Земля лишних. (Трилогия), стр. 303

Лучшим же способом близко подобраться к наркоторговцу и владельцу борделя мы сочли самый банальный – прийти к нему с двумя красивыми женщинами. Они для него товар, а он как бы даже бизнесмен, или что-то вроде этого, поэтому контакт состоится. Никуда он от этого не денется: у него, как у владельца борделя, инстинкты такие. Тем временем «заместитель старшего сутенера» пошагово пересказывал все, что было нарисовано на листах бумаги: расположение комнат в служебных помещениях клуба «Одалиска», расположение охраны и прочее.

Территория Невада и Аризона, город Нью-Рино

22 год, 25 число 10 месяца, понедельник, 20.00

В качестве транспорта на дело я получил от Лопеса здоровенный «Хаммер 2» серебристого цвета, с напутствием, что его можно не жалеть. На мой удивленный взгляд он ответил, что этот внедорожник еще совсем недавно был белым и перекрашен в мастерской в Маленькой Гаване. Вот оно что! Это была та самая машина, при нападении на которую был захвачен Хоффман. И чтобы добру не пропадать, а также на будущее, для всяких сомнительных надобностей вроде нынешней, машину немного видоизменили, перекрасили и сохранили. Однако пользоваться ею постоянно не следовало – мало ли по каким признакам бойцы Томми Дабл Би могли бы ее опознать?

Мария Пилар и Джей-Джей уселись на просторное заднее сиденье, а я, приодевшись поприличней, уселся за руль. Если, конечно, попугайски-яркую «гавайку» под курткой из лакированной красной крокодильей кожи можно считать «приличным». Хотя если изображать сутенера, то вполне годится – «не хуже, чем у людей» вид теперь. Этой одежкой меня ссудил Jefe Лопес. В наплечной кобуре у меня был позолоченный «десерт игл» сорок четвертого калибра, тяжелый и неудобный, но по-сутенерски же пышно оформленный пистолет. Я прихватил его из магазина по причине его пышного вида, но никак не по «потребительским качествам». Все равно его у меня отберут на входе.

Я достал из нагрудного кармана местный мобильный телефон, который по моей просьбе купил Пабло, и набрал номер, записанный у меня в блокноте. Ответил мужской голос на английском языке. Я спросил его:

– Вы готовы?

– Вполне, – ответил голос. – Ждем сигнала.

– Минут через тридцать примерно.

– Хорошо.

Бонита промолчала – она была в курсе, а Джей-Джей спросила:

– Кто это еще?

– Узнаешь, – ответил я уклончиво. – Ты мне вот что скажи: ты готова? Через пятнадцать минут тебе придется стрелять в людей.

– Какие же это люди? – вроде как даже удивилась она. – Это не люди.

Я кивнул. Все правильно, самый верный и надежный путь заставить себя стрелять в человека – считать того не человеком. Проверено тысячелетиями, во всех войнах. А нам того и надо. Или Джей-Джей должна уметь стрелять в людей, или она не сможет работать в отряде. Нас не так много, чтобы держать даже очень хорошего пилота, которого, при случае, придется защищать другим.

– Умница, – подтвердил я ее вывод. – Это скоты, а не люди. Наркоторговцы и рабовладельцы. Не жалей никого, хорошо?

– Хорошо.

Она бодрилась, но было видно, что волнуется. Ничего страшного: для тех, кто их встретит в клубе, это будет вполне естественной реакцией. Молодые женщины, привели неизвестно куда, такие мерзкие морды вокруг… Классическая схема ломки психики – на это там и рассчитывают. На сюрпризы только не рассчитывают вовсе. И в любом случае – не от женщин. Менталитет.

– Все помнишь? – вновь спросил я ее. – Весь порядок действий?

– Все помню.

– Отлично, поехали.

Дорогу к «Одалиске» я уже выучил, даже днем специально проехали мимо, возвращаясь из банка. Минут десять езды, не больше. Город Нью-Рино спланирован просто и состоит из параллелей и перпендикуляров – заблудиться невозможно. Я тронул «хаммер» с места и повел большую тяжелую машину по улицам.

