Пограничная река. (Тетралогия), стр. 83

— Да прекрати причитать, будто по покойнику! Дойдем нормально, не бойся, льда поменьше стало, к утру ещё почище будет.

— Да, конечно! Почище! Будто я сверху не вижу! Сегодня льдина прошла длиной в сотню шагов! А ты говоришь: «почище»!

— Про сотню шагов ты загнула, и вообще, крупных льдин немного. Большая часть сошла, сейчас идут опоздавшие, их с мелей половодье поднимает. Так что не переживай, всё будет нормально.

— И мне с тобой, разумеется, нельзя, — безнадёжно уточнила Аня.

— Догадливая.

— А раз нельзя, то значит, там опасно! Ты никогда меня не возьмёшь, если чего-то опасаешься!

— Неправда. По осени, когда ходили к порогам за купеческим кораблём, тебя с собой взял. А ведь плавание опасное, всякое могло случиться.

— Это тебе похоть мозги затуманила! — лукаво произнесла девушка. — Ты как раз дорвался до моего тела и не в силах был с ним разлучиться!

— В высшей мере странное заявление, — улыбнулся Олег. — Насколько мне помнится, за время плавания у меня не было ни малейшей возможности с тобой уединиться, чтобы воспользоваться упомянутым телом.

— Но ты всё равно умудрялся это делать! — не сдержавшись, Аня рассмеялась.

Олег тоже не сдержал смех, супругам было что вспомнить. Плаванье в тот раз выдалось спокойным, так что максимальные переживания были связаны как раз с невозможностью уединиться. Из-за этого произошло несколько трагикомических историй, одно воспоминание о которых заставляло улыбаться.

— Ладно, Анька, ты сама прекрасно понимаешь, что тебе в лодке не место.

— Да понимаю я… Ладно, ты там поосторожнее… Хорошо?

— Само собой. Не волнуйся, я не из тех людей, что с гвоздём в руках на танки бросаются.

— И возвращайся скорее. А не то буду тебе изменять.

— Не будешь, — преувеличенно сурово заявил Олег. — Я тебе так лицо разукрашу, что на такой кошмар даже шимпанзе не польстится. Никогда тебя не наказывал, но за такие слова сам бог велел.

— Ой! Испугалась! — фыркнула девушка. — Это была шутка. Но помни: в каждой шутке есть доля истины. Так что не вздумай там задерживаться. Но и не спеши назад, если это будет опасно. Хорошо?

— И как, по-твоему, мне разобраться в этих противоречивых словесах? — вздохнул Олег.

ГЛАВА 2

Шест упёрся в удобную выемку, Олег напрягся, стараясь задержать ход льдины, помогая лодке проскочить опасное место. За спиной лихорадочно работали гребцы, стараясь как можно быстрее проскочить в узкий канал, грозящий захлопнуться в любой момент. Расположение пассажира на носу не самым лучшим образом сказывалось на скорости, но с этим приходилось мириться — с кормы расталкивать лёд практически невозможно.

Убедившись, что впереди более-менее спокойный участок, Олег обернулся, убедился, что со второй лодкой всё нормально. Она существенно отстала и сместилась ниже по течению, но идти в такой обстановке рядом был невероятно трудно.

— Табань! — приказал он гребцам. — Надо подождать, пока ребята подтянутся.

Вёсла ударили в обратную сторону, лодка замедлила ход. От кормы тут же донёсся противный скрежет — её зацепила приличная льдина. К счастью, задумка Олега работала хорошо — вместо того, чтобы пробить борт, они попросту отталкивали лёгкое судёнышко. Главное, не давать себя подмять или зажать, но исполинов, способных на это, было немного. Хуже всего пришлось на стрежне, где течение ничуть не замедлилось — половодье на нём не отразилось. Дабы преодолеть опасную стремнину, пришлось спуститься почти на километр, согласовывая свой ход с потоком льда.

Теперь, когда трудный участок остался позади, можно было вздохнуть спокойно. Нет, опасностей ещё хватало, но Олег не сомневался, что лодки пройдут. Даже вода, хлюпавшая под ногами, не вызывала тревоги. Не выдержав частых ударов, корпус дал течь. Но она была не смертельна — судёнышко не нуждалось в серьёзном ремонте, достаточно проконопатить щели и будет как новенькое. Если не считать того, что дорога заняла более двух часов, переправу можно считать успешной.

