытую редкой шерстью, тут же снова поднялся в воздух и ринулся на добычу.

Ни картин, ни барельефов с изображением вооруженных богов здесь не было. Здесь не было вообще никаких изображений.

Словен оттолкнул Паулу себе за спину. Фэри почувствовала исходящую от него волну звериной силы — он готовился преобразиться в волка, но в этом не было никакого смысла. От Тёмного Охотника невозможно бежать ни в образе зверя, ни в образе человека.

И, как будто понимая это, Словен не спешил нападать. Тварь неторопливо взмахивала крыльями, и в ее маленьких глазках, устремленных на девушку, засветились голод и нетерпение.

Паула почувствовала запах потустороннего существа — свежей разрытой земли и зеленой травы, и вдруг поняла, что надо делать. Страх прошел. Стена за ее спиной вспыхнула желтым светом. Фэри выбрала первое, что пришло ей в голову — берег Средиземного моря, и выплеснула свою яркую фантазию на серые камни. Это оказалось очень тяжело и почти больно — превращать в материю зыбкое видение. Доля секунды, и вот на стене появилось изображение, становящееся все более четким.

На Паулу повеяло теплым ветром, а Тёмный Охотник, как будто ощутив, что добыча сейчас сбежит, ринулся на нее с громким яростным воплем. И тогда она потянула Словена за собой и шагнула прямо в картину. Черная ночь вокруг вдруг приобрела краски и запахи. Море, становясь все более реальным, глубоко дышало и шелестело прибоем. Купол неба над ним светился яркими звездами. Пахло водорослями и солью.

— Как ты это сделала? — спросил Словен, крепко сжимая ее руку.

— Просто представила.

Под ногами хрустнула галька. Повеяло прохладным ветром, пахнущим магнолиями.

— Никогда не был на море, — задумчиво сказал вриколакос. Подошел к воде, опустился на корточки и погрузил руки в волну. Оглянулся на девушку через плечо. — Оно настоящее.

В какой-то миг она подумала, что эта картина напоминает ей то самое зеркало с чашей, наполненной водой, придвинутой к самому стеклу. И в тот же миг все вокруг потемнело.

— Отлично, — услышала она довольный голос Иноканоана и очнулась.

Паула по-прежнему сидела перед своим отражением в зеркале. Сердце колотилось в груди как бешеное. В воздухе все еще плыл аромат моря.

Лигаментиа стоял рядом, опираясь о спинку ее стула.

— Ты прекрасно справилась, — благосклонно произнес он, — не думал, что у тебя такая богатая фантазия.

— Зачем ты это сделал? — прошептала фэри, все еще чувствуя себя выпавшей из этой реальности.

— Теперь ты знаешь, как можно защищаться от слуг кадаверциан, — пожал плечами Иноканоан. — Просто уйдешь. И даже если ни одного произведения искусства не окажется рядом — ты создашь свое.

— Знаю, но… все же почему ты сделал это для меня?

— Мне скучно, — повторил он, превращаясь из высокомерного жестокого кровного брата в одинокого мальчишку: — Соломеи больше нет, и мне не с кем говорить. — Лигаментиа улыбнулся неожиданно, как-то странно глядя на нее. — А ты забавная.

Видимо, это можно было считать комплиментом.

— Ты тоже.

Иноканоан рассмеялся. Взял чашу со стола, выплеснул из нее воду на пол, и та тут же испарилась, поднявшись в воздух легким прозрачным облачком.

Глава 24

Смерть на рейде

В вестибюле нас уже ждали несколько человек. Среди них я увидел Берта — собрат с необычным для него дружелюбием и обстоятельностью проводил инструктаж. Дориана среди людей не было. Мальчишка, довольный возвращением «родителей», в благодарность пытался предложить Кристофу свою помощь, но колдун вежливо отказался, и подросток в сопровождении Виттории удалился.