Заасфальтировать улицы в Нью-Рино до сих пор никто не удосужился. Они в основном были покрыты укатанным гравием и очень странно сочетались со сверкающими на каждом углу вывесками увеселительных заведений. Вроде бы и «богатенький» пейзаж, но и какой-то мерзкий одновременно. На входах в казино, клубы, рестораны толпились люди, в дверях стояли вышибалы, на улицы уже выходили проститутки. Город готовился к очередной грешной ночи.

Я пару раз свернул с одной улицы на перпендикулярную, заехал в совершенно глухой переулок и остановился у задней двери борделя «Одалиска», возле которой топтались двое с «калашами» на плече, с бородами и в маленьких круглых шапочках. При виде подъехавшей машины они насторожились, но, разглядев двух женщин в салоне, заметно расслабились. Их, судя по всему, предупредили. Я выбрался из-за руля и подошел к ним, обратившись по-русски:

– Я Алик, меня Хамзат ждет.

– Здесь жди, сейчас придут за тобой, – с сильным акцентом сказал один из охранников.

Второй достал из кармана разгрузки «короткую» рацию и сказал в нее несколько слов по-чеченски, из которых я разобрал только «мужик», «биляды» и «Маирбек». Затем он повернулся ко мне и сказал:

– Сейчас придут. Выводи баб.

Весь этот разговор хорошо был слышен в машине, и, хотя Бонита даже бровью не повела, я решил, что этот говорун за «билядов» ответит, без сомнения. Я повернулся к машине и театрально-радостным голосом сказал:

– OK, you can leave the car. We're on the place. [114]

Поскольку разговор пошел на двух языках, то на двух же языках я буду демонстрировать его читателю. Охранник спросил меня:

– А они по-русски не понимают?

– Ни слова, – ответил я решительно.

– А они откуда?

– Из Новой Зеландии.

Почему из Новой Зеландии? А черт его знает, просто из чистой шкодливости я решил, что ничего более непонятного для этого джигита и быть не может. Он и вправду озадачился и даже посмотрел на женщин с подозрением. Мало ли какие они там, в Новой Зеландии. Тем временем «новозеландки» выбрались из просторного салона внедорожника и встали со мной рядом. Я еще раз их оглядел. Легкие куртки, свитера, джинсы, кроссовки, спортивные сумки. Вполне годятся на роль свежеприбывших в этот мир.

Дверь в бордель распахнулась, оттуда вышел совсем молодой парень с маленькой аккуратной бородкой и в шапочке вроде тюбетейки. Он широко улыбнулся нам и жестом пригласил пройти внутрь. Я шагнул к нему, протягивая руку, он ее неискренне сердечно пожал, похлопал меня по плечу и сказал:

– Хорошо доехали? Все в порядке?

– Нормально, – ответил я. – Ты Маирбек?

– Маирбек, – подтвердил он, улыбаясь.

– А я Алик. Знакомы будем.

– Будем, будем. Ты, Алик, заходи, – с некоторым превосходством в голосе приветствовал меня Маирбек. Еще бы: помощник главаря, амира, можно сказать, а тут какой-то молдавский сутенер, да еще первый руку тянет.

Бонита и Джей-Джей с некоторым удивлением оглядывали обшарпанный коридор, и Маирбек им сказал:

– Эй, все нормально, это же служебный вход. – Затем запнулся и спросил: – Чего вылупились?

– Они по-русски ни слова, – ответил я за женщин.

– А, хорошо, – кивнул он. – А на каком с ними надо?

– На английском.

– Это я не умею, – покачал он головой и даже цокнул языком.

Это ты, Маирбек, лукавишь. Ты по телефону с коллегой по-английски говорил, и с его слов – ты один из немногих здесь, кто по-английски и говорит, и понимает.

– This place's rubbish, [115] – сказала Джей-Джей Боните.

– Yeah. Doesn't look like film studio, [116] – ответила та.

– Come on in, there's much better. That's just a back door, [117] – сказал я им, поддерживая образ.

– Давай посмотрю тебя, – придержал меня Маирбек и спросил: – Стволы есть?

Один из охранников с улицы тоже вошел следом и топтался рядом. Выглядел он вполне расслабленно и стоял слишком близко, поэтому, собирайся я напасть на него сейчас, никаких шансов у него не было бы. Но мы «свои», по рекомендации, от нас проблем не ждут, и тем более от двух «овец на заклание».