Дождавшись отставшую лодку, Олег приказал грести дальше. Здесь, на спокойной воде, льда было немного, да и скорость его перемещения не внушала опасений. Не прошло и пяти минут, как они достигли плавней. Тростниковые заросли сильно подтопило, и звериные тропы превратились в каналы, чем ловко воспользовались островитяне, добравшись по одной их них до полоски прибрежного леса. Его тоже залило, что было только на руку — лавируя между деревьями, лодки направились вверх, компенсируя потерянное расстояние.

Завидев впереди подозрительное движение, Олег предостерегающе поднял руку. Понятливые гребцы оставили весла в покое, заскрипели взводимые арбалеты.

— Это я, не стреляйте!

— Кто «я»? — уточнил Олег.

— Брось придуриваться! Будто по голосу не узнал!

Из затопленных кустов выдвинулось неказистое плавсредство, сооружённое из парочки брёвен, обвязанных охапками тростника. На нём стоял молодой мужчина с шестом в руках. Лёгкий шлем с мордой волка, плащ из шкуры медведя, кожаные доспехи, лук за спиной — не узнать этого человека было невозможно. Впрочем, Олег лукавил — голос он и в самом деле определил сразу.

— Да это наш Макс! Вот так встреча! Интересный у тебя корабль… Как называется?

— «Титаник», — огрызнулся предводитель охотников. — Сам бы попробовал на наших лодках по лесу поплавать, а я б над тобой посмеялся.

— Ладно, — успокаивающе произнёс Олег, — я просто изумился встрече со столь грозным фрегатом в этих мирных водах. Ты нас здесь караулишь?

— Нет, грибы собираю! Решил вот с картошечкой поджарить. Кого мне ещё здесь дожидаться? Вас, конечно. Дозорный шум поднял, едва вы от острова отошли.

Лодка достигла утлого плотика, Макс ловко пришвартовался с помощью грубой травяной верёвки, перешагнул через борт, пожал руки всем присутствующим, напыщенно произнёс:

— Я чрезвычайно горд встречей с такими насквозь отмороженными людьми! Это какими надо быть придурками, чтобы добраться сюда в такую пору!

— Поговори у меня, — огрызнулся Олег. — Сам нас вызывал, а теперь дурака валяешь.

— Ты чего? Никто никого не вызывал. Вы сообщение вчерашнее неправильно прочитали.

— Мы никак его не прочитали. Просто поняли, что кто-то что-то пытался просигналить.

— Понятно… Жаль, зря вы с такой прытью сюда попёрлись, да ещё в такую рань. Мы бы по рассвету сразу продублировали, пока солнце удобно стоит.

— Ладно, проехали. Что хоть за сообщение было?

— Ваксы появились.

— Много?

— Штук сорок. Но не это главное: они зверя какого-то пригнали.

— Что? — не понял Олег.

— Типа мамонта. Гонят его, прибить хотят, а у него совершенно другие желания. Бегают за ним туда-сюда, по одной долинке, тут неподалёку. Нас вроде не видели. Наверное, просто охотничий отряд, запросто могли прийти за сотню верст, преследуя этого зверя. В нём мяса не меньше трёх тонн.

— Нам бы не помешало, — вздохнул Олег.

— Что, совсем сурово?

— Не то слово. Сожрали всё, что можно, теперь едим то, что нельзя. У вас-то как?

— Никак. Всё живое упёрлось за холмы: там, по долинам, в светлых перелесках им полегче. На открытых местах не появляются: днём всё тает, а за ночь снежок лёд прихватывает. Наст такой, что человека местами держит, но у нас ступни широкие, оленям на копытах тяжелее. Сам понимаешь, какая при таких делах охота.

— Совсем пусто?

— За всё время два оленя и одна тощая косуля. Последнюю неделю только зайцев бьём да птиц по плавням гоняем. Да что же мы тут стоим посреди леса: поплыли в лагерь! Там хоть мяса пожрёте от пуза.

— Не зря припёрлись, хоть поедим нормально, — усмехнулся Олег. — И не мешало бы на диковинного зверя взглянуть.

— Переться далеко, да и ваксы могут заметить.

— Ничего. Есть у меня такое соображение, что три тонны мяса нам самим не помешают.

Олег пригнул голову, пытаясь уберечь глаза от солнечного сияния, отражаемого заснеженным склоном долины. Неплохо бы попробовать обойти её по дуге, дабы оказаться с западной стороны, но подобный маневр займёт не меньше трёх часов — передвигаться на лыжах было невозможно, а наст держал плохо, то и дело охотники проваливались. Не стоит терять силы на столь сложные маневры.