Присоединиться к отправляющимся в город мы не успели. Я почувствовал приближение колючего огня, оглянулся и увидел асимана. Обычно высокомерный и невозмутимый Якоб выглядел напряженным и встревоженным. Даже его роскошная алая мантия казалась потускневшей и потрепанной. Он недовольно взглянул в мою сторону, повернулся ко мне спиной и сказал кадаверциану:

— Кристоф, я хотел бы поговорить с тобой.

— Говори, — невозмутимо отозвался колдун.

Якоб снова покосился на меня. Его напрягало мое присутствие. Он не хотел разговаривать о своих проблемах при мне, более того — просить, хотя я уже понял, в чем причина его беспокойства.

— Если возможно, наедине, — сказал он, понизив голос.

— Извини, у меня нет времени на то, чтобы устраивать аудиенции, — холодно заметил кадаверциан. — Говори сейчас или жди, пока я вернусь.

Асиман с трудом, но проглотил это пренебрежение:

— Мой ученик… Кайл в городе. Ему нужна помощь.

— Неужели? — довольно равнодушно отозвался Крис.

— Магистр вместе с выжившими учениками покинул Столицу еще до того, как началось все это. — Якоб повел подбородком, словно ворот мантии душил его. — А Кайл остался здесь.

— Редкая самоотверженность, — все так же безучастно сказал кадаверциан, но я видел в его глазах нечто напоминающее злорадство.

— Я говорил с ним, — продолжил асиман, и в его памяти мелькнули тягостные воспоминания, вызванные криком о помощи. — Он не может самостоятельно добраться сюда. Он в беде и не продержится долго. — Якоб запнулся и снова заговорил, переламывая свое самолюбие и неприязнь к кадаверциану: — Прошу тебя, помоги. Я не останусь в долгу.

— И что ты можешь мне предложить?

— Все, что угодно, — тут же отозвался Якоб. — Любые заклинания огня, любые артефакты, любая информация, любая помощь тебе, твоим ученикам или друзьям…

Он говорил правду и был действительно готов на многое. Кристоф задумался. Я видел, что он всерьез размышляет над этим предложением, а не просто тянет время, чтобы насладиться беспомощностью давнего недоброжелателя. А я подумал о том, согласился ли бы я помочь ему после всего того, что сделали асиман. Гибель Флоры, к которой они приложили руку, обращение Лориана, покушение на Вивиана, из-за чего ученик Кристофа лишился своего тела, нападение на мой клан. Конечно, у всех этих событий была и своя обратная сторона. По крайней мере к двум из них был причастен Основатель.

— Если сомневаешься в моей искренности, попроси телепата прочитать мои мысли, — снова заговорил Якоб, обеспокоенный долгим молчанием колдуна. — Я не откажусь от своего слова.

— Не знаю, что думает по этому поводу Кристоф. Но, по-моему, будет правильно, если твой ученик погибнет, — заметил я. — Приятно знать, что справедливость в мире все же существует.

Асиман побагровел. Казалось, ярость, захлестывающая его сейчас, выплеснется на ступени лестницы огненной волной. Стоящие внизу подняли головы, глядя на сцену, разыгрывающуюся перед ними. Берт, забыв о людях, с интересом ожидал, чем закончится наш разговор.

— Похоже, у тебя нет друзей, которые пришли бы тебе на помощь. Приходится обращаться к врагам. Жалкая участь.

Якоб промолчал, сильнейшим усилием воли подавив бешенство. Он был готов выслушивать и игнорировать мои оскорбления, лишь бы колдун согласился помочь его ученику.

— Где он находится? — обратился мастер Смерти к асиману.

— В высотном здании на Садовой, — поспешно ответил тот.

— Я подумаю, что можно сделать.

Якоб молча наклонил голову. Он не был уверен в том, что Кристоф действительно поможет его ученику. Но ему ничего не оставалось, кроме как надеяться.

Оставив асимана наедине с его сомнениями и проблемами, мы спустились вниз. Люди невольно расступились перед кадаверцианом, глядя на него с недоверием и легкой опаской. Среди них я узнал Влада, того самого парня, которого привезла Дона, и дружески кивнул ему. Он криво улыбнулся в ответ.